Дон Карлос. Том 2 - Георг Борн

Хозяйка, ценившая Белиту за прилежание и за вкус, сказала, что готова отпустить всех работниц и набрать новых, но бедная девушка покачала головой, поблагодарив еще раз сеньору за доброе отношение, за желание защитить ее. Она так непохожа была на себя, лицо ее было таким напряженным из-за усилий казаться спокойной, что, когда она ушла, хозяйка бросилась было вслед за ней, чтобы удержать ее у себя хотя бы на эту ночь. Доброй женщине стало страшно за нее, она почувствовала, что в таком состоянии, в каком находилась Белита, люди могут решиться на самоубийство, но когда хозяйка вышла на крыльцо, несчастная девушка уже скрылась из виду. Сеньора задумалась. «Если она решила покончить с жизнью, удержать ее от этого я не в силах», — проговорила она и обратилась к Богу с горячей молитвой о душе несчастной!

Белита, простившись с хозяйкой и выйдя из дома, в который она входила всегда с таким удовольствием, почти бегом пустилась по улице, чтобы поскорее потерять его из виду. В душе ее было такое смятение, она ни о чем не думала, не могла сосредоточиться ни на одной мысли, а чувствовала только страшную усталость, чувствовала, что нигде, никогда ей больше не найти покоя, не найти спасения. Мучительное чувство одиночества и отвергнутой любви, забвение от которого она находила до сих пор в стремлении искупить грехи своей прошлой порочной жизни, теперь с новой силой охватило ее, жизнь представилась ей нестерпимым, невыносимым мучением!

Горацио, любивший ее так искренно, Горацио, от которого она отвернулась, которого оттолкнула от себя, бросился на поле сражения, чтобы отделаться от жизни, которая так же опротивела ему. Тобаль, ради которого она так бесчеловечно отвернулась от Горацио, Тобаль, которого она так горячо любила, заплатил ей за эту любовь глубочайшим презрением, и это презрение следовало за ней повсюду, она никуда не могла от него укрыться.

Что ее привязывает к жизни? Ничего. Чего ей ждать, на что надеяться? Ее ждет одно: презрение и оскорбление на каждом шагу! Не лучше ли разом избавиться от такого будущего, не лучше ли положить конец страданиям, покончить с мучительными воспоминаниями об утраченных надеждах, об ужасном прошлом? Смерть! Да, смерть, избавление от всех мучений и страданий! Белита улыбнулась. Мысль эта показалась ей такой заманчивой, что она почувствовала облегчение. В мечтах о смерти она не заметила, как дошла до темной узкой улицы Валгесхен. Она была спокойна, почти счастлива в предчувствии скорого избавления от всех мук и несчастий! «Никто не будет знать, как и где я нашла долгожданный покой», — думала она. Хотя еще и сама не знала, какую выберет смерть, и этого вопроса еще не задавала себе.

Войдя в дом старого слесаря, где жила, она прошла, никем не замеченная, через двор и скоро очутилась в своей маленькой комнатке, и тут какая-то грусть и тоска нахлынули на нее, когда она увидела дорогие ей вещи, цветы, которым предстояло засохнуть и умереть! Она взяла кувшин с водой и полила их в последний раз, затем, отсчитав от выданных ей хозяйкой денег сумму, которую должна была уплатить мастеру Фигуаресу за квартиру, положила деньги на стол, прикрыв листом бумаги, на котором написала несколько слов.

Теперь она была готова, могла отправиться в путь. Взглянув еще раз на свои вещи и цветы, вышла она потихоньку во двор, прикрыв за собой дверь.

Никого не встретила она, никто не видел ее, когда она выходила из дома и поспешно шла через двор, но едва успела она сделать несколько шагов по темной улице, как к ней подошел человек, и спросил:

— Вы сеньора Белита Рюйо?

Она испугалась, услышав свое имя. Откуда знал его этот незнакомый ей человек? Кто он? Зачем она ему нужна? Все эти вопросы закрутились у нее в голове, и она молча стояла перед незнакомцем.

— Не пугайтесь, сеньора, — продолжал он вежливо, — я должен только спросить вас о некоторых вещах. Но прежде всего скажите, вы ли сеньора Белита Рюйо?

— Да, сеньор, это я, — ответила робко девушка.

— Я очень рад, что вас встретил! Я нотариус Бокано, и мне поручено узнать, получили ли вы от некоего сеньора Оттона Ромеро две тысячи дуро, которые ему были вручены для передачи вам!

— Получила ли я две тысячи дуро? — спросила Белита, глядя с удивлением на незнакомца. — Вы ошибаетесь, сеньор, ваше поручение относится, вероятно, не ко мне, мне неоткуда и не от кого получить две тысячи дуро!

— Однако, сеньорита, вам посланы эти деньги! Если вы еще не получили их, то должны получить от человека, которого зовут Оттоном Ромеро!

— Я не знаю никакого Оттона Ромеро, он у меня не был, я ни от кого не получала и не жду никаких денег.

— Благодарю вас, сеньорита! Только это мне и нужно было узнать от вас, — сказал нотариус и, вежливо поклонившись Белите, поспешно ушел.

«Что-то странное, — подумала девушка, — сумасшедший это или действительно нотариус? Но он знал мое имя, знал, где я живу!»

Не находя разрешения этой загадке, она быстро пошла по темной улице.

Да и на что ей были деньги, о которых говорил незнакомец, что ей было с ними делать, ни радости, ни спасения они не могли ей дать! Это не изменило ее решения, ей по-прежнему хотелось скорей броситься в объятия смерти и заснуть последним сном! Одна эта мысль улыбалась ей, заставляя забывать все горести, все несчастья! Закутавшись в свой старый платок, не обращая внимания на шум и движение вокруг нее, бежала она по темным улицам бесцельно, не зная сама, куда идет. Вдруг, проходя через одну небольшую темную площадь, на которой стоял старый храм, Белита почувствовала желание помолиться Богу, испросить у него прощение, и хотя церковь была давно заперта, она взошла на ее ступени и преклонила колена, возносясь душою к Всевышнему и как будто стараясь оправдать перед ним свое намерение. Со слезами повторяла она:

— Господи, я — сирота, покинутая всеми, никому не нужная, моя смерть никому не повредит, отчего же мне не покончить с жизнью! Что мне делать на свете! Тобаль оттолкнул меня, Горацио отправился искать смерти на поле сражения! — при воспоминании о Горацио она со слезами горячо помолилась о нем, прося Бога помиловать и сохранить его.

Затем она встала и поспешно отправилась дальше, скоро увидела она перед собой замок, погруженный в ночной мрак. Она вспомнила, что другой его фасад выходит в поле, за полем течет Мансанарес, а вдоль него идет дорога, ведущая в Аранхуэс, где, как она помнила, есть пустынный парк, посреди которого находится озеро, именно к нему она и стремилась теперь. Часто сиживала она на его берегу, покрытом мхом и густым кустарником, устремляя взор в его черную стоячую воду, как будто и тогда уже звавшую найти в ней успокоение от жизненных бурь. «Теперь ты примешь меня в свои объятия, — повторяла она, спеша к черному озеру. — Ты будешь моей могилой». Подойдя к нему, она не содрогнулась, не испугалась его черной мрачной глубины.