Самый страшный зверь - Артем Каменистый

И о многом другом он тоже подумает.

Маг нахмурился. А ведь он кое-что упустил. Амулет, с помощью которого мальчишка прятался от магического поиска. Куда он его дел? Спрятал? Если и так, то не на себе, Дирта как следует обыскали, да и магию Мексарош не пропустит. Может, выбросил в лесу, испуганный смертью кузнеца? Может, и так.

А второй? Тот, который отклонил стрелу. С ним, правда, не все так очевидно, как с первым. Возможно, Бартолло просто промахнулся, такое случается с самыми лучшими стрелками.

А если нет? Значит, у мальчишки при себе было минимум два амулета. А возможно, и больше, ведь маловероятно, что парочка, завалявшаяся в кармане, оказалась так кстати. Немыслимое совпадение.

Не стоит разбрасываться такими предметами. После того как тайник Далсера опустеет, надо будет отправиться назад по своим следам и разыскать потерю. И не забыть расспросить Дирта об этих амулетах. Но не сегодня, уже поздно, лагерь засыпает. Дело несрочное.

Завтра он обо всем узнает. И тайник Далсера увидит тоже завтра.

Будь у Мексароша звериный слух, он бы мог различить каждое из слов, которыми сейчас обменивались пленники. Но маг ни звука с их стороны не слышал и потому продолжал пребывать в плену иллюзий своего мнимого всемогущества.

– Как ты сумел его обмануть?! – На памяти Дирта преподобный Дэгфинн еще ни разу не выглядел таким удивленным.

– Я его не обманывал. Его ведь нельзя обмануть, вы сами так говорили.

– Не понимаю… Это твои слова, что он до сих пор ни о чем не догадывается. Но как можно заманить его сказками об амулетах лэрда Далсера? Маг ведь ни слова неправды не пропустит. Как ты это смог?!

– Я не говорил ему неправду. Я просто сказал, что знаю, где лежат амулеты. Маг сам, первым упомянул про тайник, я такое не говорил и вообще помалкивал. Получается, он сам себя обманул и не понял этого.

– Все равно не понимаю… Так лэрд Далсер действительно делал амулеты?

– Да. Все эти годы. Очень сильные амулеты. Вы разве не знали об этом?

– Я видел его рисунки, но, если не разбираешься в магии, они ничего тебе не расскажут. Я не разбираюсь. Последние годы лэрд не уходил далеко от Хеннигвиля. Кто тогда отнес амулеты к магической прорве? Ты?

– Я так далеко никогда не забирался.

– Мне казалось иначе.

– Зачем мне это? Даже если нашел бы там много дичи, как дотащить мясо в Хеннигвиль? Я ведь не бык, много на себе не унесу.

– Тебя что, вообще ничего, кроме дичи, не интересовало?

– Ну… По сути, да. Я ведь охотник.

– Ты всегда казался хитрее. Я не уверен ни в чем, что с тобой связано.

– Вы придумали про меня лишнее.

– Значит, возле прорвы амулетов нет?

– Если и есть, ни я, ни лэрд Далсер их там не прятали.

– Ты совсем меня запутал. Кто же тогда их спрятал?!

– Вы меня не так поняли. Это ведь древняя земля, где жили древние люди. От них могли сохраниться амулеты. И они могут быть где угодно, в том числе возле прорвы. Ведь не зря она образовалась именно там. Люди Серебряных островов живут тем, что ищут старинные магические вещи в руинах. Никто не станет искать то, чего нет, а если и станет, не сможет этим прокормиться. Но у них получается.

– Так бы и сказал. То есть ты обманул мага мнимыми амулетами древних?

– Да нет же. Я сказал, что знаю, где амулеты, а все остальное он уже сам придумал, я только помогал ему немного. Он даже не догадался, что мои слова нужно понимать по-другому.

– Я вот тоже не догадался. Даже сейчас не понимаю, где спрятаны амулеты. Запутал ты меня.

– Вам это лучше не знать.

– Скорее всего ты прав. До прорвы еще далеко?

– Точно не знаю, я ведь никогда здесь не был.

– Уверен, что не заблудишься?

– Лэрд Далсер хорошо описал дорогу. Мы совсем чуть-чуть не дошли до трехглавого холма. С его вершины завтра увидим долину, она начинается у подножия южного склона.

– Та самая долина?

– Да.

Преподобный долго молчал. Дирт даже подумал, что тот уснул так же, как громко посапывающий Мади, но Дэгфинн лишь сменил тему:

– Нас хорошо охраняют. Ты даже в одиночку не убежишь, а с нами тем более.

– Я пытался перетереть веревку, но вы же видели, что из этого вышло.

– Говорил ведь тебе, что они проверяют путы время от времени. Хорошо, что не наказали тебя за такое. Агнара эти мрази чуть не убили, когда заметили.

Дирт невесело усмехнулся:

– Они знают, что во мне течет кровь, которой даже нынешний император похвастать не может. Меня не очень-то уважают, а вот ее – да.

– Когда мы спустимся с холма, скорее всего умрут все. И ты в том числе. Прорва не любит гостей. Уверен, что хочешь этого?

– А вы?

– Я не передумал.

– У меня… я попытаюсь… – Дирт запнулся и совсем уже на грани слышимости продолжил: – Я попробую спастись. Там, внизу. У меня, возможно, есть шанс.

– А у нас?

– У вас точно нет. Да и за себя у меня никакой уверенности. Не могу все рассказывать, но лэрд Далсер не успел меня научить тому, чего хотел. Он рано…

– Не рассказывай. Не буду знать, не выдам тайну. Если у тебя есть шанс, используй, о нас не думай. Надо оставить их там. Всех оставить.

– Постарайтесь быть рядом. Схватите меня, обнимите, прижмитесь. Может, и получится.

– Что получится?

– Спастись. Я, правда, в этом не уверен. Ни капли не уверен. Да я ни в чем не уверен…

– Что за шанс такой? Может, все же намекнешь? Прорве ведь все равно, какая кровь в твоих жилах, она всех подряд принимает одинаково. Что ты задумал? Может, я чем-то помогу?

– Вам и это лучше не знать. Сами ведь понимаете.

– Ясно. Дирт, не знаю, как там все обернется, но если получится, если будет хоть какой-то шанс, хоть что-то, спасай Мади.

– А вы?

– Я уже умер… вместе с Хеннигвилем, а вот у мальчика жизнь только начинается. Помню, что вы непросто относитесь друг к другу, но сейчас не время вспоминать детские обиды.

– Нет никаких обид. Я сделаю все, чтобы его спасти. Обещаю.

– Вот и хорошо. Но если это будет угрожать твоей жизни, не спасай. Даже не пытайся. Ни Мади, ни я не стоим такого риска.

– Зачем вы это говорите?!

– Я лучше тебя знаю, что говорить. В тебе дурная кровь, но ты воспитан почти как полагается. Ты слишком долго жил с нами и уже не вырастешь таким чудовищем, как многие из твоих проклятых родственников. Мне хочется верить в это. Да мне и верить-то больше не во что…

– Не говорите так. Хеннигвиль – это еще не весь мир. Вы обязательно найдете тех, кто будет слушать вас. Ваши проповеди.

– Дирт, вся моя жизнь – это быть тенью отца. Ты помнишь его?

– Нет. То есть помню, но очень смутно. Он ведь умер, когда я был совсем мелкий. Помню, как вымок в холодной воде, помню камни на берегу и то, как ваш отец пришел с толпой хеннигвильцев, вышел вперед и начал разговаривать с лэрдом Далсером. Вот и все, что в голове осталось.