Уголек в пепле - Саба Тахир

– Ты сделал то, что должен был. Так же, как и я сделала то, что должна. Как и Фарис, и Декс, и все остальные, кто выжил.

– Я знаю, что они делали то, что должны, но они подчинялись моему приказу. А я должен был найти в себе силы не отдавать его.

– Ты бы погиб, Элиас. – Она не смотрела на меня. Она так сильно старалась убедить себя, что все нормально, что все это было необходимостью. – Твои люди погибли бы.

– Пророки сказали, битва закончится, когда ты будешь повержен или победишь лидера противника. Если бы я захотел умереть первым, Тристас был бы жив. И Леандр. И Деметриус. Все они, Элен. Зак понял это – он попросил Маркуса убить его. Я должен был сделать то же самое. И тебя назвали бы Императрицей…

– Или Маркуса – Императором, а меня бы его… его рабыней…

– Мы велели нашим людям убивать! – Почему она не понимала? Почему не желала взглянуть правде в лицо? – Мы дали им такой приказ. Мы следовали ему сами. Это непростительно.

– А ты думал, что должно произойти? – Элен поднялась на ноги, и я тоже встал. – Ты думал, что Испытания будут легкими? Неужели ты не знал, что так оно и будет? Они заставили нас оживить свои самые глубокие страхи. Они натравили на нас всякую нечисть, которой вообще не должно существовать. Они поставили нас друг против друга. Сила рук, ума и сердца. Ты удивлен? Ты – наивен, вот что. Ты – дурак.

– Эл, я не знаю, о чем ты говоришь. Я чуть не убил тебя…

– Слава небесам за это! – Она стояла передо мной, так близко, что пряди длинных волос, развеваясь, касались моего лица. – Ты отбивался. После стольких поражений во время учебных боев я сомневалась, что ты сможешь. Я так боялась. Я думала, что ты погибнешь там…

– Ты больна, – я отвернулся от нее. – Неужели тебе ничуть не жаль? Неужели ты не испытываешь раскаяния? Наши друзья убиты.

– Они были солдатами, – произнесла Элен. – Солдатами Империи, которые погибли в бою, погибли с честью. Я чествую их. Я скорблю по ним. Но я не жалею о том, что сделала. Я сделала это ради Империи. Я сделала это ради моих людей. – Она начала ходить туда-сюда. – Ты не понимаешь, Элиас? Испытания значительнее, чем ты или я, значительнее, чем наша вина, наш стыд. Мы – ответ на вопрос, который тревожит всех уже пятьсот лет: кто возглавит Империю, когда падет династия Таиуса? Кто возглавит полумиллионную мощную армию? Кто будет управлять судьбами сорока миллионов душ?

– А что насчет наших судеб? Наших душ?

– Они забрали наши души давным-давно, Элиас.

– Нет, Эл. – Я снова слышал слова Лайи, в которые хотелось верить. В которые мне необходимо было верить: «У тебя есть душа. Не позволяй им отнять ее у тебя». – Ты ошибаешься. Я никогда не смогу исправить то, что сделал вчера, но когда настанет Четвертое Испытание, я не буду…

– Элиас, не надо, – Элен положила пальцы на мои губы, ее злость сменилась чем-то вроде отчаяния. – Не давай клятвы, когда не знаешь, какова ее цена.

– Я пересек черту вчера, Элен. Я никогда не пересеку ее вновь.

– Не говори так. – Ее волосы разлетались, глаза горели диким огнем. – Как ты можешь стать Императором, если так думаешь? Как ты можешь победить в Испытаниях, если…

– Я не хочу побеждать в Испытаниях, – оборвал ее я. – Я никогда не хотел победить в них. Даже не хотел в них участвовать. Я собирался дезертировать, Элен. Сразу после выпуска, во время празднования, я собирался бежать.

Она покачала головой, подняв руки, как будто пыталась отринуть мои слова. Но я не останавливался. Она должна услышать это. Ей надо знать правду, кто я есть.

– Я не сбежал лишь потому, что встретил Каина. А он сказал мне, что единственный шанс стать действительно свободным – это принять участие в Испытаниях. Я хочу, чтобы ты победила в них, Эл. Я хочу назваться Кровавым Сорокопутом. Хочу, чтобы ты освободила меня.

– Освободила тебя?! Освободила тебя? Это же и есть свобода, Элиас! Когда ты это поймешь? Мы – маски. Наша судьба – власть, смерть, сила. Вот кто мы. Если ты всем этим не владеешь, как ты вообще можешь быть свободным?

Она в бреду. Я пытался принять эту ужасную правду, когда уловил звук шагов. Эл их тоже услышала. Мы повернулись и увидели Каина, обходящего утес. Он шел в сопровождении восьми легионеров. По поводу нашего с Элен спора он не сказал ничего, хотя, вне всякого сомнения, слышал по крайней мере часть его.

– Вы пойдете с нами.

Легионеры разделились. Четверо взяли меня, другие четверо схватили Элен.

