Сила власти. Книга 1. Кровные братья. - Константин Петрович Черников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Будет исполнено, княже, - ответил тот, опуская полог шатра.
Княжеский шатёр оказался довольно просторным. Он был разделён на две неравные половины. Большая его часть была приспособлена для трапезы и военных советов, а в малой половине, за плотным занавесом находилась спальня.
Обстановка основного помещения была чисто походной, без излишеств. Большой стол, лавки, пара сундуков. На перекрытиях развешано оружие и воинское снаряжение, а на опорном столбе - небольшая икона Светлого Духа, заменявшая в походных условиях домашнюю схинию.
Князь был набожен. В отличии от некоторых своих старших братьев, родившихся ещё во времена идолопоклонства, и принявших новую веру скорее из политических побуждений, да по приказу отца, Бурислав и Григор были воспитаны своей матерью, ролланской принцессой, в строгих канонах своего культа. Может ещё и поэтому вели они довольно скромный и тихий образ жизни. Если бы не большой ролланский ковёр на полу и несколько серебряных кубков на столе, то можно было бы подумать, что послы находятся в палатке какого-нибудь сотника, а не в шатре главнокомандующего.
Окинув слегка пренебрежительным взглядом непритязательную обстановку шатра, боярин Путша молча подошёл к столу и водрузил на него свою дорожную суму. Взглянул мельком на икону, но кланяться не стал. Как и многие бояре, в душе он не очень одобрял принятие новой ролланской веры, взамен старым Богам, не очень понимая какая в том может быть им выгода. Но виду старался не подавать и в угоду Велимиру принял новый культ без лишних колебаний, за что избежал опалы, как некоторые строптивцы и продвинулся наверх, став доверенным лицом грозного Кагана.Повернувшись к Буриславу, он бросил ему, как равному:
- Давай присядем, княже. Чую разговор будет долгим.
Княжеские воеводы переглянулись между собой, дивясь такой свободе, которую вдруг взял себе боярин, обращаясь к князю, наследнику самого Великого Кагана. Седой воевода Добрыня, ходивший в походы ещё с его дедом князем Судиславом, нахмурился и сделал было шаг вперёд, но молодой князь слегка придержал его за руку.
- Ну, что ж, боярин, в ногах правды нет. Присядем. Сказывай, не томи. Мы готовы тебе внимать. А после трапезничать станем.
Путша выждал пока все расселись на лавках вокруг стола и с важным видом открыл суму. Достал свиток пергамента, не спеша расшнуровал и развернул его.
- Прости, княже и вы честные воеводы, что весть принёс скорбную. Светлый государь наш, Великий Каган Святоградский Велимир 1 Судиславович скончался восемнадцатого дня месяца липеца шестнадцать тысяч семьсот двадцать первого года от сотворения мира, - важно сообщил боярин и протянул с поклоном грамоту князю, - Тут всё сказано подробно. Прочти, княже.
Путша сделал длинную паузу, чтобы посмотреть на реакцию князя. По рядам воевод, столпившихся в шатре, пронеслось волнение и удивлённые возгласы. Все переглядывались. Бурислав, словно молнией, поражённый внезапной вестью, слегка побледнел и застыл за столом, не обращая никакого внимания на протянутую ему грамоту. Прошло несколько секунд прежде чем молодой князь осознал услышанное и медленно поднялся из-за стола:
- Свершилось-таки? Быть того не может! Истинно ли сие? – обратился он к смиренно стоявшему боярину.
- Во истину – свершилось! – отвечал тот скорбно, не поднимая глаз, - Прими грамоту, княже.
Словно не замечая всех присутствующих, Бурислав обошёл стол и встал перед походной иконой на опорном столбе шатра. Казалось, в этот миг весь мир для него перестал существовать.
- Да как же так, о Великий Светлый Дух, - проговорил он, наконец, и на глазах у него заблестели невольные слёзы, - Ужель напрасно мы молились во спасение отца нашего? За что наказываешь нас так сурово? За что осиротил нас, грешных? Как же мы теперь без него, без господина нашего?
Ответа не последовало. Бурислав молча опустился на колени перед образами и стал истово молиться. Вслед за ним и все присутствующие тоже встали и поклонились походной иконе Светлого Духа, поминая умершего правителя. Лишь Добрыня вновь недовольно нахмурился, глядя на преклонившего колени князя.
