Пари для простаков - Десмонд Бэгли

— Пожалуйста, только не рассчитывайте получить откровенный ответ.

— Вы меня удивляете, Меткалф. Вы ведь не особенно в ладах с законом и правопорядком, не так ли? Но вы, тем не менее, железно настроены против наркотиков. Почему?

Улыбка сползла с лица Меткалфа:

— Это не ваше дело, — отрезал он.

— В данных обстоятельствах, я думаю, мое, — сказал Уоррен осторожно.

— Наверное, у вас есть свои резоны, — согласился Меткалф. — Вы боитесь, что я захвачу эти наркотики, убегу и обведу вас всех вокруг пальца. — Он слегка улыбнулся. — Я бы мог это сделать — деньги будут колоссальные, — если б это не были наркотики. Вот что я вам скажу, у меня был младший брат — и на этом замнем для ясности.

— Понимаю, — медленно протянул Уоррен.

— Конечно, понимаете — вы ведь сами связаны с этим делом, как мне рассказывал Энди. А что касается закона и правопорядка, то я их уважаю, как и любой человек, но если бедные курды хотят бороться за свои человеческие права, я готов поставлять им оружие.

— Вы рассуждаете так же, как Энди Тоузьер.

— Мы с Энди хорошо ладим друг с другом, — сказал Меткалф. — Позвольте мне дать вам небольшой совет, Ник: не задавайте личных вопросов, по крайней мере, южнее Марселя. А то можете стать калекой — всерьез и надолго.

4

Дэн Паркер сидел на стуле около скамьи и колдовал над последней торпедой. Вечернее солнце заливало сарай, работу он почти закончил. С утра были набиты и увезены две торпеды, последнюю должны были увезти через несколько часов. Он устал и был расстроен. Следующая стадия их приключения беспокоила его все больше и больше.

Там, в Лондоне, осталась его жена, остались двое сыновей, и он уже не надеялся их вновь увидеть. Он не строил иллюзий относительно того, что произойдет на той стороне Атлантики, когда все четыре торпеды взорвутся у берега и уничтожат целое состояние. Его просто-напросто убьют, и он не видел пути к спасению. Он и раньше рисковал жизнью, но это был риск на войне — там многое зависело от случайности. Здесь же смерть надвигалась холодно неумолимо и неизбежно.

Он заморгал глазами, когда какой-то лучик света скользнул по его лицу. Его занимала опасная ситуация, в которой они с Эбботом оказались. Сбежать в Бейруте они не могли — тогда бы все догадались, что они смухлевали с торпедами, и все их опасное предприятие пошло бы насмарку. Делорм как-нибудь компенсирует свои потери и займется своим бизнесом по-старому. Значит, не было иного выхода, как грузить торпеды на «Орест» и надеяться на судьбу.

Он напрягся, когда увидел, что на скамье рядом с ним скачет солнечный зайчик и азбукой Морзе отстукивает его имя — снова и снова.

Он встал и подошел к Али, который сидел на корточках на верху лестницы.

— Эй, Али, проклятый мошенник, пойди-ка в контору да принеси мне сигареты. Понял? Сигареты. — Он изобразил, как чиркают спичкой и зажигают сигарету.

Эббот сказал:

— У меня есть, Дэн.

Не оборачиваясь, сквозь зубы, Паркер произнес:

— Я эти не курю, — и громко, — шевелись, болван!

Али кивнул и отправился в контору. Как только он исчез, Паркер быстро повернулся к Эбботу.

— Ступайте туда и задержите его там как можно дольше — как хотите, скажите, что у вас понос, живот болит, — не важно, только задержите его.

Эббот повиновался Паркеру и, ничего не спрашивая, побежал наверх по лестнице. Он не понимал, в чем дело, но чувствовал, что так надо. Паркер возвратился к скамье, где по-прежнему мерцал солнечный лучик, и некоторое время изучал его. Затем он поднял голову — сигналили через окно. В этот момент свет полоснул его по глазам, ослепив его, и замер. Он заслонился от него ладонью, одновременно делая знак поднятым пальцем, затем сделал шаг в сторону.

Световое пятно замерло на скамье, затем стало мигать и медленно сигналить азбукой Морзе: «Здесь Уоррен… есть вопросы… отвечай светом… одна вспышка — да, две — нет… понятно…»

Паркер взял находившуюся в помещении лампу и поднес ее к окну. Он включил ее и тут же выключил. Свет на скамье замер, потом просигналил:

— Торпеда работает?

Паркер понял это так: «Контрабанда будет осуществляться с помощью торпеды?» — и ответил одной вспышкой.

— Сколько… одна?

Две вспышки.

— Четыре…

Одна.

— На «Оресте»…

Одна.

— Когда… на следующей неделе…

Две.

— Завтра…

Одна вспышка.

Меткалф в мансарде проверил тщательно подготовленный им лист вопросов. Он использовал имя Уоррена потому, что он сам был Паркеру неизвестен, и ему надо было в кратчайшее время получить максимум информации. Это было похоже на игру в «Двадцать вопросов». Он просигналил следующий вопрос, может быть, самый важный:

— …весь ли наркотик уходит?..

Одна вспышка.

— …вы с Эбботом едете…

Одна вспышка.

— …Нужно вас спасать…

Слабый свет в сарае лихорадочно замигал, и Меткалф понял, что Паркер пытается что-то сообщить. Но свет лампы был слишком тусклым, солнце ярко светило Меткалфу в глаза, и он ничего не понимал. Он держал свой луч неподвижным, пока Паркер не остановился, хотел начать снова, но заколебался, потому что в поле его зрения появился араб. Но тут же ему преградил дорогу Эббот, который делал рукой какие-то жесты, и они вдвоем вышли из сарая.

Меткалф вновь заработал зеркальцем.

— уточни свое местонахождение… можешь сигналить ночью…

Одна вспышка.

— …буду здесь всю ночь… удачи…

Луч замер на скамье и внезапно исчез. Паркер снял руку с выключателя лампы и вздохнул. Подойдя к окну, он посмотрел на здание с мансардой, из которого шли сигналы. Там ярко сверкало единственное окно, отражая красный свет заходящего солнца. Мрачное настроение Паркера улетучилось — они с Эбботом почувствовали, что не одиноки.

Он взобрался наверх по лестнице, подошел к двери и заревел:

— Ну, где же эти проклятые сигареты?

5

Хеллиер нанял быстроходный катер, который стоял в яхтовой гавани, и рано утром они все собрались на нем, чтобы обсудить ситуацию. Фоллет помог Меткалфу поднять на борт тяжелый чемодан, и они все уселись за круглым столом в каюте. Тоузьер спросил:

— Том, ты уверен, что «Орест» должен отправиться в девять?

— Так мне просигналил Паркер. Мы довольно долго болтали.

— Что он думает?

— Он не хочет, чтобы мы их спасали из сарая. Они и сами могли бы удрать оттуда — пристукнуть этого араба и смыться. Но это испортило бы всю игру.

Тоузьер посмотрел на часы.

— Уже семь. У нас не так много времени, чтобы выработать план действий. Будем ли мы атаковать «Орест» здесь, перед его отплытием или в открытом море?