Светлое время ночи - Александр Зорич

Вот среди этой душевной смуты и нашли Ларафа танцовщицы барона Вэль-Виры – Фафна, Рамен, Нотта и Кин.

Если бы самую языкастую из них, Фафну, спросили, где они провели предыдущие сутки, она, наверное, ответила бы, что они потратили их на преодоление трех этажей. Этажей, отделявших выход из винных погребов от входа в апартаменты гнорра.

Не успели плясуньи выйти на свет в своих кисейных платьях, как попали в похотливые лапы четверых вояк из Отдельного морского отряда «Голубой Лосось». Из этих лап им удалось выскользнуть только к вечеру благодаря вмешательству старшего офицера Гонна окс Стойны, который квартировал на втором этаже. Он присвоил себе добычу подчиненных по праву начальника.

В своем славном прошлом Гонн был большим любителем женщин. Но дурная болезнь, которую он подцепил в Багряном Порту, надолго исключила его из числа юбочников. Гинсавер, к большому удивлению Гонна, вернул ему вкус к жизни – покойник воскрес в умелых устах Рамен. И если бы не срочное задание по уничтожению баронов Маш-Магарт, которые вдруг из союзников превратились в оборотней, Гонн едва ли выпустил бы девочек из своей комнаты до окончания кампании.

А так Фафна, Рамен, Кин и Нотта оказались на втором этаже. Они так шумели и топали за дверями, так громко пели и смеялись, что было слышно даже на лестнице. Сначала Ларафу показалось, что он ослышался. Женский смех в этом невеселом замке? В Гинсавере, по мнению Ларафа, был уместнее смех призраков.

Спустя полчаса они уже танцевали перед Ларафом свой «лучший танец». Как заводная сверкала внушительными ляжками Фафна. Она старательно била в бубен и звенела колокольцами. Кин, красуясь грудью, наигрывала на цитре.

Нотта и Рамен изображали двух сестер, воспылавших друг к другу преступной страстью. Их ласкательные извивания походили на брачные танцы двух не очень гуттаперчевых, но сильно озабоченных размножением самок-питонов: так старательно они обтирались друг о друга, так громко шипели, изображая любовную одержимость.

Несмотря на некоторую нарочитость предложенного действа, Ларафу представление понравилось. Он так залюбовался, что опустошил всю свою немалую чашу вина с перцем.

Бой бубна прекратился. Девушки, тяжело дыша, остановились, поглядывая на гнорра в поисках одобрения. Но гнорр спал с открытыми глазами, погрузившись в сладкие видения.

– Вам не понравилось, гиазир гнорр? – робко спросила Нотта.

– Что? – вскинулся Лараф. – Понравилось ли мне? Мне понравилось. Продолжайте.

– Видите ли, гиазир гнорр, мы хотели бы станцевать другой танец, но… – Фафна изобразила смущение.

– Что? – не понимал Лараф. – Устали?

– Нет, мы не устали. Перед вами мы готовы танцевать целую вечность.

– Ну, вечность – это слишком долго. У меня еще военный совет сегодня вечером, – рассудительно вставил Лараф. – Так за чем дело стало?

– Мы хотели станцевать наш танец обнаженными.

– Голыми что ли? Так валяйте!

– А как же… м-м… Гиазир Гонн говорил нам, что у вас, я имею в виду, в благонравном Варане, это недавно запретили. Я имею в виду – танцевать обнаженными, – Нотта старательно захлопала ресницами и принялась ковырять в ковре носком своей милой туфельки.

– Ах, это! – сообразил Лараф. – Вообще запрещено. Но на меня это не распространяется. Мне можно все. Лисица на свой хвост не насерит.

Девушки заулыбались и захихикали – грубоватая мудрость гиазира гнорра пришлась им по вкусу. Все они были родом из харренского захолустья, от шуток гнорра на девочек повеяло родными местами.

Имелась и еще одна причина для улыбок. Все четверо знали, что танец без одежды – самая сильная часть их развлекательной программы. Никто еще не смог устоять против его чар, поскольку танцем он был только по названию. И они принялись за дело.

Ларафу больше не хотелось спать. Теперь он смотрел в оба: вокруг него хороводили совершенно неодетые женщины.

Рамен, самая хорошенькая из всех, с веснушками на носу, умеренной, как раз под его, Ларафа, руку грудью и пышными рыжими джунглями причинного места.

Нотта – обладательница румяных щек, упитанного зада и мягкого, колышущегося студнем в незатейных танцевальных па бюста.

Фафна, нарочито женственная, длинная, с царственной повадкой первой фаворитки, которая делала незаметной некую общую истасканность ее тела.

И Кин – неплохо сложенная брюнетка с южными чертами лица и тщательно наведенными глазищами, обладательница хорошей, без единого прыщика или родинки, белой кожи и острых худосочных грудок.

