Окопная правда войны - Олег Смыслов

Маршал Рокоссовский вспоминал: «Мы давно забыли, что дивизия — это 8 тысяч бойцов. Наши соединения насчитывали 3,5, а то и 2 тысячи человек; редко какая дивизия имела 4 тысячи, и та после одного — двух боев по численности приближалась к остальным.

Между тем у противника численность личного состава пехотной дивизии достигала 10-12 тысяч, а танковой и моторизованной — 12-15 тысяч». И вот еще: «Наша слабость определялась уже не только малочисленностью в людском составе частей и соединений, но и слабым вооружением. Не хватало в большом количестве автоматического оружия (пулеметов), мало имелось минометов, образовался огромный некомплект артиллерийских орудий разных калибров, танки исчислялись единицами, недоставало транспортных средств... Самым больным местом оказалось очень слабое обеспечение артиллерийскими и минометными боеприпасами. (...)

Нашей пехоте, наступающей жиденькими цепями, приходилось продвигаться по глубокому снегу под сильным огнем. Весьма слабую поддержку оказывала артиллерия, располагавшая малым количеством стволов и испытывавшая нехватку снарядов. Еще не видя противника, то есть задолго до атаки, наша героическая, но измученная пехота выбивалась из сил и несла большие потери».

Таким образом, Ставка ВГК и Генеральный штаб продолжали требовать от войск продолжение изматывания противника, после того как враг был отброшен от Москвы.

Однако изматывали они прежде всего сами себя.

Как вспоминал Рокоссовский: «Мне была непонятна основная цель действий войск Западного фронта. Генералиссимус Суворов придерживался хорошего правила, согласно которому “каждый солдат должен знать свой маневр”. И мне, командующему армией, хотелось тоже знать общую задачу фронта и место армии в этой операции. Такое желание — аксиома в военном деле». Но приказ оставался приказом, и будущему маршалу оставалось лишь одно — «думать о том, как лучше выполнить задачу».

Так и воевали тогда. А ведь шел уже сорок второй!

Более того, по вине командиров частей, соединений и командующих армиями нередко имели место плохое руководство боем. Вследствие чего части имели большие потери, совершенно не добиваясь должного успеха в проведении боевых операций.

Например, не принимались меры к организации войсковой разведки. Зато очень часто предпринимались неподготовленные лобовые удары на широком фронте.

Нередко планы наступлений просто не проверялись, а потому они оказывались неподготовленными.

В них отсутствовало единое руководство, т.к. каждое соединение или часть действовали самостоятельно, без какого-либо взаимодействия.

Кроме того, отдельные командиры частей могли себе запросто позволить самоустраниться от управления боем, перепоручив это своим подчиненным.

Например, «командир 36 отдельной стрелковой бригады подполковник Кононенко наступлением своих подразделений не руководил, а перепоручил это врид. нач. штаба бригады майору Сметана, недостаточно компетентному в военных вопросах. Подразделения бригады под управлением Сметаны 29.12.41 г. два раза предпринимали атаку противника у дер. Чертаново, но успеха не имели и к концу дня отошли на исходные позиции. (...)

Командиры 36-й и 49-й отдельных стрелковых бригад не использовали орудия ПТО при наступлении пехоты, в результате чего 30.12.41 г. противник окружил подразделения этих бригад несколькими танками и безнаказанно расстреливал личный состав этих бригад.

Подразделения 36-й и 49-й иосб успеха не имели и отошли на исходные позиции, потеряв до 70% личного состава.

Для участия в прорыве обороны противника были выделены 19 танков 22 и 146 танковых бригад, половина которых противником выведена из строя, так как командование танковых бригад и стрелковых частей (354 сд, 36 осб и 2-й Гвардейского кавкорпуса) не разведало систему огня, наличие на переднем крае у противника противотанковых средств».

Вот что докладывали особисты об итогах военных действий частей 1-й Ударной армии 14 февраля 1942 г, «Успехи нашей армии обуславливались:

Непрерывностью и стремительностью атак на позиции противника.

Смелостью и самоотверженностью личного состава.

Высоким морально-политическим сознанием личного состава.

Правда, в ходе операций со стороны отдельных командиров подразделений и соединений в целом допускались грубейшие ошибки и недочеты, которые приводили к большим потерям.

