Приключения человека в шляпе - Ярослав Бабкин

– Мне не стоило лезть в дюны. Это была моя ошибка. Извини, я не подумал, что оно так обернется.

– Она… они… в общем они сказали, что это все из-за меня, что это я заставила тебя идти в пустыню… И если бы не Хеммет. Только он за меня вступился.

– Не бери в голову, это было мое решение и моя глупость. К счастью все обошлось. Как гласит старая мудрость – «все живы, значит все в порядке». В моей голове пронеслось страшное «пока еще все живы, но что будет завтра?». Я прогнал эту мысль прочь. Она отступила, но затаилась где-то в подкорке, ожидая возможности появиться вновь. Подошли Синклер с Аланом.

– Вижу, вы уже обменялись впечатлениями с нашей очаровательной проводницей? – улыбнулся Алан, – ваше отсутствие стоило ей немало неприятных минут.

– Я приношу все возможные извинения синьорине, моя выходка была абсолютной глупостью.

– Ладно, забудем об этом, – проворчал Хеммет, – лучше подумаем о завтрашнем дне. Что вы предлагаете нам делать?

– Тебе я найду особое применение, а Алан и Ортенсия будут заняты своими профессиональными обязанностями. За ночь им предстоит развернуть импровизированный лазарет. Ортенсия еще больше побледнела.

– Я надеюсь, что удастся обойтись без серьезного кровопролития, – не слишком убедительно заверил я ее, – однако нужно быть готовым ко всему. К нам присоединился профессор Пикколо. Он был полон энтузиазма

– Мне удалось найти несколько прекрасных экземпляров tarentola annularis… Хотя о чем это я? Кому это сейчас интересно? Я готов взять в руки винтовку и с оружием в руках встретить опасность… Хотя я всегда утверждал, что наука не имеет ничего общего с войной и никогда бы не поднял оружия, если бы эти… эти… в общем, если бы они не угрожали моей дочери! Да, совсем забыл, как вы себя чувствуете синьор Танкред? Вы так поспешно покинули нас в Александрии.

– Спасибо хорошо, – я скептически оглядел профессора, – вы стрелять из винтовки умеете?

– В юности я, бывало, постреливал из ружья, но давненько уже не практиковался… Но я уверен, что у меня получится. Только дайте мне оружие! Я кивнул Хеммету. Тот протянул профессору стоявший у тумбочки «Манлихер». Это то что надо! Сейчас минутку. Кажется это затвор, да? Момент, я только его взведу… Еще минуточку… Ну вот я уже почти разобрался…

– Дайте сюда, – я чуть не вырвал оружие из рук почтенного ученого, мало ли, вдруг оно было заряжено?

– Нет, нет, я ведь уже почти понял, как оно работает!

– Мы не можем вами рисковать, профессор, – вмешался Алан, – ваши таланты и

умения будут крайне нужны нам в лазарете, да и синьорине Ортенсии ваша поддержка очень понадобится.

– Да? Ну, если вы серьезно так полагаете… Я бросил на доктора Лайвсли благодарный взгляд. В бою профессор, несомненно, стал бы главным кандидатом на первую пулю.

– Еще я бы просил выделить нам в качестве помощницы Эльзу Кралле, – добавил Алан, – тут она принесет больше пользы, чем в окопах.

– Кого? Ах да… Конечно, – я еще не совсем разобрался, как следует звать мою капштадтскую знакомую – Катрана или Эльза, – она поможет вам с подготовкой к завтрашнему дню.

– А что будут делать этой ночью остальные? – спросил Хеммет.

– Копать… Надеюсь лопат у нас достаточно? К утру вокруг стоявшего на окраине руин лагеря появилось несколько траншей. Внутреннюю часть укрепили баррикады из ящиков и мешков, наполненных песком.

Всем, кроме назначенных в лазарет, раздали оружие, я прочел им краткую лекцию об основах современной войны и распределил по огневым позициям. Откопанное за ночь пулеметное гнездо заняли мы с Синклером.

– Будешь вторым номером, Хеммет, твоя задача подавать обоймы и следить, чтобы их не заклинивало. Я пододвинул ему жестяной ящик с уложенными в длинные латунные полосы патронами.

– Мне казалось, что у пулемета должны быть ленты, – удивился Хеммет.

– Не у этой модели. Смотри, – я достал одну из полос, – патроны по две дюжины штук закреплены на жесткой металлической обойме. На конце у нее язычок, которым она подается в приемник. К другому ее концу можно этим же язычком зацеплять

вторую обойму, чтобы не прерывать огня. В процессе стрельбы обойма протягивается слева направо и, опустев, выпадает с другой стороны. В этот момент ты должен вставить в приемник новую. Понятно? Хеммет кивнул.