– Что происходит? – я попытался стряхнуть их, но они были зверски сильные и крупные, крупнее меня, и не сдвинулись с места. – Что такое?

– Это Испытание Верности, Претендент Витуриус.

43: Лайя

Когда я вошла на кухню Коменданта, Иззи бросилась ко мне. Под глазами у нее залегли тени, волосы спутались и напоминали птичье гнездо – казалось, она не спала всю ночь.

– Ты жива! Ты… ты здесь! Мы думали…

– Они причинили тебе вред, девочка? – за спиной Иззи остановилась Кухарка, и я поразилась, увидев, что она тоже растрепана и с красными глазами. Она взяла мой плащ и, увидев мое платье, велела Иззи принести другое. – С тобой все нормально?

– Да, со мной все в порядке.

Что еще я могла сказать? Я все еще пыталась разобраться в том, что случилось. В то же время я размышляла над словами Элиаса о тюрьме Беккар и в конце концов решила: я должна выбраться отсюда и найти Ополчение. Должна вычислить, где Дарин и что на самом деле происходит.

– Куда они тебя забирали, Лайя? – Иззи вернулась с платьем.

Я быстро переоделась и тщательно, насколько могла, спрятала кинжал на бедре. Я не хотела рассказывать, что случилось, но не могла им лгать, особенно после того, как они провели бессонную ночь в страхе за мою жизнь.

– Они отдали меня Витуриусу как приз за победу в Третьем Испытании. – Обе взглянули на меня с ужасом, и я поспешно добавила: – Но он не причинил мне вреда. Ничего не случилось.

– В самом деле? – раздался голос Коменданта, и в жилах тотчас застыла кровь.

Все втроем – я, Иззи и Кухарка – повернулись к кухонной двери.

– Ничего не случилось, говоришь? – Она вздернула голову. – Очень интересно. Следуй за мной.

Я пошла за ней, чувствуя, как ноги наливаются свинцом. Зайдя в кабинет, бросила взгляд на стену с портретами мертвых ополченцев. Казалось, будто находишься в комнате с призраками. Комендант закрыла дверь кабинета и обошла вокруг меня несколько раз.

– Ты провела ночь с Претендентом Витуриусом, – изрекла она.

– Да, сэр.

– Он тебя изнасиловал? – она задавала отвратительные вопросы с такой легкостью, как будто интересовалась моим возрастом и именем.

– Нет, сэр.

– Почему, если прежде он казался весьма заинтересованным тобой? Рук не мог от тебя оторвать.

Я поняла, что она говорила о ночи Лунного Фестиваля. Точно уловив запах моего страха, она приблизилась ко мне.

– Я… я не знаю.

– Может ли такое быть, что парень действительно влюблен в тебя? Я знаю, что он помогал тебе – подобрал в дюнах и принес сюда, защищал от Маркуса несколько ночей назад. – Она сделала еще один шаг. – Но меня особо интересует та ночь, когда я обнаружила вас в лакейском коридоре. Что вы делали вместе? Он с тобой заодно? Он – предатель?

– Я… не уверена, что вы…

– Думала, сможешь меня одурачить? Думала, я не узнаю?

О небеса! Этого не может быть.

– У меня тоже есть шпионы. Среди маринцев, кочевников, – она остановилась всего в нескольких дюймах от меня. Ее улыбка действовала как гаррота, затянутая вокруг шеи. – Даже в Ополчении. Ты бы удивилась, узнав, где у меня есть глаза и уши. Эти крысы из книжников знают только то, что я позволяю им узнать. Что они собирались делать, когда ты встречалась с ними в последний раз? Планировали что-то значительное? Куда потребуется много людей? Возможно, тебе интересно, что это. И ты довольно скоро узнаешь.

Комендант схватила меня за шею прежде, чем я успела увернуться от нее. Я брыкалась, но она лишь крепче сжимала хватку. Мышцы на руке напряглись, но глаза казались мертвыми и бесцветными как никогда.

– Знаешь, что я делаю со шпионами?

– Я не… не… – Я не могла дышать. Не могла думать.

– Я преподаю им урок. Им и тем, кто с ними заодно. Кухонной служанке, например.

Нет, только не Иззи, не Иззи! В глазах у меня возникли слепящие вспышки, но тут раздался стук в дверь. Она отпустила меня, и я повалилась на пол. Небрежно, будто только что вовсе и не она чуть не задушила раба, Комендант открыла дверь.

– Комендант, – снаружи стояла Пророчица, маленькая, будто невесомая. Я ожидала увидеть рядом с ней легионеров, как в прошлый раз, но она была одна. – Я пришла за девушкой.

– Вы не можете взять ее, – возразила Комендант. – Она – преступница и…

– Я пришла за девушкой. – Лицо Пророчицы окаменело. Обе пристально смотрели друг другу в глаза, и в этом перекрестном взгляде читалась молчаливая и яростная борьба воли. – Отдайте ее мне и идите следом. Нас ждут в амфитеатре.