Сумма теологии. Том I - Фома Аквинский

Ответ на возражение 1. Знание обусловливает исполнение вещи не иначе, как только через посредство воли. Ибо мы не актуализируем познанное до тех пор, пока не захотим. Соответственно этому и словесное выражение приписывается не знанию, но воле.

Ответ на возражение 2. Изъявления воли называются божественными соизволениями не постольку, поскольку являются символами того, что изволит желать Бог, но поскольку то в нас, что обычно выражает нашу волю, называется божественною волей в Боге. Так, наказание не есть свидетельство гнева Бога, однако оно названо гневом Его постольку, поскольку подобным образом находит выражение наш гнев.

Раздел 12. Правильно ли приписывать Божественной воле пять способов волеизъявления?

С двенадцатым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что пять способов волеизъявления, а именно: воспрещение, заповедь, совет, деяние и дозволение, по справедливости не должно приписывать божественной воле. Ведь те самые вещи, кои Бог велит нам делать согласно Своей заповеди или совету, Он же порою соделывает в нас [Сам], и те самые вещи, кои Он воспрещает, Он же порою и дозволяет. Поэтому их не следует перечислять как отличные [друг от друга].

Возражение 2. Далее, как указывает Писание, Бог не соделаеттого, чего Он не восхочет (Прем. 11:26). Но волеизъявление отличается от благоволения. Поэтому в волеизъявлении не следует усматривать [указание на] действие.

Возражение 3. Далее, деяние и дозволение относятся ко всему сотворенному без исключения, поскольку Бог действует во всем и дозволяет всем вещам некоторым образом действовать самим. Но заповедь, совет и воспрещение относятся к одним лишь разумным тварям. Следовательно, они не подлежат однородному разделению, поскольку не являются вещами одного и того же порядка.

Возражение 4. Кроме того, пути зла разнообразней [путей] добра, ибо, как на то указывали и Философ[342], и Дионисий[343], «благо существует единственным способом, тогда как зло бывает разным». Поэтому будет ошибкой полагать, что одно волеизъявление, а именно воспрещение, относится исключительно к злому, а два других, а именно заповедь и совет, исключительно к благому

Отвечаю: этими обозначениями мы обычно именуем волеизъявления, дабы таким образом показать, что [мы] нечто желаем. Человек может показать, что он чего-то хочет, или непосредственно, или посредством другого. Он может показать это непосредственно либо через прямое действие, либо же – опосредованное и акцидентное. Он показывает это прямо, когда действует сам; в этом случае выражением его воли является совершаемое им деяние. Он показывает это косвенно, если не препятствует выполнению чего-то другого; ведь удаляющего препятствия [порою] называют акцидентным двигателем. Подобное волеизъявление именуется дозволением. Он объявляет о своей воле через другого, когда определяет [этого] другого к выполнению [некоторой] работы, либо настаивая на этом как на необходимом посредством заповеди, либо воспрещая делать противоположное, либо убеждая, что является одной из форм совета. И так как подобным образом человек заявляет о своей воле, теми же пятью способами выражения воли принято обозначать и волю божественную. То, что волею Божией называют заповедь, совет и воспрещение, явствует из слов Матфея: «Да будет воля Твоя и на земле, как на небе» (Мф. 6:10). То же, что волею Божией называют дозволение и действие, явствует из сказанного Августином: «Ничего не было бы, если бы не восхотел Всемогущий, или соизволяя, или прямо действуя»[344].

Или можно сказать и так, что дозволение и действие относятся к настоящему: дозволение связано с моментом зла, действие же – блага. Что же касается будущего, то воспрещение относится к злу, заповедь – к необходимому благу, а совет – к благу сверхдолжному

Ответ на возражение 1. Нет ничего, что бы препятствовало изъявляющему волю делать это различными способами; ведь у нас есть немало слов, обозначающих то же самое. Поэтому нет ничего несообразного в том, что одна и та же вещь может быть объектом заповеди, деяния или совета [с одной стороны], либо воспрещения или дозволения [с другой].

Ответ на возражение 2. Как можно метафорически сказать о Боге, что Он желает то, что, строго говоря, Он не желает; точно так же и о том, что Он желает в прямом смысле слова, можно сказать, что Он это желает, при помощи метафоры. Поэтому ничто не препятствует тому, чтобы одна и та же вещь была и объектом благоволения, и [объектом] волеизъявления. Но действие есть всегда то же, что и благоволение, тогда как заповедь и совет – не всегда, ибо первое относится к настоящему, последние же два – к будущему; и, кроме того, первое само по себе есть следствие воли, последние же два обусловливают исполнение [воли] посредством другого.

