Моя Нирвана - Инна Инфинити

— Можешь не открывать сейчас. Можешь вообще не открывать. Можешь выбросить, если хочешь. Но возьми, я готовила его специально для тебя, — она продолжает сжимать мою ладонь и настойчиво протягивать мне сверток.

Замечаю, что отец стоит чуть поодаль от нас и пристально наблюдает. Черт.

— Спасибо, — быстро бурчу Лизе, выхватываю из ее рук подарок и отворачиваюсь к Виолетте. На всякий случай обнимаю ее за плечи и целую в щеку.

Не хватало еще, чтобы папа подумал о том, чего нет. Конечно же, он не одобрит никакие отношения между мною и Лизой, кроме братско-сестринских. Хоть отец и сказал тогда, что не станет препятствовать нашему с ней потенциальному союзу, но я знаю, что он не будет ему рад. Причины понятны и в дополнительных объяснениях не нуждаются. Тогда во время разговора в его кабинете он их обрисовал достаточно четко.

Быстро откладываю Лизин подарок в сторону и начинаю по максимуму уделять внимание родственникам. Ночь протекает дальше, как и любая ночь с 31 декабря на 1 января. Телевизор работает вперемешку с музыкой из колонок, салатницы с оливье и селедкой под шубой постепенно пустеют, бутылки от выпитого алкоголя складываются в углу. Я разговариваю и смотрю, на кого угодно, кроме Лизы, хотя кожей чувствую и ее близкое присутствие, и ее взгляд в мою сторону. Ладно, меня ей не жалко, но отца хотя бы пожалела. Он же все это замечает и наверняка переживает.

Часа в два ночи в гости приходят дядя Егор Кузнецов с женой и дочкой. Лешка при виде красавицы Наташи тут же меняется в лице, отворачивается и делает вид, что не замечает ее.

Неужели я так же глупо выгляжу, когда делаю вид, что Лизы тут нет?

— Привет, Миша, — Наташа подходит ко мне. — Как дела? Очень давно не виделись.

На девушке красное платье по колено, длинные волосы по пояс закручены красивыми кудрявыми локонами. Честное слово, эта девушка — настоящая фотомодель. С такой внешностью и ногами ей по подиуму ходить надо.

— Нормально, — улыбаюсь. — Как ты? Как школа?

— Все хорошо! Закрыла четверть на все пятерки.

— Поздравляю! Решила уже, куда будешь поступать?

— Ой, — отмахивается. — Еще нет, если честно.

— Но в России учиться будешь или во Францию поедешь?

Она на секунду задумывается.

— Тоже не знаю. С одной стороны, хочется в Париж, а с другой, вроде как жить мне больше нравится в России. Во Францию я люблю на каникулы к бабушке с дедушкой ездить, а вот постоянно там жить — не знаю, не уверена.

— Понятно, — я нахожу глазами брата, который сейчас усердно делает вид, что занят разговором с бабушкой. — А Лешка вот в Гарвард уже готовится. Ну ты, наверное, знаешь.

— Нет, — качает головой. — Первый раз слышу.

— Странно, — удивляюсь. — Это вроде не секрет.

Наташа пожимает плечами.

— Леша со мной не общается.

— Почему?

— Не знаю, — слегка хмыкает.

— Вы же с ним в одном классе учитесь.

— Да, но при этом даже не здороваемся. Иногда мне кажется, что Леша не знает о моем существовании. — Мне слышится толика грусти в ее голосе.

— Поверь, он очень даже знает о твоем существовании. — Тихо смеюсь. — Иногда парень не общается с девушкой, как раз-таки потому, что очень даже хочет с ней общаться.

— Это как? — непонимающе спрашивает. — В чем логика?

— А нет логики, Наташ. Люди вообще очень нелогичные существа. А мужчины — так особенно.

Щелкаю удивленную девчонку по носу и отхожу поздороваться с ее отцом. Сейчас я смотрю на дядю Егора другими глазами. Не как на друга отца, а как на свидетеля смерти моей биологической матери. Он жмет мне руку, как ни в чем не бывало, дежурно интересуется моими делами, говорит несколько общих фраз о себе…

А процессы в моей голове уже не остановить. Он был одноклассником родителей. Значит, хорошо знает и мою биологическую мать, ведь она тоже училась с ними в одном классе. И он был на крыше вместе с мамой, когда Виктория Степанова с нее прыгала. Видел ее прыжок собственными глазами.

Снова вдруг появляется ощущение, что я все эти годы жил во лжи. Медленно оглядываю гостиную и понимаю, что почти все здесь присутствующие люди всегда знали. Даже Лиза знала.

Нахожу глазами Бестию. Она сидит за столом с траурным лицом. Наконец-то сняла с себя маску веселья, с которой ходила два часа, всем улыбаясь, даже Виолетте. Вертит в пальцах полупустой бокал с шампанским и чуть ли не плачет. Будто чувствуя на себе мой взгляд, медленно поднимает на меня глаза.

В них столько боли, что мне хочется умереть. В памяти снова всплывает наш поцелуй. Как мне крышу снесло от ее губ. Как хотел ее. Я ведь действительно мог не остановиться и дойти до непоправимых последствий.

Невозможно больше находиться с ней в одном помещении, поэтому я направляюсь на второй этаж в свою комнату. Опускаюсь руками на письменный стол, стараясь привести мысли в порядок и унять дрожь в теле.

Но не проходит и двух минут, как без стука заходит она. Я стою спиной к двери, но всеми рецепторами своего тела, чувствую ее появление.

— Как дела? — спрашивает с усмешкой.

Я разворачиваюсь к ней лицом. Лиза проходит в комнату, оставив дверь наполовину открытой. Приближается ко мне вплотную.

— Спасибо, все хорошо, — стараюсь ответить, как можно спокойнее.

— Что нового? — скрещивает руки на груди.

— Все так же. Спасибо за беспокойство.

Она склоняет голову слегка набок.

— Не спросишь, как мои дела?

— Спрошу, какого черта ты не уехала в свою Испанию? — вопрос вырывается со злостью.

— Мы с Яром вдвоем планировали ехать, но у него резко изменились планы, а одна я не захотела. Но знаешь, я не жалею, что осталась. Тебя вот увидела.

Лиза тянется ко мне рукой и проходится кончиками пальцев по рубашке в районе плеча. Резко скидываю с себя ее руку.

— Сколько