Командование соединений и работники оперативного отдела не изучали места проходов между укреплениями и обороной, где можно было скрыто зайти в тыл или во фланг противнику.

Не было постоянного наблюдения за огневыми точками противника и этому вопросу не уделялось внимания.

Выполняя задачу на прорыв укреплений противника, наши части действовали в основном лобовыми ударами, шли на укрепления без достаточных технических усилий и в большом некомплекте в личном составе.

Работники Опер, отдела штаарма неглубоко продумывали планы наступления и несвоевременно доводили его до отделов штаба.

Боевые приказы до штабов частей доходили с большим запозданием. Зачастую части шли в наступление вслепую, попадали под сильный огонь противника и отходили на прежний рубеж, не выполнив поставленной задачи.

Часто терялась связь между подразделениями и штабами.

Характерными в этом отношении примерами являются следующие.

При наступлении на дер. Гаврилово артотдел не провел соответствующей артподготовки и лишь потому, что не был поставлен оперотделом штаба в известность о плане наступления. В результате пехота понесла большие потери.

Санотдел, не зная планов наступления, в районе дер. Никольское не организовал эвакуацию раненых. Точно по таким же причинам Инженерный отдел не организовал переправу танков через канал Москва — Волга, в результате 2 танка утонули.

41 сб 29 декабря 41 г. была введена в бой. Наступление, как требовал приказ по армии, должно было начаться в 6 часов утра, но благодаря неорганизованности оно началось в 8 ч. Силы противника разведаны не были. Связь между подразделениями и со штабом бригады отсутствовала. В итоге за 3 дня боев бригада, не выполнив приказа, потеряла убитыми — 290 чел., ранеными -700 чел. и без вести пропавшими — 400 человек.

1-го декабря 1941 г. 44 стр. бригада прямо с марша была брошена в бой за дер. Степанова. Силы противника и его огневые точки установлены не были. Попыток к фланговому обходу не проводилось, артподготовка из-за отсутствия в бригаде пушек проведена также не была. В результате брошенные в наступление подразделения не выдержали огня противника и отошли на исходные позиции, потеряв в этом бою 30 чел. убитыми и 150 человек ранеными.

3 декабря в бою за эту же деревню командованием бригады не были учтены недочеты первого боя, подразделения также шли в лобовую атаку и под сильным огнем противника в беспорядке отошли на исходные позиции, неся при отходе значительные потери в людском составе. За время этого боя в одном 1-м б-не из 45 человек командного состава вышло из строя 20 человек, в том числе 4 командира роты, 2 политрука и 14 командиров взводов. (...)

До середины декабря м-ца в Оперативном отделе (армии) не были распределены обязанности между оперативн. работниками, работали по отдельным поручениям и никто не нес ни за что ответственности, в результате неорганизованности и обезличенности в работе работники Оперативного отдела иногда даже не знали места нахождения и действия отдельных подразделений».

Кроме того, в состав 1-й Ударной армии было придано 2 танковых батальона (66 танков, в т.ч. 15 — КВ, 12 — Т-34 и Т-60 — 39 плюс пополнение, которое проходило медленно и неорганизованно). Только на марше из строя вышло 9 машин. Общие их потери с 1.1141 г. по 20.1.42 г. составили 77 машин. Из них было подбито в боях — 33; утоплено на переправах — 4; вышло из строя по техническим неисправностям — 42 машины.

В процессе боевых действий были выявлены следующие недостатки в применении танков:

1. Операции детально не продумывались.

2. Взаимодействие с другими родами войск не организовывалось.

3. Разведка районов движения танков не проводилась. Кроме того, до 16 января 1942 г. в армии не было ни одной ремонтной бригады для восстановления танков, и полностью отсутствовали запасные части. Из-за чего застрявшие в болотах танки так и не были вытащены, а 33 подбитые артогнем машины и 42 вышедшие из строя по техническим неисправностям были оставлены на своих местах не эвакуированными.

Вскоре 1-я Ударная армия была передана на Юго-Западный фронт, а 3 марта 1942 г. особисты снова докладывали руководству о недостатках, которые, видимо, никто не хотел устранять: “1) неудовлетворительно поставленная служба разведки и наблюдения за противником;

2) частая потеря связи между подразделениями и штабами;

3) плохое взаимодействие соединений и родов войск во время наступательных операций;