Майор Казанцев и Европейский Халифат(СИ) - Рясной Илья

- В свинарнике, - кивнул я. - И много вы от них узнали?

- Их хозяев обуяла жадность, - устало поведал дон Кристобаль, потянувшись к графинчику с виски и с сожалением вспомнив, что его только что разнесла пуля. - Хотя эти ученые люди и уверяли, что второй галеон вряд ли удастся найти, но их хозяева настаивали. Пока мы их не взяли, они провели исследования дна. Составили лоции. Один из этих тупых профессоров считал, что у южных островов должны быть какие-то подземные гроты. Но они их не нашли.

- Ты им поверил?

- Да что ты! Кто верит на слово? Но Кинтеро сказал, что они правы! – самодовольно усмехнулся латифундист.

- Кто такой Кинтеро? – поинтересовался я.

- Доктор Винсенто Кинтеро. Уроженец нашего острова. Работал в Европе и Америке. Исследовал наше местное дно. Он мой консультант, - с явным оттенком гордости высказал дон Кристобаль.

- Значит, яхта с незваными гостями исследовала дно, - проговорил задумчиво я. - А где результаты исследований?

- Вон, - дон Кристобаль показал на книжную полку, на которой лежали два толстенных, переплетенных в кожу тома. – Это мой трофей. Оставил на память.

Я подошел к полке. Взял один том. На коже было золотом вытеснено «Океанографическая экспедиция «Прометея» близ Монарших островов». Открыл. Там были какие-то графики и вычисления – схожие я видел на нашем корабле, когда Писатель с Эдуардо Фариасом подбивал итоги исследований.

- Мне кажется или это правда, что ты в знак дружбы подаришь мне эти материалы? – спросил я.

Дон Кристобаль пожал плечами и недовольно буркнул:

- Бери! Грабь!

- А доктор Кинтеро. Где он сейчас?

- На острове. Он мне должен столько денег, что не уедет отсюда, не отработав. А судя по сумме, будет здесь жить вечно.

Я подумал немножко и твердо произнес:

- Мы не ищем галеонов. Нам не нужно золота. Но если мы вдруг что-то отыщем ненароком, то ты в накладе не останешься. Обещаю.

Дон Кристобаль хмыкнул саркастически.

– Мы друзей не обманываем, - заверил я. - И даже готовы принять на борт вашего человека.

Дон Кристобаль посмотрел на меня внимательно и спросил:

- Доктора Кинтеро?

- Его. И будем считать инцидент исчерпанным.

- Хорошо, - подумав немного, произнес дон Кристобаль. - Он будет у тебя сегодня же.

В шкафчике оказался еще один хрустальный графин, на этот раз с текилой бутылка. Мы тяпнули по рюмке за плодотворное будущее сотрудничество в деле исследования Монарших островов. И разошлись. Не знаю, к взаимному ли удовлетворению. Но дону Кристобалю дали сохранить лицо и поселили в нем надежду на прибыль. И он внедрил на «Тритон» своего информатора, радуясь, какие же дураки эти русские, что пустили козла в огород.

А мы приобрели специалиста по местной подводной геологии. Я уже слышал о докторе Кинтеро, мы хотели его привлечь к сотрудничеству, но отыскать его не удалось. А он, оказывается, в кабале у дона Кристобаля. Интересно, зачем он ему нужен? Не только же ради галеонов.

Уходя из кабинета, я незаметно присобачил в укромном месте пакетный жучок последнего поколения – он не постоянно работает, а накапливает и сбрасывает информацию пакетом, засечь его в пассивном состоянии практически невозможно. Так что теперь мы будем в курсе, какие страсти кипят в кабинете одного из теневых хозяев Архипелага…

Глава 13

Все, что ни делается, обычно к лучшему, если только не к худшему. В итоге конфликта с доном Кристобалем мы получили знатока особенностей подводного рельефа вокруг Архипелага, в том числе каким тот был до проклятого цунами.

Похожий чем-то на панду - кругленький, в очках, доктор Кинтеро являл собой распространенный образ ученого чудака, одержимого научной работой. Такие встречаются не только в книжках и кино, но изредка и в жизни. Это люди кажутся смешными, но на них, отдавших себя безраздельно своему делу, держится Земля, как на плечах атлантов.

