Высота одиночества. Все за мечту - Ольга Борискова

Ей было больно, противно и мерзко. Перед глазами стояло перекошенное злобой лицо Игоря, говорившего слова, которые ей не хотелось слышать: они рушили ее, разбивали на осколки, отрывали от него и уносили все дальше и дальше. Слезы текли по щекам горячими каплями. Их было так нескончаемо много, что она даже не пыталась сдерживаться.

Судорожно втянув в легкие воздух, она скорчилась от боли в боку, прилепила к телу ладошку и надрывно всхлипнула. Оторвавшись от поручня, бросила взгляд на руку. Кажется, она рассекла Игорю бровь… На ладони остались кровяные разводы, и Рината судорожно потерла пальцы о футболку, а после поспешила в номер.

В тот момент, когда она открыла дверь, соседка как раз выходила из ванной комнаты. Откинув волосы, Рина вытерла слезы и, опустив плечи, направилась к постели.

– Ринат… – Алиса перевела обеспокоенный взгляд с ее лица на окровавленную руку. Темно-карие глаза Решетниковой расширились от ужаса.

Но это было лишь началом: Рина не дошла до постели. Внезапно скорчившись и нервно стиснув зубы, прижала ладонь к низу живота.

– Рината! – не колеблясь ни мгновения, Алиса бросилась к Ипатовой.

Та смотрела на нее с мольбой и страхом, и Решетникова чувствовала себя еще более беспомощной, чем была на самом деле. Руки Ринаты соскользнули еще ниже, и когда Алиса заставила ее отвести их, обе девушки вскрикнули. Пальцы Рины были в крови.

Жалобно поскуливая, она выудила из кармана телефон и протянула соседке.

– Звони!

– В скорую? – забирая мобильный, быстро спросила та.

– Бердникову, – выдавила Рината, осела на пол и, плотно сдвинув ноги, заплакала.

Лера видела, как от одного из корпусов сборной России отъехала карета скорой помощи. Она проводила машину заинтересованным взглядом и хотела уже зайти в здание, но зазвонивший в руках телефон вынудил Федорову слегка подкорректировать планы. Ответила она не сразу. Села на лавочку и несколько секунд смотрела на высветившееся на экране имя, а затем приняла вызов и приложила мобильный к уху.

– Здравствуйте. Да, я все сделала… Последний раз, когда я его видела, он был в ярости… – Лера посмотрела на фонарь и прищурилась. – Думаю, что раз уж я принимаю во всем… непосредственное участие, я имею право знать, скажем, немного больше. Да. Абсолютно уверена. Наверное, и в будущем от меня может быть польза, – громко выдала Лера, и тотчас поспешила понизить голос, добавив: – Помните, о чем мы договаривались… Хорошо. До свидания, – она отключила телефон и тяжело выдохнула. Ей предоставили право выбора, и Федорова очень надеялась, что не прогадала.

Глава 23

Сочи, 22 февраля. Показательные выступления по фигурному катанию

Она знала, что выходить на лед не стоит и с полным правом могла бы отказаться от выступления в гала-шоу, но не сделала этого, хоть Бердников и настаивал. Возможно, из-за природного упрямства, а может, из-за нежелания дать Игорю хоть малейший повод подумать, что она струсила и избегает его. Сильные девочки не ноют, а олимпийские чемпионки – тем более.

Три дня она провела в местной больнице. Для всех, кроме отца и Алисы Решетниковой, ставшей невольной свидетельницей произошедшего, Ипатова улетела в Москву. Все эти дни она пыталась что-то обдумывать, анализировать, старалась искать виноватых. Если бы отец так легкомысленно не отправил Федорову домой за документами, если бы сообразил, что та обязательно сунет нос в чужие дела, и не держал личные бумаги вместе с рабочими…

Если бы, если бы, если бы…

Но как бы ни хотелось Ринате переложить хоть малую толику вины на плечи отца, сделать этого она не могла. И даже сыгравшая в случившемся самую непосредственную роль Лера казалась сейчас чем-то абстрактным, не заслуживающим внимания. Для Рины та словно растворилась, пропала, сделалась похожей на пыльное облачко. Она могла бы разогнать это облачко несколькими взмахами руки, но испытывала к нему такое пренебрежение, что не желала себя утруждать.

Дверь раздевалки распахнулась, и Рината, приподняв веки, нехотя посмотрела на вошедшего. Ее бы воля – закрылась бы в тихой комнате с приглушенным светом и просидела там неделю-другую. Видеть никого не хотелось, но возле шкафчиков стояла Алиса, и она была, пожалуй, единственным человеком, помимо отца и матери, не вызывающим раздражения.

– Ты в порядке? – тихо спросила Решетникова.

Рината бессознательно отметила, что Алисе удивительно идут все оттенки красного, бордового и коричневого, чем та и пользовалась без зазрения совести. Вот и теперь, в платье насыщенного винного цвета с россыпью стразов по подолу, она выглядела более чем шикарно.

– Да, – отозвалась Рина. Голос от долгого молчания прозвучал сипло, и она кашлянула в ладонь. – Вы откатались?

– Ага, – Алиса заперла шкафчик и присела рядом с Ипатовой. – Зря ты так рано приехала.

Рината безразлично пожала плечами и закрыла глаза. Алиса по-прежнему сидела рядом, но ее присутствие не напрягало. Не то чтобы Рина нуждалась в компании…

Просто Алиса не вызывала отторжения – и все.

Многотысячный стадион взорвался овациями, приветствуя двукратных олимпийских чемпионов. Повсюду были лица – мужские и женские, совсем юные и зрелые, открытые и серьезные, простые и запоминающиеся. И все эти люди собрались здесь, чтобы увидеть парад наиболее выдающихся, талантливых, сильных и стойких. Они пришли на праздник, хотели насладиться ярким шоу, и Рината понимала: она должна сделать все, чтобы не разочаровать их.

Ступив на лед, улыбнулась – безэмоционально и холодно, – но знала об этом лишь она. Для болельщиков она являлась победительницей. Прекрасной чемпионкой в черном платье с выложенным по подолу узором из переливающихся стразовых ромбиков. Длинные волосы, завитые крупными локонами, падали на обнаженную спину, несколько боковых прядей скрепляла блестящая заколка с точно таким же ромбовидным узором. Густо подведенные глаза казались огромными, а яркие губы приковывали внимание, пробуждая в мужчинах непристойные желания и вызывая зависть у женщин. Рината, неприступная, соблазнительная, прекрасная, казалась существом из другого мира, недоступного обычным людям, к которому они все же могли прикоснуться сегодня и стать его частью хотя бы на краткое время.

Под непрекращающиеся аплодисменты трибун, Рината сделала круг по катку и направилась в центр. Она знала, что Игорь находится неподалеку и могла увидеть его. Но не хотела. Не желала ни смотреть на партнера, ни чувствовать его, ни слышать. И дыхание его больше не хотела ощущать, как и тепло рук. Слишком много – невыносимо много – было у нее потерь.

Однако посмотреть на него все же пришлось. Замерев в исходной позе, она подняла взгляд к его лицу, – но не потому, что таково было ее намерение, а потому, что это их показательный номер,