Дорога без возврата - Анджей Спаковский

Список был длинным, и от него аж дух захватывало — гигант потребовал за дочку исполнения достойных Геракла «деяний», а также доставки невероятного количества магических предметов и артефактов, а для того, чтобы добыть хотя б один из них, требовались сверхчеловеческие усилия целой команды героев. Но команда героев была, как всем ясно, под рукой.

Начался долгий и трудоемкий quest — поиск. Пришлось драться с великанами, чудовищами, да что там, даже с богами. К счастью, помогали другие боги. Вскоре Испадден получил почти все, чего пожелал, — в том числе (внимание, внимание!!!) волшебный котел Диурнаха, единственный сосуд, способный сварить пищу для свадебного пиршества. Рыцари Артура раздобыли все — недоставало лишь трех чародейских предметов: бритвы, ножниц и гребня, спрятанных в голове кошмарной бестии, гигантского кабана Торх Труйта (Trwch Trwyta).

Рыцари Артура разделились на группы и отправились на четыре стороны света, поскольку для победы над кабаном требовались дополнительные магические предметы. Долго-долго бродили рыцари, испытывая неисчислимые приключения, но наконец все было скомплектовано. Теперь можно было взяться и за кабана — только вот неизвестно, где его искать, кабана-то. Чтобы выследить зверюгу, рыцари снова разделились и опять же разъехались на все стороны света...

Отыскали и обнаружили кабана в Ирландии. Сам Артур девять дней и девять ночей дрался с ним, но не одолел. А рассвирепевший не на шутку Торх Труйт сиганул в море и поплыл в Уэльс, чтобы там, на родине охотников, понаделать шуму и шороху.

Долго рыцари мотались вдоль и поперек всего Уэльса (легенда не только чудовищно детальна, но и чертовски длинна). Не один доблестный рыцарь сложил голову от страшных кабаньих клыков, но наконец Артур, бог Манавиддан, сын Ллира и еще несколько других смельчаков прихватили кабана в водах реки Хафрен (теперешнего Северна). Силой выдрали из башки бестии бритву и ножницы. Однако прежде, чем успели отобрать гребень, Торх Труйт вырвался и умчался в Корнуолл...

Перед перечнем опасностей (и длительностью описания) гонок по Корнуоллу бледнеет вся предыдущая часть легенды. Так что сократим: наконец гигантского кабана догнали и отобрали у него гребень, а Торх Труйт скакнул в волны морские и был таков.

Артур и оставшиеся в живых рыцари вернулись к Испаддену и показали тому добычу. Не успел гигант наахаться, как ему отсекли голову, и Килох быстренько, не ожидая, пока обезглавленный тесть остынет, взял прекрасную Олвен в жены.

Какова отсюда мораль?

Хм-м-м... Не хотелось бы изобретать теорий, гласящих, что прапрапраобразцом поисков Грааля была охота на огромную свинью. Таким-то уж банальным я быть не хочу. Предпочитаю — вслед за Данте — отождествить Грааль с действительной целью великих усилий мифических героев. Да. Предпочитаю отождествить Грааль с Олвен, из-под стоп которой, как мы уже знаем, вырастали белые клеверинки. Ибо я считаю, что Грааль — женщина. Тому, чтобы ее отыскать и завоевать, чтобы ее понять, стоит посвятить много времени и усилий.

Вот она, собственно, и мораль.

МИСТЕРИЯ ЛЮБВИ

Нет ни неба, ни земли, ни бездны, ни ада.

Есть только Беатриче. Да, собственно, и ее тоже нет.

And therefor all ye that be lovers, calle unto youre remembraunce the monethe of May[111].

275 год. Флоренция. Некий Данте Алигьери, прогуливаясь, неожиданно видит девятилетнюю девочку, резвящуюся в ручье. Девочка — Беатриче Портинари, дочь флорентийского дворянина. Молоденькая Беатриче видит глаза поэта. Она еще не знает, что в этот момент все решилось. Еще не знает, что обретет бессмертие, что будет известна всему миру, а имя ее на веки веков будет связано с чистой, возвышенной, идеальной любовью. Беатриче Портинари об этом еще не знает. Но Данте уже знает.

Лес Брокилианде. Чародей Мерлин, прогуливаясь, натыкается на светлый ключ, у которого сидит прелестная черноволосая девочка. Мерлин неожиданно понимает, у него возникает поразительная уверенность, что все уже решено. Он знает, что ради этой девочки он отдаст все. Свою чародейскую силу, славу, обязанности перед Артуром и Британией. «Кто ты, о прелестная?» — спрашивает он. Девочка поднимает фиолетовые глаза. «Я — Нимуэ, — отвечает она. — Ты только что обрек себя на меня».

Май (the monethe of May). Ланселот прибывает ко двору Артура и видит Гвиневеру...

Тристан прибывает в Ирландию и видит Изольду... Вся любовная литература мира.

Камелот. Двор короля Артура. Праздничный день. Для одних — Троицын День. Для других — время мистерии Бельтайн. Перед глазами собравшихся в тронной зале рыцарей Круглого Стола появляется Чудотворный Сосуд.

Джозеф Кэмпбелл в упомянутой выше книге утверждает, что явление Грааля глазам рыцарей Артура соотносится с ощущением «эстетического очарования» (aesthetic arrest), восхищения, именно такого, которое охватило Данте Алигьери при виде плещущейся в ручье Беатриче. При этой сцене с Данте (как и с рыцарями) происходит перемена: томление его сердца, до того смертно чувственное и прозаическое, осветилось поэзией. А книга Теодора Парницкого называется «Только Беатриче», и в книге этой звучат такие слова:

«Ты окрепнешь, станешь отважнейшим меж отважных, ибо Грааль — источник могущества и отваги, а Грааль над Граалем — моя женственность».

Есть только Беатриче. И, собственно, ее нет. Энигма. Загадка. Тайна. Мистерия.

Вся любовная литература мира.

Грааль — это женщина.

Но слова, приведенные Теодором Парницким, произнесла не женщина.

Их произносит Богиня.

Поскольку — как говорит Марион Зиммер Брэдли в «Туманах Авалона» — богов много и много у них имен. Но Богиня только одна. Великая, Белая, Тройственная. Та, которая была, есть и будет.

ВЕЛИКАЯ, БЕЛАЯ, ТРОЙСТВЕННАЯ

У бриттов была своя Дон, у гоиделов своя Дана и ее дети. Но кто и для кого построил Стоунхендж около 1800 года до рождения Христа и более чем за два тысячелетия до короля Артура? Кто и для кого возвел в Ирландии каменные постройки Бруга на Боинне или Нью-Гранж в те времена, когда в Египте еще не построили ни одной пирамиды?

Это сделали не кельты, их экспансия на Британские острова началась лишь около VI века до Р.Х. Значит, постройки — дело рук «иберов»? А может, неведомой, прадревней, кто знает, действительно первоначальной народности Острова? А для кого и зачем их возвели? Меня не убеждает ни Дэникен, ни выдумки о «календарях», «астрономических обсерваториях» или «сигналах для космитов». Подобные Стоунхенджу сооружения могли выражать только одно — почитание. Их строили для богов.