Весь Карл Май в одном томе - Карл Фридрих Май

замшевую куртку, а чтобы не докучали слепни, натерся медвежьим жиром, как это делают все индейцы. Вдруг сзади раздался шорох. Он обернулся и увидел воина в боевой раскраске, который уже занес над ним приклад своего ружья. Увернуться Тхлиш-Липа не успел, но шапка из меха лисицы смягчила страшный удар команча. Оглушенный, мой друг без звука свалился на земляной пол хижины.

Ават-Кутс, Большой Бизон, огляделся по сторонам. Он быстро нашел наши мешки с золотом, и они тут же перекочевали к нему за пояс. Потом его внимание привлекла куртка убитого — как он думал — апача и злодеи облачился в нее, сбросив свою старую рубашку. Лисья шапка тоже приглянулась команчу, и он нахлобучил ее себе на голову.

Теперь можно было подумать об отступлении, и Большой Бизон тихо свистнул, подзывая коня. Осталось только оскальпировать врага. Схватив Тхлиш-Липу за волосы, он одним взмахом ножа сделал круговой надрез на коже и потянул ее вместе с волосами, сдирая кожу с темени. Придя в сознание от страшной боли, апач из последних сил попытался удержать руку мучителя. Они начали бороться, но предугадать исход поединка было нетрудно: Тхлиш-Липа, ослабевший от удара, раны и потери крови, не мог оказать серьезного сопротивления самому свирепому головорезу племени команчей. Но неожиданно где-то рядом прогремел выстрел, и пуля врезалась в стену хижины.

Возвращаясь с охоты, Длинный Уинтерс наткнулся на следы незнакомых мокасин. Он осторожно обогнул кактусовые заросли и увидел обоих индейцев, сцепившихся в смертельной схватке на пороге нашего жилья. Не было нужды разбираться, где друг, а где враг — любой из нас узнал бы одежду Тхлиш-Липы и за сотню ярдов. Поэтому Уинтерс метил в залитого кровью, полуголого незнакомца, но второпях промахнулся, а второго выстрела не потребовалось. Дальше все происходило очень быстро. При виде нового противника Большой Бизон бросил несчастного апача и кинулся к лошадям, и не подумав поднять с земли свое ружье. Ближе всего оказался мустанг Тхлиш-Липы. Команч взлетел в седло и помчался прочь. Путь назад ему был отрезан — там стоял Уинтерс, но Большой Бизон знал о существовании тропы, начинавшейся у верхнего края каньона. Эта тропа идет по узкому каменному карнизу и постепенно спускается до самого дна. Он и не подозревал, что в каньоне работают четверо бледнолицых, и спешил удрать, пока Уинтерс не влепит ему пулю между лопаток. А Тхлиш-Липа, почти обезумевший от боли и ярости, был готов умереть, но не упустить врага. Он вскочил на лошадь команча и поскакал вслед за ним, раскручивая над головой лассо.

Вы видите этот карниз — вот он, незаметный выступ на отвесной стене, по ту сторону ручья. Такая тропа опасна и для пешехода, а о том, чтобы во весь опор мчаться по ней на лошади, даже подумать страшно. Поэтому мы были просто поражены, услышав стук копыт по карнизу. Отсюда, снизу, мы могли разглядеть только головы и плечи всадников, но этого было вполне достаточно. Впереди на своем мустанге мчался наш друг Тхлиш-Липа, которого пытается догнать какой-то жуткого вида окровавленный индеец. До нас донесся крик: «Убейте его! Стреляйте!» Кто из двоих кричал, разобрать было трудно, да и зачем — все казалось яснее ясного! Я вскинул винтовку и приготовился. Первый всадник достиг дна ущелья и, не оглядываясь, поскакал дальше Появился второй. На карнизе не так-то просто размахнуться, чтобы метнуть лассо, и он уже отводил руку для броска довольно медленно. Тут я и выстрелил.

Он закачался в седле, потерял стремена и упал на землю. Мы подбежали к нему. Как описать наш ужас, когда мы увидели его лицо и поняли, в чем дело! «Эта собака — Ават-Кутс», — только и смог произнести настоящий индеец, он до последней минуты думал о мести врагу. Потом глаза Тхлиш-Липы остановились, а изо рта побежала струйка крови…

Холи замолчал. Его невидящий взор был прикован к месту трагедии. После долгой паузы он заговорил вновь:

— Тхлиш-Липа подарил нам золото, а в благодарность получил пулю. Мы похоронили нашего друга и дали каньону имя Мистэйк, что еще нам оставалось делать? Так это место все называют и поныне. Много раз в моем присутствии люди пересказывали эту историю, и никто не догадывался, что речь идет обо мне. Я молчал почти тридцать лет, но сегодня, вернувшись сюда, хочу наконец избавиться от этого груза. А теперь, когда все вы знаете, скажите мне: заслуживаю ли я названия убийцы?

— Нет, нет! Ты невиновен, Джош! — с жаром запротестовали слушатели. — Но что сталось с команчем? Ему удалось удрать?

— Нет. Мы нашли его неподалеку от каньона. Мустанг Тхлиш-Липы споткнулся на каменистой осыпи, и Большой Бизон не удержался в седле. Разговор с ним, сами понимаете, был короткий. Жизнь за жизнь — таков закон Запада

— А золото, Джош? По твоим словам, ручей оказался настоящим Эльдорадо. Вы все должны были уйти отсюда богачами. Не так ли?

— Нет, не так. С того дня добыча пошла на убыль, и очень скоро в наших промывочных лотках уже не попадалось ни крупицы металла. Мы поработали еще с неделю, а потом бросили. Словно дух места увел россыпь обратно под землю. А того, что мы успели добыть, хватило очень ненадолго. Карты, выпивка — сами знаете, как это бывает. Лишь одно приобретение так и осталось со мной навсегда — память о том, как моя пуля сбрасывает с седла окровавленного индейца, лучшего друга, какой у меня когда-либо был. Картина эта стоит передо мной днем и ночью, а в ушах звучит его предсмертный крик. Но довольно, поедем отсюда. Мне не следует слишком долго задерживаться в ущелье Мистэйк.

Холи поднялся с камня, на котором сидел, встряхнул головой и направился к своей лошади. Он уже взялся за повод, когда я удержал его руку со словами:

— Мистер Холи, ваши друзья вынесли единодушный вердикт — «невиновен». Я полностью согласен с их мнением, однако хотел бы, если позволите, добавить кое-что от себя.

— Добавить? — переспросил Холи, и в тоне его явственно послышалось презрение старожила к новичку, который настолько бестактен, что лезет с непрошеными утешениями.

— Да, мне хочется рассказать вам одну правдивую историю — она связана с событием, происшедшим в маленьком городе у меня на родине, в Германии.

— Какое мне дело до ваших немецких историй?

— Вы узнаете, какое дело, если выслушаете меня. Минутку внимания! Однажды магистрат решил заменить флюгеры на городской колокольне. За эту трудную и ответственную работу взялись два кровельщика — отец и сын. Отец, опытный верхолаз, мог бы взобраться на