Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы - Юлия Славачевская

— НЕТ! Я люблю тебя, слышишь! И ты будешь жить, чего бы это мне ни стоило!

— А как же ты?.. — тихо спросила девушка.

Я опустил глаза. Потом поднял взгляд:

— Даю тебе торжественное обещание, что пока будет в моих силах — не умру! Буду бороться до последнего! Такой ответ тебя устраивает?!

— Устраивает! — повеселела королева и, притянув меня, нежно поцеловала.

Через секунду я сам ее удерживал, целуя горячо, отчаянно, впиваясь в губы, словно собственник.

Тут на лестнице раздались шаги. Взволнованный голос Брячеславы спрашивал:

— Лона, где вы? Куда вы запропали?

Иалона в последний раз шепнула:

— Приказываю тебе — ЖИВИ! — и упорхнула в самую гущу схватки.

Быстрым шагом я двинулся к воротам. Из больницы уже возвращался тот самый гигант. Похоже, ногу ему как-то ускоренно вырастили, потому что он рвался бегом обратно на поле битвы.

Я властным жестом остановил его:

— Видишь во-он ту девушку в заломленной пилотке и почтенную матрону рядом с ней?

Великан с легким недоумением подтвердил:

— Да, — все так же приплясывая на месте и мысленно стремясь в бой.

— Это ее величество Иалона Первая.

Мужик вскинулся, на глаз пытаясь соотнести, правду ли ему говорят.

Я продолжал:

— Следуй за ней и, если ей будет грозить малейшая опасность, защити. И еще… — приблизил губы к его уху. Шепнул: — Примерно через полчаса, если наши будут проигрывать, возьми пятерку крепких солдат из числа вылеченных раненых, лучших лошадей из королевской конюшни — и увези ее величество в Дорсет. Если надо — то даже против ее воли. Считай, приказ главнокомандующего! Можешь ей так и сказать. А с Кондрадом я потом разберусь, и он подтвердит мои полномочия.

Солдат кивнул.

Я с громко стучащим сердцем вернулся на стены — руководить третьей линией обороны, пока остальные внизу. Меня приветствовали возбужденными криками женщины и подростки на стенах, которые оставались кипятить масло, воду и смолу.

Судя по всему, скоро очередь котлов как раз придет.

Мохнатая петля начала прижимать защитников вплотную к стенам, но они еще держались. И… я прикипел взглядом — Кондрад в первых рядах. Идиот!

Но цели своей он достиг. Солдаты оглядывались на него, линия обороны гнулась, но держалась.

Я вцепился побелевшими от напряжения пальцами в зубцы стены и, затаив дыхание, следил за ходом сражения.

Мы не можем проиграть! Не можем!

— Ну что, сынок, трусишь, когда страшно? — раздался у меня над головой приятный голос мамы. Мамы?!! МАМЫ?!!

Я вскинул кружащуюся от слабости башку и, сфокусировав двоящееся зрение, углядел свою любимую мамочку… верхом на черном драконе. Минуточку… НА КОМ?!

— М-мама?.. — тихо прошептал я, но был услышан.

— А ты кого ждал? — задорно рассмеялась Ирина Александровна, подкидывая в руке серебряный дротик и нахлобучивая легкий шлем. — Если папу, то он на подходе!

Родительница задорно подмигнула, блистая против солнца золотистой броней.

Нагрудник, покрытый черными рунами, крепился сверху светлой кожаной куртки. Плечи и частично шею прикрывали кованные из золотистого металла наплечники, украшенные такими же замысловатыми рунами. Боевое облачение дополняли наручи, щитки на икры и на бедра, наколенники. Голову защищал шлем с кольчужной бармицей. Все это смотрелось на моей мамочке весьма естественно и, если такое слово применимо к доспехам, изящно.

— Мама, в этом мире нет драконов!!! — умирающим голосом сказал я и заслужил фырканье, клубы вонючего черного дыма и укоряющий взгляд ящера. — Простите…

— Уже есть! Ладно, сынок, я полетела всех спасать, — заявила мама. — Не стой на ветру — простудишься! — и, ударив пятками по спине дракона, унеслась к полю боя.

Я проследил недоуменным взглядом за стаей ящеров, кружащих над капкуэнами и сбивавших тварей прицельными огненными плевками. Красиво! Синие, золотые, красные, зеленые гибкие тела сверкали в небе чешуей и поливали врагов огнем, сопровождая все трубным ревом.

Причем иногда драконы выделывали такие выкрутасы! Затейники, блин! Например, иногда один из ящеров притворялся раненым и начинал снижаться, сбивая капкуэнов в плотную группу. Когда противники с радостным ревом устремлялись к жертве, их тут же встречал пяток летучих гадов, сжигая дотла!

— Офигели! — Тьфу, снова Илонино словечко вылезло. — Все!

