Психологические основы профессиональной деятельности. Хрестоматия - Вячеслав Бодров

Обобщая экспериментальные исследования 30-х гг., С. Л. Рубинштейн (1973) выдвигает положение о деятельности как условии формирования психики и дает теоретическую формулировку положению о единстве сознания и деятельности. В работах С. Л. Рубинштейна, А. Н. Леонтьева и его сотрудников намечается сближение представления о связи практической деятельности с психикой и развитие принципа социальной обусловленности человеческой психики.

Таким образом, в работах Л. С. Выготского, С. Л. Рубинштейна, А. Н. Леонтьева и их последователей в конце 40-х гг. XX в. выделились три фундаментальных принципа, составивших методологическую основу советской психологии: 1) понимание психики как деятельности; 2) признание социальной природы психической деятельности человека; 3) признание единства психической деятельности и внешней практической деятельности.

В течение 50–60-х гг. XX в. были получены фундаментальные данные по формированию, развитию и изменению основных психических функций и частично разработаны теоретические концепции и получены экспериментальные данные о рефлекторной деятельности <…>. Разработаны основные положения теории способностей (К. М. Гуревич, 1970). Б. М. Теплов (1961) и разрабатывались подходы к изучению структуры личности (Б. Г. Ананьев, 1977; B. H. Мясищев, 1995 и др.).

Развитие теоретических if методологических основ психологии позволило отечественным психологам труда строить прикладные исследования на совершенно новом уровне. Характерной особенностью психологии труда 50–70-х гг. прошлого века является преодоление сугубо прикладного ее характера. «Психология труда перестает быть только специальной ветвью психологии. Ее теоретические проблемы становятся также важнейшими проблемами общей психологии человека» (Леонтьев, Панов, 1962, С. 32). Так, в конце 50-х гг. С. Н. Архангельский осуществляет попытку формирования системного подхода к анализу профессиональной деятельности (1958). Он не только утверждает и обосновывает необходимость изучения профессиональной деятельности как системы, но и предлагает новую концептуальную схему построения исследования профессиональной деятельности человека как целостного образования. Он выделяет новые единицы анализа профессиональной деятельности, которые по своей сути больше отражают психологическую сущность деятельности человека, нежели операционно-технологические единицы, выделяемые при профессиографировании. Новыми единицами, раскрывающими психологическую структуру профессиональной деятельности, являются следующие: трудовые действия, операции, приемы и движения.

<…> B начале 60-х г.г. XX в. В. П. Зинченко с группой соавторов предлагает еще одну концептуальную схему для изучения деятельности операторов автоматизированных систем, отличающуюся от профессиографической тем, что перечень выделенных в ней вопросов, подлежащих изучению, предопределяет установление взаимосвязей между различными компонентами системы «человек – машина»: между человеком и машиной и между людьми в системе управления. При этом человек-оператор рассматривается и как «подсистема замкнутого контура регулирования…» в системе «человек – машина», и как управляющая система, обладающая следующими важными свойствами: а) наличием внутренней регулирующей обратной связи; б) приспособленным характером поведения (адаптивностью), обеспечивающим «ультраустойчивость» ее подсистем и через ряд таких подсистем – «ультраустойчивость» системы в целом (1964, С. 123).

В середине 60-х гг. XX в. В. Н. Пушкин (1965), исследуя вопрос об оперативном мышлении в больших системах, на примере изучения деятельности диспетчера железнодорожной станции, использует при ее анализе профессиографию; но при этом изучаются не отдельные психические и психофизиологические функции, актуализируемые в деятельности (хотя и выделяет их), а целостный психический процесс – оперативное мышление и его функции: планирование, контроль, регулирование и диагностические функции.

<…> В начале 70-х гг. А. Н. Леонтьев (1975) формулирует теорию деятельности на основе развиваемых ведущими советскими психологами <…> и физиологами <…> взглядов на системность строения психики, на психические функции как сложные функциональные динамические системы, включающие в себя различные процессы, и их разнообразные взаимосвязи.

<…> Деятельность в теории, сформулированной А. Н. Леонтьевым, рассматривается как философская категория. Она (деятельность) «входит в предмет психологии, но не особой своей „частью“ или „элементом“, а своей особой функцией. Это функция полагания субъекта в предметной действительности и ее преобразования в форму субъективности» (1975, С. 92).

