Лекарь-воин, или одна душа, два тела (СИ) - "Nicols Nicolson"

Вышел к борту, обращенному к берегу, прокричал Кьяре, что все в порядке, и я займусь обследованием нефа. Попросил девушку не беспокоиться.

Обследование заняло больше часа. Облазил все. Трюм пуст, до половины заполнен водой, наверное, есть в корпусе пробоина, рассмотреть ее не смог, боялся слететь с трапа, а вновь купаться в ледяной воде не хотелось. Создавалось впечатление, что экипаж покидал судно второпях, все вещи остались на местах, даже несколько бочек солонины были нетронутыми. На накренившихся полках камбуза нашел несколько полотняных мешочков крупы и немного муки не очень высокого качества, а вот печки для приготовления пищи здесь не было, очевидно, ее готовили на берегу. Поднял с пола несколько беспорядочно разбросанных довольно хорошего качества ножей и оловянных двузубых вилок. А также три оловянные же кружки и пару разного объема казанков — в хозяйстве все сгодится. Нашел также сковородку, удобный топорик и точильный брусок — все в мешок. Очень был рад этой камбузной утвари. Возликовал, найдя кресало.

После тщательного обследования различных ящиков и ящичков, коробок и других емкостей также разжился плошкой какого-то масла, похоже, оливкового, мешочками соли, сахара и, о чудо чудес! — полупустой баночкой изумительно пахнувшего кофе! Под столом, в самом дальнем углу нашел забившийся туда хороший кусок сала. Мне становилась все веселее и радостней на душе, к тому же я почти согрелся в своей новой одежде. Раньше, в прежней жизни, я никогда не носил одежду с чужого плеча или нижнее белье с чужого…, ну опустим подобные подробности, а сейчас я на это не обращал никакого внимания: надел что-то и вперед, не до брезгливости. Интересно, что еще мне удастся найти?

Удалось найти моток тонкой крепкой нити, такой была тогда леска — никаких таких мононитей, шнуров, воблеров, безынерционных катушек и прочих рыбацких прелестей. Но и такой моточек вкупе с несколькими небольшими острыми крючками и грузилами — в наших условиях — сокровище, на вес золота.

А затем, обыскивая остальные каюты, в дальнем углу я услышал какое-то попискивание, очень жалобное. Что бы вы думали — это был еле живой крупный щенок. Лохматый, трехцветный — в черно-бело-коричневых пятнах, с толстыми лапами, висячими ушами, слезящимися глазками и больным горячим носом. Он с трудом полз ко мне и пищал, не переставая, хотя у него явно не было сил даже на это. Звал на помощь точь — в - точь, как мы с Къярой, завидев эту морскую посудину около берега нашего острова.

Я не мог пройти мимо этого умоляющего детского взгляда. Подняв его одной рукой под хилое, исхудавшее, изголодавшееся и обезвоженное брюшко, я приблизил его к глазам, чтобы получше разглядеть это несчастное существо в сумерках каюты. Он тут же облизал мне щеку своим шершавым горячим язычком, пискнул и грустно затих в ожидании приговора: возьму я его с собой или верну в пыльный угол полупустой каюты. Как он тут выжил и сколько дней провел без еды и воды — неведомо никому. Заметил я только какой-то старый кожаный башмак со следами зубок этого отважного щенка. Возможно, зубы чесались, но, вероятнее всего он пытался их пожевать и как-то выжить. Молодец, боец! Хорошо, я, вспомнив, что у знаменитого бойца древности Ахилла был не менее знаменитый друг Аякс, подумал и решил: назову-ка я тебя, мой юный друг, этим именем. Будешь Аяксом. Ну, пока что Аяксиком. Посадил я его к себе за пазуху, где потеплее и вылез на палубу, еще более круто наклонившуюся к воде.