– Вести огонь придется во все стороны, поэтому готовься, что тебе надо будет скакать вокруг пулемета как арлекину на карнавале. И не хватайся за ствол, обожжешься… Я установил прицел, и вгляделся в начинавшее светлеть на востоке небо.

– Уже скоро…

– Танкред. Скажи честно. Как ты оцениваешь наши шансы?

– Наша единственная надежда – продержаться несколько дней до подхода войск.

– Неужели так долго?

– Абдалла нам на помощь не пойдет – побоится оставить оазис без защиты. А легионеры пешком будут двигаться очень медленно.

– А мы сможем столько продержаться?

– Зависит от того есть ли у них ручные гранаты. Если нет, то мы сможем выдержать сутки, максимум двое. Ну а если есть, то часа два-три… как повезет.

– Может тогда лучше сдаться?

– Они не будут брать пленных…

– Неужели у нас нет никаких шансов?

На горизонте показались едва заметные фигурки на гребнях дюн. Я засучил рукава и передернул затвор пулемета.

– А теперь, Хеммет, забудь все, что я только что говорил про наши шансы и следи за обоймами. Меня часто просят описать бой. Любой. Хоть на фронте, хоть тот, в африканской пустыне. И я всегда отвечаю – «не могу». Это пережить надо. Трудно описать эмоции. А по существу дела рассказывать тем более нечего. Что я делал в бою? Стрелял. Прицел, затвор, гашетка – цель слева, цель справа, поворот, очередь… Остальные тоже стреляли. Кто целился, кто просто палил в сторону противника, продолжая жать на курок и дергать затвор, даже когда магазин уже опустел. Обстрелянных бойцов у нас было всего около дюжины. Остальные штатские: ученые, землекопы, картографы…

Спасло нас то, что нападавшие ожидали налететь на спящий лагерь мирных ученых, а никак не на окопанную позицию, встретившую их кинжальным огнем с развернутых в несколько рядов окопов и брустверов. Да еще с пулеметом. Добрая половина атакующих, сообразив, чем дело пахнет, немедленно удрали за ближайшую гряду. Остальные рискнули перестроиться и атаковать с другой стороны.

Но я развернул пулемет, наши бойцы перебежали по траншеям на новые позиции и все повторилось. Больше атак бандиты не предпринимали. Лишь время от времени какой-нибудь лихой бедуин выходил на гребень бархана, садился и делал несколько выстрелов в нашу сторону. Хеммет приподнимался и начинал всматриваться в стрелка…

– Не суетись. С такого расстояние по нам они не попадут, разве шальной пулей кого задеть может. И то если он из укрытия высунется, – я прилег у пулеметной треноги и просто отдыхал.

– Все равно надо смотреть, что там делается, – проворчал Синклер.

– Ты говорил, что был в Испании? – спросил я

– Довелось. Но там немного другая война. Да и на передовой я там был всего несколько раз. И то, как репортер, а не солдат. Блокнот и фотоаппарат, а не винтовка…

– Ясно. Но все равно хоть как-то обстрелян. Пригибаясь, к нам добрался дю Понт.

– Теперь я начинаю понимать, что такое окопная война, – француз опустился на патронный ящик.

– Да не совсем. Вы еще артиллерии не видели, – я усмехнулся.

– Надеюсь, пушек у них нету. Увы, но мой военный опыт исчерпывается тремя годами службы вольноопределяющимся в Габоне. У туземцев там обычно даже винтовок не было… Так что сейчас вы явно более компетентны, Танкред. Отчего я и хотел узнать ваше мнение – повторят ли они атаку?

– Вряд ли. Они явно не рассчитывали на подобный прием.

– Не верится, что все вот так просто, – подозрительно заметил Хеммет, – так не бывает…

– А я и не имел в виду, что мы уже победили…

– Тогда я вас не понимаю, мсье Бронн, – нахмурился дю Понт.

– Еще раз на пулемет они в лоб не полезут, – разъяснил я, – но это еще не означает, что они готовы оставить нас в покое.

– И?

– На их месте я бы или выждал подхода новых сил, или рискнул напасть ночью, подкравшись в темноте.

– И что вы предлагаете делать?

– Ждать. Экономить силы, воду и патроны. Все это нам еще понадобится…

– Ждать помощи? Но как долго?

– Рискну поставить серебряный талер, что раньше, чем дня через три сюда никто не доберется, – заметил я, беззаботно глядя в раскаленное голубое небо. Дю Понт тяжело вздохнул, и отправился на свою позицию на другом конце лагеря. Хеммет, проводив его взглядом, спросил меня.

– Ты на фронте кем был? По званию?

– Унтером, иногда взводом командовал. А что?

– В офицеры не взяли?