Теперь Кинтеро прописался на «Тритоне» И с Писателем они постоянно зацеплялись языками. У каждого была своя навязчивая идея. У моего соратника – про допотопные цивилизации. Доктор Кинтеро ее отвергал полностью. Зато зациклился на сокровищах пиратов, которыми были богаты здешние воды.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Кладов нашли хорошо, если десять процентов! – волновался Кинтеро, садясь на любимого конька. – Остальное где-то спрятано. Ждет своего часа. Тонны золота, драгоценных камней.

- Ну, ты и жаден, прямо, как католический монах! – качал головой Писатель. - Зачем тебе тонны золота, сеньор Винсенто?

- Там не просто золото, Леонтий! Там золотые материальные раритеты доколумбовских цивилизаций Америки! – восклицал Кинтеро. - Они могут перевернуть все наши представления об истории.

- И докажут существование допотопной цивилизации в этих краях, - поддакивал Писатель. - Которая успешно ушла на дно.

- Опять ты за свои фантазии!

Ну, и по десятому кругу спор. Но время от времени они начинали собачиться с Эдуардо Фариасом, которого Писатель продолжал обвинять, что его диплом куплен у цыган в Барселоне.

А еще доктор Кинтеро с первого взгляда влюбился в наши подводные аппараты. Требовал, ныл, заискивал – чтобы в каждое погружение брали его. Поднимался, будто пьяный, на борт «лампочки», со счастливым туманным взором.

А после погружения он вновь принимался горячо спорить с Писателем – на этот раз по результатам вылазки.

Польза от доктора Кинтеро была явная. Он сразу отмел несколько направлений, прочитав наши карты. Так что район поиска усох процентов на тридцать. И он обещал в считанные дни надыбать нам ориентировочные маркеры.

Была в докторе Кинтеро и практичная жилка. Он толсто намекал, что истинный энтузиазм возможен только на основе личной заинтересованности. Мечтал о больших деньгах. Впрочем, как я понял, они нужны ему были для того, чтобы расплатиться с доном Кристобалем за долги и приобрести какую-то хитрую подводную технику, стоящую очень дорого. А за право нырять на «лампочке» и проводить подводные исследования он был готов продать себя и нацепить на шею чугунный рабский ошейник.

- Получишь процент, если что найдем, - пообещал я.

- А дон Кристобаль? – осведомился, набычившись, стоящий на палубе, доктор Кинтеро.

- С ним мы договоримся, - пообещал я. - Ты, главное, работай честно. И не держи нож за спиной.

- Если я вынимаю нож, то его видят все! Я не таюсь! – с гордостью потомственного обнищавшего идальго объявил доктор.

- Зачем тебе нож, Винсенто? Ты фотоаппарат не забудь, - крикнул ему залезавший в «лампочку» Писатель.

И доктор Кинтеро тут же переключился в рабочий режим и бросился в каюту, где оставил фотоаппарат.

Вообще, кто бы мог подумать, что, имея карты, специалистов, технику, наводки, мы провозимся столько времени. Но ведь возились же. И пока конца-края этому не видно.

Когда день иссяк, и рабочая суета на судне начала стихать, я стоял на покачивающейся палубе «Тритона», опершись о леера, и мечтательно смотрел, как на темнеющем небе движется яркая звезда. Это была Венера. В этой реальности она превратилась в Преисподнюю с чудовищными температурой и давлением – четыреста градусов и сто атмосфер. Никакой автоматический космический аппарат там не мог работать сколь-нибудь продолжительное время, хотя забросили их с десяток. Марс тут стал сильно суше, меньше и холоднее. Вообще, эта реальность гораздо менее приспособлена для космической экспансии, во всяком случае, в Солнечной Системе. А наша система, кстати, здесь состояла из восьми планет – какой-то умник недавно протащил лишение статуса планеты привычного нам с детства Плутона.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Да, каждый последующий мир, в котором я оказываюсь, становится жестче и неуютнее. Если так дальше будет продолжаться, как бы мне не докатиться до настоящей Преисподней!

Я вздохнул поглубже… И тут началось!

Давно такого не было. В голове загудело. Поплыл серебряный туман. И я опять себя ощутил за шаг до пропасти между мирами.

Очнулся, потому что Писатель тряс за плечо, вопрошая обеспокоенно: