Вызов - Гайя Антонин

   - В нем нет патронов, - сказал Мана. Наверное, эта фраза предназначалась мне, вышедшей из укрытия.

   Медичка бросила автомат на пол. Ким, держа катану так, чтоб она не мешала, направился к девушке. Та дернула вниз застежку камуфляжной кофты, обнажая шею и грудь. Я изумилась. Медик подставляет шею вампиру?.. Это, может, что-то вроде почетного способа смерти у них?

   Ким, подойдя, положил руку на шею девушки. Я, привалясь к стене, напряженно следила за ним.

   - Правда, ты хочешь жить? - спросил он.

   Девушка смогла лишь кивнуть. Она до дрожи боялась Кимуру.

   - Скажи.

   - Хочу... - услышала я надтреснутый севший голос.

   Ким легко и непринужденно сломал ей шею. Мерзкий звук ломающихся позвонков - второй раз за день... Я прикрыла глаза.

   - Эта наркоманка и правда думала, что ты будешь пить ее кровь? - голос Джейми, усталый и злой. - Они ж на вкус как срань...

   - Алло, - голос Ингемара, - нужна уборка... Адрес...

   Саша, Ваня и Ксеня тоже вышли ко всем. Мана вытирал шашку об одежду одного из лежащих на полу. На меня зеленоглазый не смотрел. Ким приводил в порядок катану. Эристав помогал Джейми с пулей, застрявшей в его ноге.

   - Все целы? - спросила у нас Дойна, пряча пистолеты под курткой.

   - Да.

   - А туда лучше не заглядывать, - спокойно предупредил Эдгар, когда я пошла посмотреть, какие цели сняла моя граната... Что со мной? Такого хладнокровия я от себя не ожидала.

   Впрочем, они враги. Они хотели убить меня. И жалеть их не стоит.

   Ким вернул катану в ножны, подобранные с пола на входе. Мана все еще возился с шашкой. Азиат взглянул на своих детишек. В комнату вошли Жанна и Жозефина, обе с холодным оружием в руках.

   - Ты жива?! Гайя!

   - Жива, жива...

   И тут Мана вскинул на меня глаза. И какой же яростью полыхали они! Я даже опешила.

   - Так, можете начинать рассказывать, - сказал Кимура.

   И тут Мана, на ходу загоняя в ножны клинок, рванул ко мне с такой скоростью, что я не успела ничего понять или сделать. И в следующий момент пощечина страшной силы снесла меня с ног.

   - Три! Три юных вампира могли погибнуть!.. - услышала я его шипение.

   Сквозь пелену боли вижу лишь, что Иван бросился ко мне, Мана, явно намеревающийся еще что-то со мной сделать, хватает его за горло, пытаясь отшвырнуть, в руку Маны вцепляется Кимура. Пытаясь подняться на локте, слышу голос патернала:

   - Не трогай моего сына, хорошо?

   Мана вырывает руку из захвата Кимуры, но тут и Эристав, и Ингемар вмешиваются:

   - Так, всем молчать и слушать! - говорит зло Ингемар, а Эристав успокаивающе хлопает по плечу Ману, который играет с Кимурой в "кто кого переглядит". - Не хватало еще, чтоб мои правая и левая руки передрались! Вы не оборзели, друзья?!

   Опомнились, Ким подал руки мне и Ване, чтоб мы встали с пола, Мана, заскрипев зубами, ринулся прочь из помещения.

   Встаю, опираясь о руку азиата. Мне противны все эти лица вокруг.

   - Гайя... - Жозефина пытается меня обнять.

   - Не прикасайся ко мне, пожалуйста, - поднимаю руки вверх, отстраняя от себя всех, кто может захотеть облапать дампира, нуждающегося в утешении.

   - Уходим отсюда, - сказал Ингемар, жестом предлагая мне идти вперед.

   Молча выхожу, пытаясь не шататься. Возвращаюсь, так как забыла сумочку. Тем временем вампиры медленно покидают место бойни. Поскальзываюсь на каком-то фрагменте тела... Едва не падаю, но меня успевает схватить Джейми. Обретя равновесие, снова делаю отстраняющий жест руками. Американец молча отпускает меня.

   На улице нас ждут подоспевшие с машинами другие вампиры.

   - Так, в двух словах - как все началось? - спросил Ингемар.

   Иван путано рассказал ему.

   - Но как медики вас вычислили?

   - Там был парень, - сказала Саша, - который узнал меня и сказал, что я умерла. Наверное, рядом сидел кто-то из...

   - Нет, - перебила ее Ксеня, - когда Гайя попросила меня зачаровать того парня, меня услышал сидящий рядом лысый мужик. Которого Гайя застрелила...

   Ингемар взъерошил волосы рукой.

   - Короче, сейчас мне нужно уладить кое-какие дела в этом злосчастном клубе... Надеюсь, журналисты еще не подоспели. Мана, переговори с Гайей, потом расскажешь мне происходящее ее словами...

   - Переговорю, не сомневайся, - спокойно уже сказал Мана.

   - Нет, не переговорит, - возразила я.

   - Так, все по машинам и валим по домам, - сказал Ингемар. - Эристав, со мной пойдешь?

   - Гайя, быстро в машину, - голос Маны все еще был спокоен.

   - Я пойду домой пешком.

   - Не кажется, что твой лимит своеволия исчерпан на год вперед, женщина?

   Я смотрю на него - и не понимаю. Кто он? Кто это стоит передо мной сейчас, схватив меня за руку, и тянет к машине? Неужели когда-то этот мужчина смеялся моим шуткам, готовил мне сендвичи, рисовал меня похожей на ангела?.. А теперь он чужой и страшный - он все же вернул мне ту пощечину... Еще и сверху досыпал, так сказать...

   Ужаснувшись, непроизвольно выдергиваю руку из его руки. Что же это, что же? Я почти готова сесть в его машину и поехать к нему домой. Я словно хочу сейчас нестись по следу исчезнувшего человека - которого я, наверное, даже могла бы полюбить... Я готова ехать к нему, неизвестно что терпеть снова - боль, унижения?.. Пусть только завтра утром он снова, надев маску ясного принца, поцелует мои раны, смешает свой коктейль, сыграет мне на пианино или гитаре... Как в той песне: "Он возьмет и приласкает, после - выставит за дверь, он не любит, он - терзает, потому что это зверь". Ах!.. Предупреждала же меня мачеха, говорила о женщинах, что ползли за ним, умоляла не любить его...

   - Гайя. Немедленно. В машину.

   В голосе уже нет ни одной теплой или хотя бы знакомой мне нотки. Обычно вслед за этим тоном приходила мука от укусов зеленоглазого.

   И в этот момент я, если можно так сказать, весьма отчетливо увидела, в какую пропасть рухнула за неполные два месяца - и ужаснулась снова. Я боюсь выходить из дома, я стала сторониться людей и остерегаться их. При каждом телефонном звонке сердце уходит в пятки, а при звонке в дверь меня едва ли не кондрашка бьет. Я стала плаксивой, пассивной, эти две дочки Маны сами меня "безвольным мясом" назвали. Я бросила каратэ, я возненавидела то, чему была верна всю жизнь - свои сказки о любви вампира и смертной...

   За все это я могла сказать "спасибо" лишь Мане. Он превратил меня в тряпку, в амебу, в кусок безвольного - ха-ха - мяса... В источник вкусной дампирьей крови, всегда готовый и покорный.

   И в тот момент, сжимая кулаки в карманах, куда я сунула их, чтобы не дать Мане хватать меня за руки, я кое-что вспомнила, наткнувшись на пистолет.