Пока смерть не разлучит нас (СИ) - Unknown

Шерлок дёрнулся на своём месте, явно порываясь встать, но Ватсон покачал головой:

— Оставайся на месте, — он в замешательстве качнул балясиной, одновременно испытывая и злость, и желание продлить этот момент, если вдруг наваждение рассеется. Но оно не рассеялось.

Шерлок выглядел бесстрастным, но Джон чувствовал, как в воздухе завибрировало беспокойство, видел, как жесты Шерлока стали скупыми и чёткими, словно он взял свои настоящие эмоции под стальной контроль. На долю секунды Ватсону показалось, что в глазах детектива промелькнули страх и... надежда?

Голос разума твердил, что это невозможно.

Сон, кошмар, морок, не имеющий ничего общего с реальной жизнью. Память услужливо подкидывала картинки, как Джон, стоя коленями прямо в луже, судорожно пытался нащупать пульс на мертвенно-холодном запястье, глядя, как тёмная густая кровь смешивалась с дождевой водой.

«Ублюдок», — онемевший от шока Ватсон мысленно клял детектива на чём свет стоит.

Видеть абсолютно здорового и невредимого Шерлока Холмса после года истязаний кошмарами всех мастей было невыносимо тяжело. Вот только без Шерлока было ещё хуже. Джон вздрогнул, не понимая, чего ему хочется больше — взгреть этого невыносимого засранца как следует или стиснуть в объятиях.

Судя по тому, как Грегори сверкал глазами на Майкрофта и стискивал зубы, его посещали аналогичные идеи.

— А теперь мы попробуем всё объяснить... — Шерлок застыл, заметив, как по жилету брата хищно поползла алая точка лазерного прицела.

Время остановилось.

— Джон, ватиканские камеи! — предупреждающий крик Шерлока ещё не стих в ушах, а Ватсон отбросил бесполезную палку и повалил на пол замешкавшегося Грегори. Грег болезненно охнул, не успев сгруппироваться, и приложился лбом об паркет, но Джон этого даже не заметил.

Для Джона Ватсона ад разверзся в одну секунду. Небо обрушилось на квартиру 221б по Бейкер-стрит с хрустом треснувшего стекла и глухим хлопком выстрела.

Хлоп. Под острый звон осыпающихся осколков Майкрофт обмяк в кресле. На груди стремительно расплывалось неровное тёмное пятно. Прислонённый к подлокотнику зонт стукнул тяжёлой ручкой об паркет.

Хлоп. Шерлок, вытянувшийся от напряжения в струну, коротко дёрнулся и повалился на пол. Словно переключившись в режим туннельного зрения, Джон не видел ничего, кроме холодного, безжизненного взгляда Шерлока. Взгляда вникуда.

Джона захлестнула паника.

Обрывочные странные картины нахлынули внезапно, закружили его в водовороте давно забытого, загнанного в самые далёкие уголки. Привкус морской соли под сенью олив сменялся тяжёлым запахом крови и нагретого на поле боя металла. Видения перескакивали с одного на другое, рассыпались, рябили, вытесняя из головы реальность...

Временная шкала обернулась серебристой лентой Мёбиуса, показывая все его жизни одновременно.

Вот Шерлок сосредоточенно читает справочник по ядам, пока Джон заваривает себе первую за вечер чашку чая. Ласково плещут волны залива, налипший на влажную кожу белоснежный песок осыпается при малейшем движении. Тепло.

Дрожащий свет фар медленно ползёт по потолку, едва видимый в темноте Шерлок обхватывает щёки Джона прохладными ладонями, увлекая его в долгий поцелуй. Последние тягучие толчки, длинные пальцы вздрагивают и царапают бронзовое от загара бедро, сминая в ладони край короткой туники. Радость.

Острый наконечник пики с хрустом пронзает грудь Джона, пробивая доспех, а полный агонии крик тонет в звоне мечей у стен Иерусалима. Джон смотрит, как Шерлок летит вниз с крыши. Боль.

Гарри, упавшая на пол во время очередного приступа, крича и вцепившись в волосы, пытается выцарапать из своей головы чужие голоса и видения. Жрица Аполлона отгоняет беснующихся рычащих псов от окровавленной, распластанной в пыли фигуры младшего брата. Ужас.

Вокруг шумело и кружилось, из горла рвался истерический не то смех, не то всхлип: Джон сидел посреди этого вселенского Бедлама и был готов кричать, срывая голос, только лишь бы кто-нибудь услышал, лишь бы эта круговерть остановилась.

Закончилось всё так же внезапно, как и началось.

Сотрясаемый дрожью и ослабевший, Джон пошевелился, постепенно обретая вновь способность видеть и чувствовать окружающую его действительность. На всё ушло меньше минуты, но ему это показалось вечностью, бесконечным персональным кошмаром, не отпускающим из своих липких пут.

