Мозгоимение: Фальшивая история Великой войны - Марк Солонин

В нашем хозяйстве уцелел только погреб. В нем нашли Олежку соседского. Был он в новеньких, бабкой сшитых башмачках и с распоротым штыком животиком…»

Старая Рафаловка — это село на украинском Полесье, у железной дороги Ковель — Сарны. «Петровцы» — это партизаны из отряда «дяди Пети» (полковник Антон Бринский). Через три месяца после успешной операции в Рафаловке полковнику Бринскому присвоили звание Герой Советского Союза; ныне в Нижнем Новгороде его именем названа улица и детская библиотека. Питерский историк А. Гогун (из книги которого был процитирован рассказ о резне в Рафаловке) нашел еще несколько упоминаний об этом событии и об этом Герое. Так, 20 июня 1943 г. начальник штаба партизанского движения Ровенской области товарищ Бегма в своей докладной записке на имя Маленкова и Хрущева писал:

«…B Ровенской области в начале Отечественной войны разведупром были оставлены небольшие специальные группы с рациями с чисто разведывательными целями. С развитием партизанского движения на Украине эти группы начали быстро возрастать за счет местного населения…, так, например, полковник Бринский — «дядя Петя» — вырос до 300 человек, капитан Каплун — до 150–400 чел., майор Медведев — до 600 чел… Все находящиеся в этих группах люди охраняют штабы, занимаются заготовкой питания, а боевых операций за год с лишним не сделали ни одной… Люди разлагаются, имеется масса случаев самовольных расстрелов ни в чем не повинного населения, массовые пьянки, хулиганство и т. д.»

В донесении штаба УПА округа «Заграва» о событиях в Старой Рафаловке упоминается как о вполне заурядном событии: «Большевики напали на Старую Рафаловку, которую сожгли. Убили 60 человек, из них 8 районного актива. Убит политический референт Тетеря». Ничего из ряда вон выходящего в этом и не было. В отчете округа «Дунай» от ноября 1943 г. отмечены следующие эпизоды: «На село Карпиловку напали ночью красные банды, ограбили, сожгли и убили при этом 183 наших крестьян. Село Дерть окружили, ограбили, забрали 300 шт. скота. 3 ноября снова напали на с. Боровое, дожгли хозяйства, которые оставались немцами не сожженные, и убили 20 крестьян…» Всего в течение осени 1943 г. красные партизаны расправились с жителями 29 деревень украинского Полесья, немцы за тот же период сожгли там 77 деревень…

Разумеется, Гитлер (обозначая под этим именем всю машину фашистской тоталитарной деспотии) является главным виновником этой трагедии. Все погибшие в кровавой вакханалии массового террора на оккупированной территории СССР должны считаться жертвами фашистской агрессии — даже если их убийцы говорили на русском или украинском языках. Именно гитлеровская агрессия сделала возможной эту многолетнюю бойню, именно Гитлер дал в руки оружие, направил и разжег огонь братоубийственной войны. Я не подвергаю это ни малейшему сомнению. Я только хочу спросить — а товарищ Сталин тут ни при чем? На нем нет вины за эту кровь? Не сталинский ли режим довел народ до такого умопомрачения, в котором чужеземный вооруженный враг показался на миг освободителем?

А теперь переходим к самому главному. К пожару на складе.

Пожар на складе случается тогда, когда проворовавшемуся завхозу надо спрятать следы своих многолетних махинаций. Матерые жулики понимают, что пожар должен быть большой, «солидный» и, самое главное, документально зафиксированный в органах МВД и пожарной охраны. Вот тогда под это «дело» можно списать все, что угодно. Ну а если пожар случился сам собой, да еще и по причине, не вызывающей подозрения в поджоге — например, от удара молнии, то это и вовсе самый радостный день в жизни жулика…

В памятном для страны 1937 году в СССР была проведена Всесоюзная перепись населения. Однако население о результатах этой масштабной работы ничего не узнало. Итоги переписи были признаны «вредительскими», итоговые отчеты — засекречены, руководители научного коллектива, проводившего перепись, — арестованы. В январе 1939 г. была проведена повторная перепись населения, причем еще до подведения ее результатов товарищ Сталин огласил «правильный» результат: в стране победившего социализма проживает 170 млн человек.

