Унция надежды - Софи Джексон

– Потому что одна из нас путешествовала по свету. И как тебе Европа?

– Дорогуша, это что-то невероятное! – Сиенна прошла за стойку и уперлась своей крепенькой ляжкой в холодильник. – Париж, Рим, Лондон – сплошная фантастика. Сказка наяву. Даже возвращаться не хотелось.

– Понимаю! Вашингтон после Парижа кажется заштатным городком, – улыбнулась Грейс.

Сиенна открыла бутылку «Короны» и протянула ей:

– Если бы не твой братец-придурок, я бы и сейчас гуляла по Парижу.

Невзирая на лексикон Сиенны, в ее голосе звучало уважение к Каю. И не только. На публике она и Кай разыгрывали неплохой спектакль, что вовсе не отражало настоящих отношений между ними. Грейс знала, как трудно угодить ее брату, помешанному на совершенстве. При всей своей экстравагантности и остром язычке Сиенна была на редкость надежным человеком. В этом они с Каем были схожи. Между ними нередко возникали словесные перепалки, но Кай и Сиенна идеально дополняли друг друга.

Сиенна открыла вторую бутылку и, глотнув оттуда, спросила:

– А как твое житье-бытье в Западной Виргинии? Кай говорил, ты купила дом.

– Потрясающий дом, – с гордостью добавила Грейс. – Если тебе показать снимки, каким он мне достался и какой он сейчас, ты не поверишь. Но я не превратилась в домоседку, которая только и ходит с тряпкой. Я работаю. У меня появились чудесные друзья. Городок очень спокойный.

– Так это же замечательно! – подхватила Сиенна. – Я просто горжусь тобой. – От избытка чувств она снова обняла Грейс. – А что это ты вдруг оказалась за нашей стойкой?

– Завтра я встречаюсь со своим психотерапевтом. Узнала от Кая, что у вас не хватает рабочих рук, вот и решила помочь.

Грейс подвинула ногой опустевшую коробку из-под пивных бутылок, которые успела переставить в холодильник.

Сказанное ею отчасти было правдой: и насчет завтрашней встречи, и насчет нехватки рабочих рук. Но в Вашингтон она могла бы приехать и завтра, как делала обычно. Холли дала ей краткосрочный отпуск до выходных. Ей Грейс сказала, что соскучилась по брату и хочет погостить у него пару дней. Однако главная причина, почему она оказалась в Вашингтоне на день раньше, заключалась со всем в другом. Ей понадобилось на время уехать от Макса.

С того памятного дня, когда они с Максом впервые решились на секс, многое изменилось. Грейс преодолела страх перед интимной близостью, разметала свои дурацкие ограничения. Ей не хотелось признаваться, но никогда еще она не получала столько острых, ярких и разнообразных наслаждений от близости с мужчиной. Их отношения с Максом переместились в новую плоскость, став раскованнее. Грейс понравилось быть сверху. А каким чудом был Макс, когда он в изнеможении лежал под ней, раскинув руки, весь вспотевший и довольный. В нем жили необузданные страсти, но с ней он был удивительно заботлив и осторожен. Он выполнял каждый ее сексуальный каприз. По правде говоря, и она сама становилась необузданной с ее выкриками и шепотом: «Быстрее! Сильнее!»

Их вторая близость была на диване. Грейс несколько изменила позу, оказавшись к нему спиной. Ее ягодицы упирались в плотные мускулы его груди. Макс жарко дышал ей в затылок, пощипывал за зад и бормотал ругательства. Они кончили одновременно, и это было нечто. Грейс нравилось все: и то, как он произносит ее имя, и выброс горячего семени.

Грейс была по-настоящему счастлива. Она не только получала наслаждения сама, но и дарила их Максу. Ей страшно нравился вид удовлетворенного Макса – сонного, с глуповатой улыбкой. Но его глаза не засыпали. Эти удивительные, темные, зовущие глаза, наполнявшие ее… Чем? Чем-то непонятным, похожим на надежду.

Как говорил Макс, теперь она полноценно оттраханная женщина. Разбуженное желание постоянно требовало близости. И потому Грейс решила сделать перерыв. Идея показалась вполне здравой. К тому же ей не хотелось рисковать. Макс мог заподозрить, что в ее отношениях к нему что-то начало меняться. Грейс сама не понимала, откуда это в ней. Они ведь обговаривали условия: только секс и никаких эмоций. Помнится, едва она заикнулась, что в будущем у Макса могут появиться дети, как он побледнел и спешно ретировался. Одному Богу известно, как бы повел себя Макс, поняв, что она начинает в него влюбляться. Он совсем недавно появился в ее жизни, и Грейс боялась разрушить то, что между ними сложилось. Боялась потерять Макса. Его дружба стала для нее невероятно важной. Говоря ученым языком психотерапевтов, дружба с ним превратилась в неотъемлемый элемент ее повседневной жизни.

Их общение вне секса было для Грейс таким же драгоценным, как и минуты их близости. Не далее как вчера она захотела, чтобы он кончил ей на живот. Это было на бледно-зеленом ковре у нее в гостиной. А потом они просто лежали и говорили об искусстве, музыке и о ее семье.

Макс рассказывал о своих родителях. И Грейс растворялась в его голосе. Ей нравилось, когда он ненароком касался ее рук. Проголодавшись, они заказали пиццу, которую быстро умяли, даже не одевшись. Грейс не стеснялась своих шрамов. И потом, Макс так на нее смотрел, что она и не вспомнила о них. Никогда еще она не чувствовала себя такой красивой и такой желанной. Глаза Макса умели творить чудо.

Они не виделись всего сутки, а Грейс уже начинала по нему скучать.

– Значит, рядом с Максом вам уютно и спокойно, – заключила Нина, когда на следующий день Грейс пришла к ней на сеанс. – Очень рада за вас. Это чудо, но вполне объяснимое. Вы вновь позволили себе интимные отношения, отбросив прежние ограничения. Вы охвачены эйфорией. Однако мой профессиональный долг вынуждает меня напомнить вам, что эти чувства… могут оказаться разрушительными для вас обоих.

Грейс знала об этом и без психотерапевта. Макс – человек, по-прежнему сражающийся со своей зависимостью. Физически он крепок, но эмоционально очень уязвим. Его поведение непредсказуемо, и срыв может произойти на ров ном месте. Но Грейс слишком дорожила интимной близостью с Максом. Ей просто нужно сдерживать свои эмоциональные порывы. Она научится. Ради Макса она это сумеет.

– Грейс, вы сделали несколько громадных шагов вперед. Меня это радует.

– А теперь вы произнесете «но», – невесело усмехнулась Грейс.

– Но вам необходимо досконально разобраться в своих ощущениях. – Нина наклонилась вперед. – После вашей первой интимной близости, когда Макс ушел, что вы чувствовали?

Тот удивительный день Грейс помнила во всех подробностях. Помнила дивные шоколадные глаза Макса, принесшего ей свою картину. Он был полон желания. Он устал от прелюдий без финала. Она помнила каждую минуту их близости. Как чутко Макс уловил тогда ее страхи и предложил ей позу «наездницы». Ей хотелось прижаться губами к его губам и принимать в себя все его вздохи и стоны, наслаждаясь ими.