Квадраты шахматного города. Научно-фантастический роман - Джон Браннер

Другими словами, не суйте нос не в свои дела!

Это звучало хорошим предостережением и мне самому. Вадос утвердил мой проект монорельсовой развязки и распорядился сразу же предать его огласке. У меня сложилось впечатление, что он очень нуждался в подобной рекламе, поскольку, естественно, в глазах общественности имя президента было тесно связано со всем, что касалось города. А последние события серьезно подорвали его авторитет.

В комментарии к проекту говорилось о моем мастерстве и талантливости. Попадись эта статья на глаза моим будущим работодателям, и мне как специалисту будет нанесен непоправимый ущерб.

Что за чертовщина!

Я отправился в финансовое управление, чтобы переговорить с Сейксасом о смете. Он встретил меня, расплывшись в улыбке:

— Сеньор Хаклют! Подходите! Садитесь! Виски? Сигару?

Сегодня на нем был коричневого цвета костюм и галстук с пальмами. Сейксас был явно в прекрасном расположении духа и предложил мне громадную сигару.

— Вы сделали мне столько добра, Хаклют, — проговорил он, усаживаясь. — Вы же знаете, как меня обливали грязью, потому что я имею акции какой-то строительной фирмы. Вы, наверное, читали об этом в «Тьемпо».

Я кивнул в знак согласия.

— Я считал, что буду избавлен от подобных вещей, когда прирезали Фелипе Мендосу, а его брата упрятали в тюрьму. Но не тут-то было! Появляется этот адвокат Домингес, и все начинается снова. Теперь, когда готов ваш план, никто уже не посмеет сказать, что моя компания на нем наживется. Ведь она строит большие автомагистрали, эстакады и тому подобное. И тогда я позвонил Домингесу и предложил ему либо доказать, что мне перепадет от этого проекта, либо немедленно замолчать. И вот что я получаю в ответ.

Он выдвинул ящик стола и протянул мне письмо. Оно было напечатано на бланке адвокатской конторы Домингеса. Там говорилось следующее:

«Сеньор Домингес желает проинформировать сеньора Сейксаса о том, что он принял к сведению вчерашний телефонный разговор и полностью признает справедливость указанных фактов. Он также заверяет сеньора Сейксаса, что не имеет и не будет иметь отношения к заявлениям, противоречащим упомянутым фактам».

— Что вы на это скажете, а? — сказал Сейксас и налил себе очередную порцию своего жуткого коктейля.

Я воспринял текст письма как обычный адвокатский трюк, когда все сказано достаточно ясно и в то же время не сказано ничего. Сейксас же был в восторге, и я что-то одобрительно пробормотал.

— Этот негодяй будет знать, как иметь со мной дело! — заявил он, убирая письмо в стол.

В конце концов мне все же удалось заставить его заняться делом и утвердить предварительную смету. Теперь я не особенно беспокоился о том, что произойдет с проектом, рассчитанным лишь на временное использование. Сейксаса он тоже мало волновал, вероятно, потому, что его фирма действительно не могла на нем нажиться. Поэтому все было решено довольно быстро.

На следующий день я встретил Домингеса. Он обедал в одиночестве в ресторане неподалеку от здания суда. Я заметил, с каким недовольным видом он изучал мой проект монорельсовой станции, напечатанный в «Либертад».

Все столики были заняты, и я попросил метрдотеля посадить меня к Домингесу. Он холодно кивнул мне в знак приветствия и продолжал просматривать газету.

— Вы совершенно правы, сеньор Домингес. Чепуха, не правда ли? — сказал я после затянувшегося молчания.

Он отложил газету в сторону и сердито проговорил:

— Тогда почему вы допустили это, сеньор Хаклют?

— Я работаю по найму, — ответил я. — Вадос с категорической форме предложил учесть его требования и забыть о моем собственном мнении. Вот так. Но я делал все, что было в моих силах: я старался убедить Вадоса, я убеждал Диаса, Энжерса, я объяснял это всем, кому только мог. Я говорил, что если выкинуть бездомных людей просто на улицу, то возникнет крайне нездоровая ситуация, которая вполне может закончиться переворотом. Я направил меморандум Диасу, где изложил свое мнение. Мне сказали, что этот документ даже обсуждался на заседании кабинета министров, но Вадос наложил на него вето. Что мне оставалось делать?

Адвокат почувствовал, что я действительно удручен, и немного смягчился.

— Очень интересно, сеньор. Я не знал об этом. А вы слышали, что у вас есть влиятельный союзник?

— Очевидно, моим самым влиятельным союзником является Сигейрас, — с горечью заметил я. — Но так или иначе, он, я полагаю, все еще скрывается.

— Ну да, в определенном смысле. Конечно, если бы потребовалось, его можно было бы разыскать, — спокойно проговорил Домингес. — Но вы, вероятно, задавали себе вопрос, почему до сих пор ничего не предпринималось, чтобы снести эти лачуги под монорельсовой станцией. В конечном итоге ведь именно там укрывали сеньора Брауна, разыскиваемого полицией.

— Полагаю, что сейчас уже что-то предпринято? — спросил я.

— Пока что нет. А почему, спросите вы? Потому что для этого потребуются войска. Но наш главнокомандующий, генерал Молинас, заявил, что не может доверять своим войскам. Многие из солдат — такие же крестьяне, как и обитатели трущоб, которым не оставалось ничего другого, как пойти служить в нашу игрушечную армию. А офицеры — большей частью выходцы из высших слоев общества, их симпатии скорее на стороне правительственных мошенников. Кроме того, нельзя не учитывать и расовые предрассудки. Как вы, вероятно, знаете, в некоторых странах Латинской Америки существует некая расовая иерархия, основанная на процентном содержании у граждан европейской крови, что как раз весьма характерно для нашей армии. У нас практически невозможно, чтобы продвижения по службе мог добиться негр или индеец.

— Любопытно, — задумчиво произнес я. — Спасибо, что рассказали.

— Не стоит меня благодарить, сеньор Хаклют. Я желаю только одного, чтобы мы встретились при других обстоятельствах, поскольку в нынешней ситуации я, как и те, кто думает так же, как я, вынужден рассматривать вас как врага. Вы служите интересам наших противников, помогаете им реализовать их весьма опасные планы. Говорю вам откровенно, сеньор, мне кажется, вам следует воспринять это как совет, а не как обиду.

— Постараюсь, — ответил я.

— Итак, — он сложил газету, — давайте поговорим о чем-нибудь другом!

— Я бы предпочел задать вам еще один вопрос на ту же тему, если вы не возражаете, — сказал я. — Вчера я разговаривал с Сейксасом.

Домингес рассердился.

— Я знаю заранее, что вы скажете. Сейксас — хитрец, но не более.

— Мне интересно, почему вы… вы отступили перед ним. Я не могу разобраться, заслуживает ли он полного осуждения или достаточно его время от времени покритиковать.