Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан - Рене Груссэ

С военной точки зрения при Угэдэе монголы завершили завоевание Северного Китая, Персии и Южной России.

Разрушение цинской империи монголами

В Китае назревали новые события. После смерти Мукали, в то время как Чингиз-хан действовал на западе, цины стали проявлять активность: этот древний народ джурджитов, в котором еще была сильна тунгусская кровь, проявил доказательства удивительной жизнестойкости. Цины закрепились не только в Ху-нани у Кайфына, их новой столицы, но и отобрали у монголов почти весь бассейн реки Вэй в Центральном Шаньси, включая важный пункт Тонгкуана, который прикрывал вход в Хунань и крепость Хочонг (нынешний Пучэу), которая располагалась напротив на севере Желтой Реки в юго-западном изгибе Шаньси. Последний правитель цинов – Нинкиасу (1223 – 1234) мог рассчитывать на будущее. [601]

Монголы проявили свою враждебность, захватив в 1231 г. города бассейна Вэй: Пинлинг, Фонгсианг и так далее. Чтобы организовать кампанию в 1232 г. они разработали грандиозный план. [602]

Не сумев пройти подступы Дунхуана, они повернули на северо-восток и юго-запад. В то время как Угэдэй с основными силами армии и располагая значительным количеством техники, захватил Хочонг, что ему позволило пересечь в низовьях Желтую Реку, его брат Толуй во главе 30 000 всадников совершил огромный рывок, повернув через юго-запад. [603]

Грубо нарушая границы территории Сун, он прошел по долине Вэя к верхнему Ханю, захватил (на территории династии Сун) Ханьчонг, спустился в Сычуань, в долину реки Киалинг, опустошил район Поанинга, затем, пройдя в северо-восточном направлении через средний бассейн Ханя (он пересек Хань 31 января 1232 г.), неожиданно возник на территории цинов на юге Хунани у Нанинга. Одновременно Угэдэй со своими основными силами, захватив Хочонг, пересек Желтую Реку и овладел Хунанем с севера (февраль 1232 г.). Две монгольские армии соединились в сердце Хунаня (нынешний Ючэу), города, около которого несколько дней назад Толуй разгромил цинов.

В этой яростной борьбе цины до конца проявили образец мужества, которое вызвало восхищение у монгольских военных, великих знатоков искусства ведения боя. Их военачальники предпочитали идти скорее на верную смерть, чем сдаваться на милость победителю. Но их положение было отчаянным. На северо-западе монголы захватили Дунхуан (март 1232 г.). Угэдэй поручил лучшему монгольскому стратегу – Суботаю, завоевателю Персии и России, взять в осаду Кайфын, столицу цинов. Город сдался после длительного сопротивления в мае 1233 г. Елю Чуцай добился от Угэдэя, чтобы город не был разрушен, так как он стал владением монголов. До окончательного поражения повелитель цинов Нинькиа-су покинул Кайфын для того, чтобы организовать сопротивление в провинции. Вначале он скрылся в Куэйто, затем в небольшом местечке в Цайчэу (нынешний Жюнинг). Именно в этом последнем городе, где монголы организовали завершающий штурм, он покончил жизнь самоубийством (февраль-март 1234 г.). [604]

Суны, для того, чтобы отомстить своим старым врагам, выделили отряды пехотинцев, которые приняли участие в захвате города.

Падение Цайчэу завершило присоединение пинского царства к монгольской империи. Отныне монголы стали непосредственными соседями национальной китайской империи Сун. В качестве вознаграждения за их содействие в конечной стадии войны против цинов, Угэдэй выделил династии Сун несколько уездов в юговосточной части нынешнего Хунаня. Император династии Сун – Лицзун (1225-1264) или вернее его правительство, посчитав, что их недостаточно вознаградили и позарившись на весь Хунань, совершили безумный поступок, напав на монголов. [605]

Вначале китайские отряды без боя вновь овладели Кайфыном и Лояном (июль-август 1234 года). Естественно, монголы их тотчас же прогнали оттуда, а Угэдэй, на курултае, состоявшемся в Каракоруме, решил завоевать всю империю Сун (1235).

Три монгольские армии захватили империю Саун. Первая армия под командованием Кадана, [606] сына Угэдэя, вошла в Сычуань и захватила Чэнду (октябрь 1236 г.); вторая армия под началом Кучу, другого сына Угэдэя и командующего Тэмэтая, оккупировала Сиангянг в Хубее (март 1236); третья армия во главе с принцем Кюн-букой [607] и полководцем Наганом, дошла до верховьев Хуангчэу нынешнего Ханькэу на Янцзы, но долго там не продержалась. К тому же с 1239 г. Сиангянг перешел под власть династии Сун. Фактически эта война уже длилась сорок пять лет (1234-1279) и Угэдэй был участником ее начала. Четвертая монгольская армия двинулась на завоевание Кореи. Начиная с декабря месяца 1231 г., корейская столица Кайсенг на северо-западе нынешнего Сеула была захвачена монголами, которые взяли страну под свой протекторат с 72 даругачами для ее управления, но со следующего года все монгольские резиденты были уничтожены по приказу правителя Кореи – Коджонга, который затем скрылся на островке Кангхуа на западе от Сеула (июль, 1232).