На палубе обнаружил места расположения спасательных шлюпок. Их было четыре, три шлюпки отсутствовали, а четвертая была приличного размера, я забрался в нее, проверил наличие весел. Четыре пары весел принайтованы к бортам веревками, невысокая мачта лежала посреди шлюпки, тоже надежно закреплена. В носовом отсеке обнаружил свернутый парус и небольшой бочонок для воды, правда, пустой. Проверил работу шлюпочных талей. Все исправно и работоспособно. Можно попробовать спустить шлюпку на воду, и перевезти сюда Кьяру. У нас появилась возможность покинуть остров, хотя отправляться в плаванье было довольно рискованно, я ни разу не моряк, и не знаю, как обращаться с парусом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Промучился со шлюпкой долго, не очень удобно одному ее спускать на воду, приходилось по очереди опускать то нос, то корму шлюпки. Правда, я уже не был одинок на палубе — за пазухой тихо сопел согревшийся и успокоившийся Аякс, которого, в порядке оказания первой медицинской помощи, я напоил найденной на камбузе чистой водой, оставшейся в какой-то бутылке. Вот шлюпка закачалась на мелкой волне. Вставив пару весел в уключины, направился к берегу, там, в нетерпении ходила Кьяра.

— Мы спасены, — кричала девушка, повиснув у меня на шее. — Давай, скорее уплывем из этого места, я так устала.

— Погоди, не торопись и смотри не придави еще одного члена нашего героического экипажа. Не спеши.

С этими словами я вытащил полусонное лохматое существо и вручил Къяре подарок.

— Держи своего нового верного друга. Его зовут Аякс. Он немного приболел, изголодался, питался старыми башмаками, но выжил. Щенок нуждается в твоей любви, заботе, лечении и кормежке. Также нам надо забрать из домика мою сумку и те немногие продукты, которые еще остались. А когда ты увидишь, сколько всего вкусного и полезного в хозяйстве я еще нашел — ты будешь радоваться не меньше.

— Ух ты, какой красавчик, как же он там выжил, бедняжка, — Къяра нежно прижала к себе Аякса, который, проснувшись, и ее лизнул в щеку.

— Ну, дружок, целоваться нам пока некогда, надо торопиться. Успеем еще, а пока радуйся, что мы тебя нашли. Что-нибудь придумаем с едой. Сразу много нельзя, но понемногу выкормим, не бойся, вырастешь большим и красивым, — девушка тихо говорила со щенком.

— А если наша лодка уплывет, пока будем ходить? — уже мне, громко, сказала, встревожившись, новая мама Аяксика.

— Тогда я буду удерживать здесь шлюпку, в которой устрою щенка в берлоге из своих лохмотьев, а ты беги, и собирай все. Очень прошу, обязательно возьми мою сумку.

— Так там кроме сумки и десяти кусков копченого мяса уже ничего и нет. Жди, я быстро.

Кьяра быстроногой ланью, окрыленная успехом и надеждой на спасение, побежала по берегу, мокрый песок летел во все стороны. Пока девушка бегала, я молился, чтобы не поднялся ветер, и найденный нами неф не лег на борт окончательно. Тогда собрать полезные нам в путешествии вещи будет сложно.

Попав на борт нефа, Кьяра занялась поиском одежды для себя — одежда покойного Дино уже начала постепенно расползаться по швам. Потратив уйму времени, девушка разочаровано сообщила мне, что кроме мужской одежды ничего не нашла. Было бы странным, если бы она обнаружила на судне женское вечернее платье. Пока девушка переворачивала все рундуки, я пытался оснастить шлюпку для путешествия. В первую очередь заполнил бочонок пресной водой, в трюме нашел три полных бочки, и вода в них была свежей. Затем сложив небольшой кусок парусины в два слоя, от носа шлюпки и до места установки мачты, соорудил навес, привязав ее концы к бортам, надеюсь, он нам пригодится. Потом загрузил крупы, муку, и килограмм двадцать солонины. Я попробовал этот шедевр кулинарии, есть, конечно, можно, но потом жажда замучает. Лучше, конечно, ее вымачивать, варить что-то из этого продукта. Надежно закрепил шлюпку у борта нефа, трижды проверил.

Кьяру нашел в капитанской каюте. Девушка изучала карту.

— Вот, посмотри, Васент, — пододвинула девушка мне карту, — я полагаю, мы находимся на острове Улитки, на карте его очертания хорошо прорисованы. — А это значит, что до ближайшей суши на востоке почти тридцать миль, на западе, в пятидесяти милях располагается наш «сапог», а до Венеции на север, все сто. На юг нам соваться не стоит, там открытое море.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты неплохо умеешь работать с картами. Что предлагаешь?

— Не забывай, Венеция — морская республика, каждая, уважающая себя знатная сеньорита обязана была учиться, в том числе осваивать морскую науку. Мой отец очень рьяно следил за тем, чтобы мы с сестрой научились ходить под парусом.