Круги в пустоте - Виталий Каплан

- Оно и видно, что дураков у вас в Северном Пределе немало, согласился кассар. - Одного такого сейчас перед собой вижу. Забыл мои слова о том, что тебе смертельно опасно выделяться? Стоит тебе показать, что ты не тот, кем тебя здесь считают люди, и очень скоро тебя поймают.

- Кто?

- Какая тебе разница? - отмахнулся кассар. - Тебя убьют, и моли богов, чтобы своей смерти тебе не пришлось слезно выпрашивать. Я не могу сказать больше, чем уже сказал. Я и сейчас разговариваю с тобой лишь потому, что знаю - нас никто не слышит. Степь кругом. Но как только мы окажемся на людях - все разговоры прекращаются. Ты раб, и должен вести себя как раб, и обращаться с тобой будут как с рабом. Стоит тебе допустить хоть малейшую ошибку, зародить хоть в ком-то сомнение - и мы с тобой погибли. Понял?

Митька хмуро кивнул.

- Вот то-то же. А теперь ускорим шаг. По моим расчетам, ближайшее селение встретится нам только к вечеру. Если придем туда ночью - нас никто не пустит, ворота заперты, и стучи, не стучи, все без толку. Придется ночевать в степи, а это порой опасно... для жизни.

В степи ночевать не пришлось - на закате показалось селение. Сперва оно проявилось собачьим лаем, слабенькими струйками дыма на фоне зеленовато-синего неба, мычанием овец и коз, которых несколько полуголых ребятишек гнали с выпаса. Увидев кассара с Митькой, ребятишки вытаращили глаза, а после помчались с криками в сторону огораживающего селение частокола - лишь немытые пятки замелькали в пыльной траве.

- Помни, о чем мы говорили, - одними губами шепнул Харт-ла-Гир и пришпорил Искру. Митька, таща за повод Уголька, побежал следом.

Сперва показались огороды, чахлая зелень которых навевала мысли о грядущем голоде. Митька больше месяца уже здесь торчит, а хоть бы раз дождик пролился. Нет, тягучая, обволакивающая и тело, и душу жара. Как тут вообще все не сгорело?

- Это, наверное, Хилъяу-Тамга, - не оборачиваясь, заметил кассар. Если только я правильно помню здешние места.

Как оказалось, помнил он правильно - это подтвердили двое бородатых стражников, скучавших возле ворот. Копья свои они прислонили к частоколу и сидели, играя в кости. Сперва было Митька удивился, откуда здесь стража, ведь не город - но сразу же вспомнил, что Харт-ла-Гир говорил про здешние села. Тут, оказывается, порядок, в каждой деревне - староста, назначенный Государем чиновник, ему в помощь придано несколько воинов. Налоги там собирать, разбойников гонять, всяких подозрительных личностей хватать.

Кассара, впрочем, никто не счел подозрительной личностью - хватило нескольких медных монеток, брошенных в пыль. Да и то - какие могут быть подозрения, едет себе благородный господин при всех делах, два коня, раб... Деньгами вон одарил, все по понятиям.

- А что, любезные, - не спеша осведомился Харт-ла-Гир, - имеется ли в этой дыре постоялый двор или хотя бы трактир?

Стражники оживились и, отчаянно жестикулируя, сообщили почтенному гостю, что трактир в деревне точно имеется, но более поганого места и захочешь, не сыскать. Грязь, клопы, разбавленное пиво. А остановиться на ночь лучше бы у здешнего старосты, Глау-Йонмо, тот будет рад принять блистательного кассара. Тут же был выловлен за ухо мелкий пацанчик и ласковым пинком направлен к дому старосты, сообщить радостную весть.

Не прошло и получаса, как они сидели в просторной горнице. То есть, конечно, за огромным, рассчитанным на многочисленную семью столом сидел Харт-ла-Гир, а Митька, стоя сзади, прислуживал - ломал свежую, размером едва ли меньше колеса хлебную лепешку, наполнял из пузатого кувшина домашним вином внушительную, по краям окованную серебряной полоской чашу, подавал полотенце руки обтереть. У самого, конечно, живот сводило от голода, но он хорошо знал, что когда-нибудь вспомнят и о нем.

Тучный, начинающий седеть староста суетился, сетовал на свою деревенскую простоту, пухлая румяная девка, то ли служанка, то ли дочка, по его указке сновала из горницы на кухню и обратно, таская все новые и новые закуски. Маринованное с травами мясо, омлет из гусиных яиц, какие-то то ли грибы, то ли соленые коренья, домашнее пиво, домашняя настойка...

Уголька с Искрой в лучшем виде разместили на конюшне, засыпали в кормушки зерна, и Митька понимал, что до утра может о них не беспокоиться.

Похоже, старосте было смертельно скучно прозябать в глуши, и свежий человек, да еще городской, благородный, на государевой службе, явился для него щедрым даром богов. Наконец-то можно поговорить о чем-то более возвышенном, нежели стрижка овец, засуха, болезни скота и мизерное жалование.

- А что, господин Харт-ла-Гир, - деликатно поинтересовался он, когда кассар, насытившись, откинулся на спинку украшенного мелкой резьбой кресла, как там в Столице, не шибко ли озоруют единяне? А то вот слухи разносятся, будто войны ожидать...

- Что ж, это возможно, - степенно кивнул кассар. - Сарграмский изменник усилился, взял под свою руку немало варварских племен, и вполне вероятно, вскоре двинет свои орды на юг. Думаю, тысяч двести пешников и семьдесят-восемьдесят тысяч конных он собрать сумеет.

- Но государь Айяру-ла-мош-Ойгру, да продлят боги его земное существование и введут в свой светлый чертог после, разве не способен наголову разбить единянского пса?

- Отчего же? - удивился Харт-ла-Гир, - вполне даже способен. Только регулярное войско насчитывает полтораста тысяч ратников, а если прибавить сюда городских стражников, кассарское ополчение, а также и дружины Сияющего Тхарана, то вкупе наберется не менее трехсот тысяч. И если этими силами умно распорядиться... впрочем, кто же, будучи в здравом уме, усомнится в уме и полководческом гении великого Сиур-ла-мау-Гъеху, железной руки государя? Такие сомнения попросту бессмысленны... и как все бессмысленное, должны искореняться... Да... а винцо у вас ароматное... и жаркое выше всех похвал... Но скажу откровенно - война, ежели случится на то воля Высоких Господ, окажется кровавой и разорительной. И для Южного Оллара, и для Сарграма. Разбить отступников, даже имея превосходство в числе, весьма непросто. Это ведь не дикие орды, а обученная армия, ведомая опытными начальниками. А кроме того... вы правильно заметили, почтенный Глау-Йонмо, что имеется и внутренний враг... Да, единяне. Их немало здесь, в Олларе, они либо таятся, притворяясь добропорядочными подданными, и ждут своего часа, либо открыто странствуют, проповедуя свое нелепое учение и смущая умы простецов. Увы, суровые казни почему-то не способны их образумить. И вот когда война выплеснется на олларские земли, я не уверен, что местные единяне сохранят верность государю Айяру-ла-мош-Ойгру, да продлят боги его земное существование и введут в свой светлый чертог после. Напротив того, они могут быть лазутчиками, могут отравлять колодцы и съестные припасы в крепостях... да и попросту открыть ворота неприятелю. Посему потребна бдительность... вы ведь, очевидно, получали соответствующие указы из города?