Ответ на возражение 3. Разумные твари суть хозяева собственных действий, и потому, коль скоро Бог попускает разумным тварям действовать добровольно и самостоятельно, иные из выражений божественной воли относятся [исключительно] к их деяниям. Прочие же твари только движутся божественным промыслом, и потому с ними связаны лишь деяние и дозволение.

Ответ на возражение 4. Всякое зло греха, при всем своем разнообразии, равно удалено от божественного пожелания. Поэтому, что касается зла, достаточно и одного выражения воли, а именно, воспрещения. С другой стороны, благо состоит в различных аспектах относительно божественной благости, ибо есть и [просто] добрые дела, без коих нам не достигнуть даров этой благости (им посвящены заповеди), а есть и другие, еще более совершенные (и им посвящены советы). Или можно еще сказать, что советы не только относятся к наибольшим благам, но также касаются и удаления от наименьших зол.

Вопрос 20. О любви Бога

Далее мы рассмотрим то, что принадлежит к воле Божией в абсолютном смысле. В желающей части нашей души обнаруживаются как душевные страсти-радость, любовь и им подобные, так и склонности к моральным добродетелям, а именно: справедливости, стойкости и т. п. Таким образом, сперва мы исследуем, что есть любовь Вога, а затем – что есть Его справедливость и милосердие. Относительно первого будет рассмотрено четыре пункта: 1) есть ли в Воге любовь; 2) любит ли Он все сотворенное; 3) любит ли Он одну [какую-то] вещь более [какой-то] другой; 4) любит ли Он наилучшее более [остального].

Раздел 1. Есть ли в Боге любовь?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что в Боге нет любви. Ведь в Боге нет никаких страстей. Но любовь – это страсть. Следовательно, в Боге нет любви.

Возражение 2. Далее, любовь, гнев, печаль и т. п. взаимно противостоят друг другу· Но гнев и печаль не должно приписывать Богу, разве только – метафорически. Следовательно, точно так же не должно приписывать Ему и любовь.

Возражение 3. Далее, Дионисий сказал: «Любовь есть соединяющая и [особым образом] смешивающая сила»[345]. Но подобного не может происходить в Боге, ибо Он прост. Следовательно, в Боге нет любви.

Этому противоречит следующее. Сказано [в Писании]: «Бог есть любовь» (1 Ин. 4:16).

Отвечаю: должно утверждать, что в Боге есть любовь: ведь любовь – это первое движение воли и каждой желающей способности. Ибо, коль скоро действия воли и каждой желающей способности склоняются как к присущим им объектам и к добру, и к злу; поскольку [далее] благо субстанциально и суть непосредственный объект воли и желания, в то время как зло, будучи лишь противоположностью блага, объект вторичный и опосредованный; из этого следует, что действия воли и желания, относящиеся к благу, должны по природе предшествовать тем, что относятся к злу; так, например, радость предшествует печали, любовь – ненависти, ибо все, что существует через самое себя, всегда предшествует тому, что существует через другое. Опять-таки, более общее по природе предшествует менее [общему]. Поэтому ум сперва определяется к всеобщей истине, и лишь во вторую очередь – к истинам частным и специальным. Далее, есть такие действия воли и желания, которые имеют отношение к благу при наличии некоторого дополнительного условия; так [например] радость и восхищение относятся к уже достигнутому благу, тогда как желание и надежда относятся к благу еще не достигнутому Любовь же относится к благу наиболее обще, независимо от того, достигнуто ли благо, или нет Следовательно, любовь по природе суть первое действие воли и желания, и поэтому все прочие движения, связанные с желанием, предполагают наличие любви в качестве своего истока и основания. Ведь никто не желает чего-либо и не наслаждается этим, если оно – не любимое им благо; равно как никто и не ненавидит что-либо, если оно – не противоположно объекту его любви. И подобным же образом (что очевидно), печаль и тому подобное соотносится с любовью как со своим первейшим началом. Значит, если в ком усматриваются воля и пожелание, в нем также должна усматриваться и любовь, ибо, если желается [что-то] первое, желается также и все последующее [за первым]. И так как было доказано, что в Боге есть воля (19, 1), следовательно, Ему должно приписывать и любовь.