Новая армия, посланная Угэдэем, почти полностью заняла Корею (1236), по крайней мере ее континентальную часть, так как корейские правители, выражая протест против порабощения (вассальное посольское подчинение, начиная с 1241 г.), в течение тридцати лет скрывались на острове. [608]

Завоевание монголами Западной Персии

Когда Угэдэй занял трон, стояла задача вновь захватить Иран. Нам известно, что в ноябре 1221 г., Чингиз-хан заставил Джелал ад-Дина Мангуберди, наследника хорезмской империи скрыться в Индии. Султан Дели – тюрк Ильтутмиш принял ссыльного изгнанника и женил его на своей дочери, но так как Джелал ад-Дин организовал заговор против него, он изгнал его (1223). Чингиз-хан во главе внушительной монгольской армии овладел Туркестаном, оставив после себя полностью разрушенными Хорасан и Афганистан, истребив большую часть жителей, особенно что касается городов, что-то вроде no mans land, где они не создали никакой законной администрации при уходе оттуда, в то время как Центральная и Западная Персия, после разбойного нападения Джебе и Суботая, остались в полной анархии. Это не было собственно говоря завоевание, а напоминало хаотичный разгром силами разбушевавшейся орды, хотя все осуществлялось регулярной армией, действовавшей по всем правилам ведения войны и несмотря на то, что монголы оставались там три года.

Джелал ад-Дин воспользовался тем безразличием, которое монголы продемонстрировали по отношению положения в Иране, для того, чтобы снова вернуться туда (1224). [609]

Представитель последней законной власти, которая предшествовала монгольскому нашествию, был без особого труда признан султаном атабеком или законными тюркскими наследниками Кирмана или Фарса (в Кирмане Бурак Хаджип, основатель местной династии Кутлук-ханов, в Фарсе – Сайд ибн-Зенги 1195-1226, из династии сальгуридов). Выступив из Шираза, Джелал ад-Дин захватил Исфаган и Аджемистский Ирак, отняв их у своего брата Гийат ад-Дина, который создал там свое княжество, затем он последовал на захват Азербайджана. Атабек Азербайджана – Узбек (1210-1225), выходец из мощного тюркского феодального клана, которому принадлежала эта провинция с 1136 г., сумел, используя выплату огромной дани, пережить вторжение Джебе и Суботая, но ему не повезло с Джелал ад-Дином, который заставил Таурис капитулировать и был признан всей провинцией (1225). Оттуда хорезмский принц двинулся на Грузию. Это христианское царство четыре года назад подверглось вторжению Джебе и Суботая. Оно с трудом восстанавливалось при правлении известной царицы Русудан (1223-1247), сестры наследницы Георгия III, когда произошло нашествие Джелал ад-Дина. Султан одержал победу над грузинами в Карни или Гарни (август 1225), а на следующий год он вновь вторгся в Грузию, разорил Тифлис, где разрушил все христианские церкви (март 1226); в третий раз он вернулся в 1228 г. и одержал еще раз победу над грузинской армией под началом Коннатабля Иванэ, [610] в Миндоре у Лоре. Эти походы на Кавказ завершили укрепление власти Джелал ад-Дина в Азербайджане.

Таким образом, Джелал ад-Дин стал хозяином всего Западного Ирана: Кирмана, Фарса, Аджемистского Ирака, Азербайджана со столицами Исфаганом и Таурисом. Это явилось частичным восстановлением, в основном в западной части, бывшей хорезмской империи. Но этому блестящему воину удивительным образом недоставало политического чутья. Проявив небывалую отвагу, которая принесла ему славу одного из самых примечательных искателей приключений мусульманского мира, наследник султанов Хорезма продолжал вести себя на персидском троне, как странствующий рыцарь. Вместо того, чтобы основательно заняться персидским царством, для того, чтобы быть готовым к неизбежному возвращению монголов, этот выдающийся борец исламского мира поссорился с основными мусульманскими монархами Западной Азии, своими естественными союзниками. Он пригрозил нашествием багдадскому халифу (1224), затем после длительной осады отобрал укрепленное место Хилат (на северо-западе от озера Ван в Армении) у аюбидского султана Дамас аль-Ашрафа (взятие Хилата 2 апреля 1230 г.). [611]