Кин подняла руки и принялась изображать нечто вроде полета птицы. Только сейчас Лараф заметил, что в подмышках у девушки совсем нет волос, а в паху осталась только одна аккуратная ленточка черной шерсти. Это удивило и заинтриговало его. Он впервые сталкивался с этой новой харренской модой.

Лараф уже собрался спросить у Кин, куда делись ее волосы, как в дверь постучали.

– Гиазир гнорр, к вам аррум Опоры Вещей Нэйяр. Желает выслушать ваши указания относительно огнетворительной смеси, – сообщил из-за двери Эри.

Но Ларафа теперь мало волновала смесь. Смесями он за время Первого Фальмского похода пресытился.

– К Шилолу! Потом! – отмахнулся Лараф и вернулся к созерцанию.

А танец становился все интересней и интересней. Теперь в руках у Фафны был предмет, напоминавший мужской детородный орган внушительного размера, но только вылепленный из глины и покрытый глазурью в тон человеческой кожи.

Этот необычный предмет, который Лараф также видел впервые в жизни, исчез между ног Рамен, которая, пока Лараф беседовал с Эри, успела элегантно разлечься на ковре, расставив ноги циркулем.

Шепча, при том довольно громко, чтобы гнорр мог слышать, какую-то неприличную галиматью, Фафна принялась орудовать предметом, подражая движениям мужчины, совершающего совокупление. Рамен, то и дело помогая подруге проскальзываниями таза и томно полуприкрыв глаза, охала и ахала, изображая любовную ажиотацию.

Кин и Нотта тоже без дела не сидели. Они пританцовывали поодаль, держа в паху указательный палец правой руки и совершая вращательные движения левой. Лица у них при этом были сосредоточенные и мечтательные.

«А эти типа как петуха за горло дергают», – догадался Лараф. Вдруг он сообразил, что впервые в жизни находится в обществе настоящих разнузданных шлюх. Это сразу добавило ситуации пикантности.

В самом деле – его любовные подвиги в Пиннарине отличались и размахом, и разнообразием. Он был ненасытен, если не сказать обжорствовал. И все-таки, все его любовницы – хоть мимолетные, хоть постоянные – не были шлюхами в прямом смысле слова.

Среди них были и служанки, и худородные дворяночки, и купчихи, и даже две княгини – Овель и Сайла. Все они временами вели себя как шлюхи. Но своим телом, насколько мог знать Лараф, профессионально не торговал никто!

Осознание этого факта встряхнуло Ларафа. Он почувствовал под платьем торжественные биения плоти. Но не успел он решить, куда пристроить эту свою плоть, как за дверями снова раздался встревоженный голос Эри.

– Гиазир Лагха, вернулись разведчики. С новыми сведениями о перемещениях войск Маш-Магарта.

При слове «Маш-Магарт» щеку Ларафа укусил нервный тик. Тревоги и печали, которые было отступили под напором волшебной силы искусства, словно бы помахали ему из своего удаления, уведомляя о приближении. Возбуждение спадало, а плоть становилась мягкой и вялой. Эта тенденция мало соответствовала моменту. Лараф разозлился.

– Послушай, Эри, пусть они все, все эти разведчики, идут к Шилолу срам сосать. И ты туда отправляйся за ними! Я отдыхаю! Ты понимаешь, сукин сын, твой гнорр от-ды-ха-ет!!! – Лараф орал так громко и так свирепо, что на время даже ко всему привычные девочки прекратили свою возню и прижухли.

– Я виноват, гиазир гнорр, – сокрушенно оправдывался Эри. – Но ведь вы сами приказывали…

– Я сам приказывал. И я сам отменяю приказ. От-ме-ня-ю! – от ярости лицо Ларафа пошло красными пятнами. Он запер засов на дверях.

Эри больше ничего не говорил. Он отошел от двери, решив для себя, что даже в случае, если на замок Гинсавер нападут легендарные кутах – полуптицы-полулюди, если даже эти кутах сожрут в Гинсавере всех и справят нужду под дверью гнорра, он, Эри, и не подумает сообщать об этом своему господину.

Вышколенный слуга боялся признаться себе в том, что за последние месяцы возненавидел своего хозяина.

Да, гнорр Лагха Коалара и раньше был изрядным самодуром. Но, вздохнул Эри, раньше он никогда не орал.

ГЛАВА 19. ПОСЛАНЕЦ ВЭЛЬ-ВИРЫ

«Когда ищешь союзников, неглупо начать поиски со своих врагов.»

Потрепанная дружина баронов Маш-Магарт разбила укрепленный лагерь подле Мельницы Песиголовца. Собрала оружие, подобрала раненых, похоронила погибших. Выслала несколько разведочных групп в направлении Гинсавера. Выставила усиленные дозоры.