Психологический анализ деятельности, по мнению А. Н. Леонтьева, состоит «не в выделении из нее ее внутренних психических элементов для дальнейшего обособленного их изучения, а в том, чтобы ввести в психологию такие единицы анализа, которые несут в себе психическое отражение в его неотторжимости от порождающих его и им опосредствуемых моментов человеческой деятельности» (там же, С. 12–13).

В общем потоке деятельности А. Н. Леонтьев выделил ее макроструктуру, представленную следующими единицами: отдельной (особенной) деятельностью, действием и операцией.

Единицы анализа деятельности в трактовке А. Н. Леонтьева имеют четко очерченный психологический смысл, так как выделяются не только на основе объективно-предметных условий труда, а во взаимосвязи с интимно-личностным отношением субъекта к реальным объективно-предметным условиям деятельности. Так, деятельность («особенная») «отвечает определенной потребности субъекта, стремится к предмету этой потребности, угасает в результате ее удовлетворения…; … предмет деятельности есть ее действительный мотив…», отвечающий определенной потребности (1975, С. 102). Действие – «процесс, подчиненный представлению о том результате, который должен быть достигнут, т. е. процесс, подчиненный сознательной цели» (там же, С. 103). Причем действие рассматривается в двух аспектах, интенциональном (что должно быть достигнуто) и операционном (как, каким способом это может быть достигнуто), последний «определяется не самой по себе целью, а объективно-предметными условиями ее достижения» (там же, С. 107). Операционный аспект действия относится к операции, так как понятие операции, по А. Н. Леонтьеву, соотносится с условиями осуществления действий, определяющими способы его реализации (там же). Особенность анализа, позволяющего выделить названные единицы, состоит в том, что он состоит не в расчленении живой деятельности на элементы, а раскрывает характеризующие ее внутренние отношения.

<…> Исследование деятельности требует анализа именно ее внутренних системных связей, так как отдельные «образующие» системы деятельности подвижны и изменчивы. Каждая из них может становиться более дробной или, наоборот, включать в себя единицы, прежде относительно самостоятельные. «Деятельность представляет собой процесс, который характеризуется постоянно происходящими трансформациями» (там же, С. 110).

<…> Указанные типы единиц соответствуют различным уровням (социально-психологическому, психологическому и психофизиологическому) строения деятельности, и каждая из них представляет собой систему взаимосвязанных единиц предыдущего уровня. В целостном же акте деятельности поуровневая и межуровневая организация реализуются в объединении функционально определенных процессов (элементов), подчиненных одному и тому же мотиву.

Развитие принципов системного подхода к психологическому изучению профессиональной деятельности

Формирование теории деятельности послужило развитию целого ряда теоретических концепций <…> и научно-практических работ <…>, которые представляют собой различные попытки реализации системного подхода в исследованиях профессиональной деятельности.

<…> Новая ориентация психологических исследований в рамках системного подхода выражается в стремлении построить целостную картину объекта, которая наиболее отчетливо проявляется в следующих моментах:

1) элементы системы описываются с учетом их «места» в целом;

2) построение систем иерархичное, один и тот же «материал», субстрат, выступает в системном исследовании, как обладающий одновременно разными характеристиками, параметрами, функциями и даже разными принципами строения;

3) исследование системы неотделимо от исследования условий ее существования;

4) свойства целого порождаются из свойств элементов и, наоборот, свойства элементов порождаются из характеристик целого (Юдин, 1976, С. 102–103).

Процесс исследования строения объекта может развиваться как «внутрь» объекта (анализ строения отдельных элементов), так и «вне» его (анализ объекта как элемента более широкого целого). Изучение объекта системного исследования проводится на трех уровнях анализа: «параметрическом», «морфологическом» и «функциональном». «Параметрический уровень» – это исходная форма научного описания исследуемого объекта, основанная на эмпирическом познании его свойств, признаков и отношений объекта. «Морфологический уровень» позволяет выявить поэлементный состав строения исследуемого объекта и определить взаимосвязи свойств, признаков и отношений, установленных при параметрическом описании объекта.