Столичная штучка - Ольга Дрёмова

— Уж не от торопливости ли так произошло, что вы позабыли нам сказать, что деньги, которые вы пришли получать, не имеют к вам никакого отношения? — голова Серова опустилась еще ниже, на шее, над воротничком рубашки, появилась дополнительная складка кожи, а взгляд, бросаемый напыженным от собственной значительности начальником, стал угловато-скребущим и враждебным.

— Я не понимаю, что происходит, — пытаясь сообразить, как ей выпутаться из сложившейся ситуации, произнесла Светлана.

— А тут и понимать нечего, — Серов с презрением оттопырил нижнюю губу, — воровство оно и есть воровство, — уже совсем жестко проговорил он, расцепляя пальцы рук и закладывая их в карманы брюк. Толстая ткань пиджака сломалась складками, бархатисто отсвечивающими на сгибах мышино-серым.

— Прекратите беспредел и откройте сейчас же дверь! — грозно произнесла Светлана, чувствуя, что голос ее подрагивает, и стараясь нащупать в кармане правую верхнюю кнопку на мобильном. — Что за цирк здесь вы устроили? — с негодованием огрызнулась она, нажимая на клавишу дважды. Об этом условном знаке они договорились еще дома, во время обсуждения плана операции.

— Ну, цирк или не цирк, это мы узнаем совсем скоро, — оскорбленный в собственном величии, Константин Павлович преисполнился решимости довести дело с поимкой важной преступницы до своего логического финала. Многозначительно изломав губы в ухмылке, он краем глаза бросил взгляд на пигалицу, смотревшую на него во все глаза, и важно расправил плечи.

Звонок от Светланы и стремительное появление Алены на дорожке произошли абсолютно синхронно. Впереди бежал Федор и, крепко ухватив девушку за руку, буквально волочил ее за собой. Тяжело дыша открытым ртом, она едва управлялась с длинными шпильками каблуков, мешавших ей передвигаться быстрее. Постоянно оглядываясь, Шумилин летел аршинными шагами к машине, не выпуская Аленкиной ладони из своей руки.

— Заводи, дядя Толь!!! — не замечая, что он обращается ко взрослому человеку на «ты», крикнул, подбегая к машине, Федор. — А где тетя Света? — хлопнув дверкой, он повернул голову к Анатолию и, предчувствуя беду, впился глазами в его лицо.

— Секунду назад был звонок, — побелевшими губами проговорил Нестеров.

— Мама! — Алена прижала руки ко рту и широко раскрыла глаза.

— Во двор, живо! — скомандовал Федор, и его рыжее лицо пошло красными лепешками. — Черт!!! — выругался он. Достав из-под ног сумку с Аленкиными вещами, он перебросил ее на заднее сиденье. — Переодевайся, только побыстрее, — попросил он, отворачиваясь и сосредоточенно прикидывая что-то в уме.

— Я думаю, люди Козлова оказались проворнее, чем мы рассчитывали, — нервно выговорил Анатолий. В голос вздохнув, он нажал на сцепление, и, газанув, машина рванула с места. — Как ты думаешь, сколько у нас времени? — не отрывая взгляда от дороги, обратился он к Федору.

— С неба они упасть не могут, так что минут десять в нашем распоряжении есть точно. Сейчас направо и под арку, — наклонив голову, он внимательно рассматривал дорогу, знакомую с детства. — Еще раз направо и у помойки тормозите, — заторопил он, открывая на ходу дверку.

Выскочив из машины, Федор открыл багажник и вытащил оттуда два рулона сине-голубой самоклеющейся ленты, шириной с человеческую ладонь.

— Дядя Толя, вещи! — отрывисто крикнул он. — Алена, ты готова?

— Уже! — откликнулась она, вылезая из машины и застегивая на ходу молнию джинсов. Сбросив парик, она тряхнула головой, и, освободившись от жаркой шапки, волосы шелком рассыпались по плечам.

— Юбку в бак и доставай ножницы! — Изловчившись, Федор прикрепил ленту к заднему крылу машины и, потянув рулон за собой, размотал его на длину, достаточную для того, чтобы второй конец липкой полосы дотянулся до фары. — Режь! — крикнул он, отводя от острых концов ножниц руки. — Молодец! Теперь разрезай у дверей!

Пока Алена освобождала двери, а Федор закрепил синюю полосу с другой стороны машины, Анатолий достал из багажника два комплекта серой формы.

— Так она же не милицейская! — ахнула Алена.

— Серая, и ладно, — сбрасывая куртку и натягивая форменную спецовку поверх голубой рубахи, ответил Федор.

— Где ж я тебе возьму милицейскую? — застегивая блестящие пуговицы, проговорил Анатолий. — Эту еле достал, пришлось договариваться с охранниками из института. Да ладно, авось не поймут, — он перевел глаза и с надеждой, будто ища поддержки, посмотрел на Федора. — Все?

— Все, — кивнул тот, поправляя на голове торчащий во все стороны рыжий чуб. Протянув руку в открытое окошко, он грохнул по крыше автомобиля мощным магнитом красно-синей мигалки и, повернувшись к Алене, коротко приказал: — Накрывайся!

Юркнув на пол машины у заднего сиденья, Аленка укрылась огромным шерстяным покрывалом, и, противно загудев, машина выскочила со двора.

— Да вы не стойте, Римма Игнатьевна, присаживайтесь, в ногах-то правды нет, — голос шоколадного начальника сочился елеем, а спина, прямая, как палка, готова была хрустнуть от торжества. — То-то эта дамочка торопилась, как на пожар, — самодовольно проведя большим и указательным пальцем по усам, он открыл рот и, сделав круг, сомкнул их в центре нижней губы. — Вот какие пироги с котятами, — обернувшись к пигалице и увидев в ее глазах, обращенных на его персону, лавину немого восторга, смешанного с обожанием, он провел языком между зубами и верхней губой и, ощерившись, легко хохотнул. — Вот сейчас приедут ребята от Юрия Макаровича, там и поглядим, что за спешка такая была, — с угрозой закончил он.

Сцепив зубы, Светлана молчала; не шевелясь и почти перестав дышать, она ждала, кто приедет первым, теперь от этого зависело все.

— Ишь, затихла! — кивнув на бойкую посетительницу, прокомментировал шоколадный заяц. — А какая шустрая была, любо-дорого поглядеть!

— Да уж, — поддакнула тощая мышка. — А как же деньги? Может, их положить обратно на счет? — она подняла на босса свои влюбленные глаза и застыла, ожидая ценных указаний своего бога.

— Да зачем, пусть они ее тепленькой прихватят, — предвкушая предстоящее зрелище, постановил он. Серебристо-серые панели отбрасывали яркие блики ламп дневного освещения, такие же стулья и стойки, только матовые, окантованные толстыми пластиковыми шнурами, дополняли странный интерьер зала банка, и молодой начальник в новехоньком коричневом пиджаке выглядел на этом блеклом фоне большой кофейной кляксой.

— По-моему, едут, — услышав вой милицейской сирены, студенистая обменщица приподняла свои драгоценные телеса и, привстав, с любопытством посмотрела в тонированное стекло. — Точно, едут, — заверила она, наблюдая за тем, как двое в сером, захлопнув дверцы машины и даже не поставив ее на сигнализацию, начали подниматься по ступеням банка.