День помощи - Андрей Завадский

– Однако масштабы вашего сотрудничества не могут не настораживать, – пытался сопротивляться Флипс, уже пожалевший, что прилетел сюда. – Нам известно, что в серьез обсуждаются планы строительства танкового завода в Иране, то есть речь идет о производстве тысяч, если не десятков тысяч боевых машин, а этого явно слишком много для защиты страны. Президент Мердок просил меня предложить вам рассмотреть вопрос об изменении номенклатуры поставляемых в Иран вооружений. Никто не возражает, если вы продадите в эту страну зенитные ракеты и истребители-перехватчики, но подписанный вами на днях контракт предусматривает поставку иранцам многоцелевых истребителей, теоретически способных нести ядерное оружие. Но даже и без него эти ударные самолеты представляют грозу судоходству в Персидском заливе, к тому же они обладают такой дальностью, что способны достать территорию Саудовской Аравии. Вы подаете наступательные вооружения, но говорите о необходимости укрепления обороноспособности Ирана.

– Мы продаем то, что у нас готовы приобрести, – повторил слова Климова министр иностранных дел. – Если будет принято решение ООН о запрете поставок оружия в Иран, мы, возможно, подчинимся ему, если доводы инициаторов такой идеи нам покажутся по-настоящему убедительными, – усмехнулся он, глядя в глаза своему собеседнику. – Но, как мы можем видеть, несмотря на все ваши усилия, резолюция такого содержания пока не принята и вряд ли будет принята в ближайшем будущем.

– Мы же не указываем вашему правительству, господин Флипс, с кем торговать оружием, Энтони, – добавил Климов. – И то, что происходит у нас с Ираном, является обычными рыночными отношениями, которые в вашей стране ставят превыше всего. Рынок оружия имеет определенные ограничения, но мы не нарушали их и не намерены нарушать. Но я хочу сообщить вам вполне официально, что сотрудничество с Ираном будет нами продолжено. Подписанный в Иркутске контракт станет первым, но не единственным соглашением такого рода. И мы не позволим указывать нам и манипулировать нами под любым предлогом.

– Что ж, – с сожалением пожал плечами Флипс. – Я признаю ваше право строить отношения с теми странами, с которыми вы сами считаете нужным. Но все же мне жаль, что мы так и не достигли взаимопонимания, господа. Иран не та страна, которой можно слепо доверять, и вооружая исламистов, вы, возможно, создаете осложнения для самих себя, ведь Россия намного ближе к Ирану, чем Соединенные Штаты. У вас хватает точек пересечения интересов, одной из которых является, к примеру, Каспийское море. Я не пытаюсь вас настроить против тех, кого вы считаете своими партнерами, но все же не вполне разумным кажется сознательное усиление той страны, которая является явным соперником.

– У нас нет, и не будет разногласий с Тегераном, – жестко, с тщательно скрываемой злобой, возразил Розанов. – К сожалению, вам, американцам, свойственно на все смотреть с позиции силы и материальной выгоды. Мы намерены и дальше строить с Ираном партнерские отношения, и любые трудности будем решать не на поле боя, а за столом переговоров. Ваш же визит в Москву, я думаю, можно считать завершившимся. Мы поняли, Энтони, что хотел донести до нас вашими устами президент Мердок, и на ближайшем заседании кабинета министров мы обсудим его мнение, но я не советую вам надеяться даже, что требования Вашингтона будут выполнены в ближайшем будущем. – Министр иностранных дел поднялся на ноги, протягивая руку Флипсу, и тем дав ему понять, что беседа закончилась.

Возвращаясь в аэропорт, где его уже ждал заправленный и готовый к немедленному взлету самолет, Флипс размышлял о том, почему президент Швецов поручил переговоры с посланником Вашингтона своим министрам. Климов и Розанов были хоть и важными фигурами в русском правительстве, но все же не имели достаточных полномочий для очень многих действий. Фактически они лишь могли передать Швецову суть разговора, и лучше было бы в этом случае общаться с русским лидером напрямую. Энтони Флипс точно знал, что в эти часы президент России находится в пределах столицы, и причины, по которым он не встретился с госсекретарем, оставались полной тайной. Алексей Швецов должен был понимать, что такой поспешный визит не самого последнего человека в американской властной структуре, имеет под собой веские основания, и мог побеседовать с Флипсом даже просто из интереса. Но он не воспользовался такой возможностью, при этом сознательно нанеся оскорбление высокопоставленному гостю, который перелетел через океан именно для того, чтобы встретиться с русским президентом.