Сознание путалось, как после контузии, звуки исчезали и появлялись вновь, пробиваясь сквозь плотную пелену ватной душной тишины. Возня и тихий стон Грега, хлопанье тонкой занавески на ветру.

За окном зло взвизгнули тормоза машины, стукнули двери. Резкие выкрики сопровождались выстрелами.

Джон не помнил, как оказался рядом с лежащим Шерлоком, как перевернул тяжёлое тело на бок, ощупывал мокрые, от слипшейся крови волосы на затылке, как безошибочно нашел крошечное отверстие от пули в основании черепа.

Окончательно очнулся он, прижимая к себе безжизненное тело, перебирая скользкими окровавленными пальцами тяжёлые завитки волос. Уже не хотелось ни кричать, ни биться в истерике. Только сидеть вот так, убаюкивая Шерлока, навсегда провожая в царство Морфея. Последний раз.

Наверное, он совсем свихнулся.

Тяжёлое безмолвие нарушали редкие шумные вздохи — Грег, уткнувшись лбом Майкрофту в колено, давился сухими рыданиями. Сбылась его мечта, теперь он может попрощаться с мужем, сказать над его телом все слова, что скопились за месяцы вынужденной разлуки.

Джон проглотил горький комок в горле, крепче прижимая Шерлока к себе, и замер, почувствовав, как грудная клетка Холмса медленно приподнялась и опустилась. Не веря до конца, он сжал запястье Шерлока, пытаясь нащупать пульс, и вздрогнул, когда сухожилия напряглись под его пальцами. Кисть слабо шевельнулась.

— Отпусти, — сипло пробубнил Холмс ему в рубашку, всё ещё крепко удерживаемый Джоном, — мне нечем дышать.

Джон поспешно ослабил хватку, пока Шерлок осторожно сел, стряхивая с себя мелкий мусор, а затем привычным жестом запустил в волосы пальцы, встряхнув кудри.

Ватсон повернул голову и уставился на Грега: Лестрейд выглядел так, будто готов прямо сейчас отдать Богу душу, когда Майкрофт — абсолютно живой Майкрофт Холмс — прижался к его макушке щекой. Пятно крови никуда не исчезло, застыв на жилете огромной чернильной кляксой.

Не отрывая взгляда от воскресшего Шерлока, Джон медленно поднялся на ноги.

— Джон, — Холмс моментально утратил свой надменный вид, — я...

Нетвёрдой походкой Ватсон вышел. Хлопнула дверь.

_____________________________

Новый арт от нашего читателя http://s017.radikal.ru/i425/1402/a5/02d834ef2616.jpg

========== Глава 29 ==========

Дорогие читатели, мы просим прощения, что так долго не выкладывали продолжение, но реал подкрался незаметно. Глава получилась ооочень длинной, но, надеюсь, оно стоило того! Приятного чтения :)

В первом отзыве стоит ссылка на видеоклип с которого все и началось

«Жи-вой, жи-вой», — выстукивало заполошное сердце, отдаваясь тяжёлой пульсацией в висках.

«Жив, жив, жив», — дробно отстукивали подошвы ботинок по деревянным ступенькам. И только оказавшись на свежем воздухе, Джон смог проглотить комок горечи, расцарапывавший горло, смог вдохнуть полной грудью. Осенний терпкий воздух наполнил лёгкие, вытесняя тяжёлый тошнотворный запах свежей крови. Крови Шерлока.

Есть мнение, что, оказавшись по ту сторону бытия, преодолев мрачные воды священного Стикса, каждый человек определяет своё посмертие самостоятельно: кому-то предстоит беззаботно прохаживаться по солнечным полям Элизиума, а кому-то — по грудь войти в Лету, жадно глотать мутную холодную воду, снимая с себя непосильный груз памяти о собственных грехах, а после — влачить жалкое беспамятное существование.

Отставной капитан Джон Хэмиш Ватсон конкретно в этой жизни старался не углубляться в излишнюю философию. Обычно он полагался исключительно на собственные силы, верный, не дающий осечек зиг-зауэр и мыслил предельно просто: во что веришь, то и получишь — «и да воздастся каждому по делам его».

Сакраментальный вопрос «За что мне это всё, чёрт возьми?» потерял свою актуальность ровно в тот момент, когда воспоминания вернулись.

Стоя на пороге собственного дома, Джон Ватсон горько усмехнулся — если следовать аналогиям с древнегреческой мифологией, он чувствовал себя напившимся из реки памяти Мнемозины, а квартира на Бейкер-стрит превратилась в филиал Царства мрачного Аида.