В настоящее время о «расстрельной переписи» 37-го года написаны монографии и сотни газетных статей. Считается, что реальная численность населения по результатам переписи 1937 года была равна 162 миллионам. С учетом некоторого прироста населения в 1938 году (хотя этот год — год кульминации массовых репрессий — едва ли был особо «урожайным» на людей) объявленные официальные результаты переписи 1939 года завышены на 6–7 млн человек. Другими словами, реальное число жертв сталинских репрессий 30-х годов (а это не только «большой террор» 37-го года, но и раскулачивание, голодомор периода коллективизации, очистка городов от «нетрудового элемента», этнические чистки) измеряется не теми сотнями тысяч, которые подтверждаются документами партийных и карательных органов, а многими миллионами людей.

Так на складе образовалась недостача в 6–7 миллионов. Война и послевоенный «восстановительный период» отнюдь не ослабили ни пресс беспощадной эксплуатации «рабсилы», ни масштабы репрессивной политики государства. Миллионы людей, согнанных на «спецпоселение» или в так называемые «рабочие батальоны», в совершенно нечеловеческих условиях продолжали рыть каналы, строить дороги, рубить уголь и возводить очередные «гиганты сталинской индустрии». Из бесконечной череды свидетельств приведем лишь одно — письмо безымянного рабочего М. И. Калинину от 18 июня 1945 года:

«…Чтобы описать все подробно о жизни рабочих-трудармейцев стройки ж/д Быстровка — Рыбачье, то потребовалось бы написать такую же книгу, как «Хижина дяди Тома», но пока ограничусь только этим клочком бумаги… Пища готовится гораздо хуже, чем хороший хозяин готовил бы свиньям. Рабочая сила используется не только на трассе, но более даже на всякие благоустройства: прораба, строймастера и прочих чиновников… Нелишним будет сказать здесь несколько слов о детях, которым здесь, как и их отцам, выпало влачить свое жалкое существование. Малыши здесь кроме 300 гр. черного кислого (от которого даже за ушами трещит) хлеба ничего не получают. Появляется в 3-и месяца раз сахар в магазине, но и то выдают его по разным темным причинам не полностью… Прошлой зимой рабочих не только голодных, но и буквально нагих принуждали работать на трассе при морозах, доходящих до 20 градусов, где некоторые погибали совершенно, а другие остались с отмороженными членами тела…»

Сколько людей навсегда осталось на этих «стройках века» — одному Богу ведомо. А уж чего точно не знает ни один человек, так это того, верил ли Сталин в Бога и готовился ли он дать отчет на Высшем суде. Зато доподлинно известно, что предстать перед земным судом Сталин не планировал, «ревизионной комиссии» не ждал и отчитываться перед «сбродом тонкошеих вождей», окружавших его, не собирался. Прятать хитрым способом «недостачу» многих миллионов своих рабов Сталин посчитал излишним, поэтому без тени смущения назвал цифру в 7 млн погибших в войне — примерно столько же, сколько в Германии. И дело с концом.

Хрущев тоже не готовился к приезду «ревизионной комиссии» (каковая неготовность и привела его в конечном итоге к октябрьскому 1964 г. Пленуму ЦК…), а резкое — сразу в три раза — увеличение числа жертв войны потребовалось ему для сугубо внешнего употребления. По сути дела Хрущев был первым, кто начал вести нормальную внешнюю политику. Нормальную по форме: он ездил за рубеж, к нему приезжали высшие руководители других стран; Москва принимала Международный фестиваль молодежи и буржуазных режиссеров с буржуазными фильмами. Нормальную по содержанию: окружающий мир перестали считать «враждебным империалистическим окружением», да и само слово «мир» перестало восприниматься как обозначение короткого периода подготовки к новой войне. В этой новой реальности международных отношений огромная, ошеломляющая цифра людских потерь СССР (20 миллионов) нужна была Хрущеву в качестве «идеологического башмака», которым он мог в нужный момент ударить по столу переговоров.

На все «неудобные» вопросы — от робких напоминаний о необходимости вернуть полученную по ленд-лизу технику до требований предоставить свободу выбора странам Восточной Европы — звучал один оглушительный ответ: «Двадцать миллионов человеческих жизней! Какие вам еще деньги? Мы мир спасли! Мы своей кровью заплатили…» Я прекрасно помню, как в августе 1968 года советский народ кипел искренним негодованием: «Мы же их освободили! Мы столько людей положили, а они нас выгнать хотят?»

А потом пришла феерическая эпоха «перестройки и гласности». Обозревая доставшееся ему наследство, Горбачев (или кто-то из его советников) не мог не заметить «чудеса» сталинской демографической статистики. Соответственно, в общем ряду мер по «обновлению социализма и демократизации внутрипартийной жизни» решено было навести некоторый порядок в деле учета людей.