Все сомнения и догадки Флипса были бы развеяны мгновенно, узнай он, что в те минуты, когда сам беседовал с русскими министрами, в одной из своих подмосковных резиденций Алексей Швецов, президент России принимал гостя из далекой южной страны. По прибытии в Вашингтон одним из первых сообщений, полученных по линии разведки, будет как раз отчет об этих тайных переговорах, но это будет позже, пока же Энтони Флипс, госсекретарь США, официальный представитель этой державы перед лицом иностранных лидеров, пребывал в недоумении. А встреча с принцем Саудовской Аравии, протекавшая на фоне весеннего, пышущего юной силой и чистотой, леса, была в самом разгаре.

Принц Мохаммед Аль Хазри, один из многочисленных членов королевской семьи Саудовской Аравии, выглядел чуждым на фоне небольшого особняка, затерявшегося в лесах вблизи русской столицы. Этому высокому, статному смуглокожему человеку с хищным лицом, облаченному в европейский костюм и традиционный бурнус, больше приличествовали бы раскаленные барханы и шатры бедуинов, в крайнем случае – сияющий позолотой и мрамором дворец, окруженный тенистыми пальмами. Но аравийский принц вполне уютно ощущал себя и в гостиной стилизованного под древнерусский терем особняка, держась так уверенно и невозмутимо, словно не он прибыл в гости к русскому президенту, а Алексей Швецов посетил его жилище.

– Итак, господин Швецов, – принц Аль Хазри вышагивал по просторной комнате, меряя шагами деревянный пол, время от времени бросая короткий взгляд на своего собеседника. – Прежде всего, я надеюсь, что сам факт моего визита в вашу страну останется тайной хотя бы ближайшие дни. Это очень важно, ведь нам нужна сейчас фора во времени перед нашими соперниками. Только секретность переговоров позволит нам действовать на один шаг впереди, а для задуманного нами, в частности, королем Абдаллой, чье личное поручение я и исполняю, нужна, прежде всего, внезапность.

– Все возможное для обеспечения необходимого уровня секретности нами сделано, – Алексей Швецов вольготно устроился в глубоком кресле, взглядом сопровождая вышагивавшего перед ним араба. Сейчас протокол можно было опустить, эта встреча была важна вовсе не соблюдением ритуалов. – Но вы, Ваше высочество, должны понимать, что такое событие долго оставаться тайной не может. Информация идет по множеству каналов, как от нас, так и от вас, и рано или поздно она станет известна тем, от кого вы собственно и пытаетесь скрыться. Я уверен, заинтересованные стороны уже осведомлены о том, что вы прибыли в Москву, хотя, полагаю, о предмете нашей сегодняшней встречи они могут и не знать, ведь даже я пока смутно представляю цель вашего появления здесь. Но, как известно, все тайное рано или поздно становится явным, и этот закон жизни непреложен.

Принц мог убедиться в справедливости слов русского президента, когда его кортеж следовал через многочисленные посты охраны, прикрывавшие подступы к этой резиденции главы России. В преддверие визита чужеземного гостя жизнь замерла, любое движении мгновенно оказывалось под пристальным наблюдением.

Разумеется, лимузин араба пропускали без задержки, но все же он заметил множество людей с оружием, готовы отразить любую атаку. Но точно так же Аль Хазри понимал, что сейчас тайны выведываются вовсе не с помощью подброшенных в постель микрофонов или замаскированных под электрические розетки видеокамер. Оказаться агентом врага мог любой, и не всегда можно было рассчитывать на бдительность контрразведки.

– Да, я все понимаю, уважаемый, конечно, – с достоинством кивнул Мохаммед Аль Хазри. – Но я и не прошу многого, достаточно и нескольких дней, чтобы мы могли без постоянного ощущения чужого взгляда, вонзившегося в спину, обдумать сказанное друг другом и принять единственное решение.

– Тогда, полагаю, вам стоит все же перейти к цели вашего визита, должен признаться, довольно неожиданного, – чуть усмехнувшись, предложил Швецов. Беспокойство араба о секретности начинало немного забавлять, хотя президент России не лгал, говоря обо всех необходимых и возможных мерах безопасности, основой которых было посвящать в происходящее как можно меньше людей. – Вы заинтриговали меня, так не пора ли приподнять завесу тайны?

В гостиной кроме хозяина усадьбы и его арабского гостя не было больше никого. И Аль Хазри и Швецов неплохо владели английским, и потому вполне могли обойтись без переводчика. При этом рядом не было никакой прислуги, операторов из службы протокола, ведущих видеосъемку встречи, и даже телохранители президента и его высокородного собеседника находились сейчас в отдаленных помещениях. Именно это и являлось самым надежным гарантом секретности, что понимал и Аль Хазри.