Наши с чужаками и впрямь офигели! А еще они очумели, ошалели, обалдели, ополоумели, ошизели, охренели, сдурели и рехнулись! Поголовно и окончательно.

Люди вообще… кто присел, кто ничком лег, а кто быстро-быстро окопался. Ага! Жить-то хочется!

Мама что-то сверху прокричала Кондраду, и тот начал отводить людей под самые стены, укрывая их от смертоносного драконьего огня.

— Ничего не понимаю! Совсем! Неужели такое возможно? — прошептал я, обвисая на зубцах крепости.

И ответом на мои слова сбоку от поля боя материализовался Браторад и открыл портал. Или как там называется черная дыра с радужными краями, из которой начали выскакивать с гиканьем классические орки во главе с Егором. Причем все они сидели на маленьких подобиях тираннозавров. Должен заметить: что орки, что Егор смотрелись аналогично. Кто есть кто — без бутылки не разберешь!

Тираннозаврики были темно-зеленые — и орки цвета весенней зелени! Морды орков были как после тяжелого похмелья и немного напоминали обезьяньи. Впрочем, кто из мужчин не похож в этом состоянии на примата — бросьте в меня камень. Если с утра мужик может еще говорить, значит, он просто недопил свое вчера!

На всадниках надеты кожаные доспехи и широкие штаны по типу шаровар, на ящерах — кожаная сбруя крест-накрест поперек туловища. Кстати, ляжки у тираннозавров такие накачанные, что тоже создавали иллюзию шаровар. У орков на голове стоячие гребни из волос, у ящеров — из пластин. Полная идиллия!

Брата я опознал только по тельняшке, которую он торжественно вручал для стирки только маме, и то… под честное слово. По другим признакам отличить Егора от орков не представлялось возможным. Рожу он скроил еще почище их и намазался какой-то зеленой дрянью. Надеюсь, это смывается.

— Так не бывает! — Из последних сил я старался досмотреть происходящее, стискивая зубы и боясь поверить в счастливый исход сражения.

При виде новых врагов капкуэны дружно рванули к стенам Лайе, но дорогу им преградили…

— Кто это? — спросил я у замершей Клены, которая, по всей видимости, временно сбежала из госпиталя, чтобы тоже посмотреть на битву.

— Боги нашего мира, — прошептала девушка в экстазе. — Все!

— И что их так надолго задержало? — не удержался я от едкой иронии.

— Иртихал, — раздалось сзади.

Я обернулся. Сухлик протягивал мне невзрачную чашу.

— На, выпей, — сказал божонок, пихая мне в руки емкость с зеленоватым тягучим напитком. — Поможет тебе продержаться еще немного.

— Ты о чем? — Я выхлебал питье и почувствовал себя намного лучше. Нет, не просто лучше — прямо-таки весьма недурственно. Прыгать зайчиком не стал, но у меня сказочно обострился слух, изменилось восприятие цветов, и я начал видеть очень далеко, лучше, чем в бинокль. Причем не в ущерб ближнему зрению. И он эту жидкость заначил? Ну прохвост!

— Иртихал похитил наши способности, — ответил Сухлик. — У нас нет сил противостоять ему и капкуэнам. Сейчас мы будем сражаться как простые люди. Я пошел к своим.

И вьюнош резво сбежал. Хотя… как «простые люди» — это было сказано для красного словца. У каждого из богов все же остался кое-какой боезапас.

Кого-то из страшилищ засасывала земля, кого-то оплетало травой. За кем-то бегал выводок крыс, куниц или рыжих здоровых муравьев. Одна очень красивая дама закидывала врагов прекрасными розами… величиной с хорошее дерево. Прямо на голову кидала, чтоб поймали понадежнее. Мужик в белой простыне парил надо всем этим безобразием и поливал врагов по очереди водой из лейки, от которой у капкуэнов начиналась немотивированная лихорадочная чесотка.

Кто-то из злобных пришельцев падал и засыпал на месте мертвым сном, кто-то сходил с ума и несся напролом, убивая своих же. Некоторые с закрытыми глазами начали петь песни…

Мохнатые шарики, прислужники Рицесиуса, с иголками в хрупких ручках быстро-быстро сшивали капкуэнов одного с другим в огромный рычащий и мычащий шар. «Снежный ком» с ревом катался по своим же, поражая капкуэнов не хуже гаубицы.

Крылатые весы звенели человекозверям в уши, отчего те временно глохли, слепли и начинали кружиться на месте, размахивая лапами и становясь массовым оружием поражения собратьев.

— Даешь бесхозных мужиков в болото! — с этим боевым кличем и рогатинами наперевес из соседнего леска выскочили кикиморы с болотяницами. И попытались оттяпать себе по бесплатной особи. Их порывы строго пресекал Путятя, но бабенки не унимались, с голодным блеском в глазах шаря по вражеским отрядам жадными взглядами.