1001 Смерть - А. Лаврин

Хотя признаки жизни уже видимо исчезли, но мы решили позвать доктора. По предварительному нашему приглашению присутствовать на дуэли, доктора, к которым мы обращались, все наотрез отказались. Я поскакал верхом в Пятигорск, заезжал к двум господам медикам, но получил такой же ответ, что на место поединка по случаю дурной погоды (шел проливной дождь) они ехать не могут, а приедут на квартиру, когда привезут раненого.

Когда я возвратился, Лермонтов уже мертвый лежал на том же месте, где упал; около него Столыпин, Глебов и Трубецкой. Мартынов уехал прямо к коменданту объявить о дуэли.

Черная туча, медленно поднимавшаяся на горизонте, разразилась страшной грозой, и перекаты грома пели вечную память новопреставленному рабу Михаилу.

Столыпин и Глебов уехали в Пятигорск, чтобы распорядиться перевозкой тела, а меня с Трубецким оставили при убитом. Как теперь помню странный эпизод этого рокового вечера; наше сиденье в поле при трупе Лермонтова продолжалось очень долго, потому что извозчики, следуя примеру храбрости гг. докторов, тоже отказались один за другим ехать для перевозки тела убитого.

Наступила ночь, ливень не прекращался… Вдруг мы услышали дальний топот лошадей по той же тропинке, где лежало тело, и, чтобы оттащить его в сторону, хотели его приподнять; от этого движения, как обыкновенно случается, спертый воздух выступил из груди, но С таким звуком, что нам показалось, что это живой и болезный вздох, и мы несколько минут были уверены, что Лермонтов еще жив.»

Убийца Лермонтова тоже порывался написать воспоминания о поэте (как никак он знал его много лет!) и, очевидно, хотел в какой-то мере оправдаться перед современниками и потомками. Он. дважды начинал свои записи и оба раза бросал, написав по несколько страниц; дальше воспоминаний об учебе в юнкерской школе Mapтынов не пошел. Мартынов прожил 60 лет и умер спустя 34 года после дуэли.

ЛЖЕДМИТРИЙ I (год рождения неизвестен — 1606) — самозванец, авантюрист, выдававший себя за русского царя Дмитрия Ивановича, убитого еще ребенком. По официальной версии Лжедмитрий — это беглый монах Григорий Отрепьев.

Лжедмитрий сумел захватить трон и правил Русским государством около года. Но народные волнения и боярский заговор привели к его свержению и смерти. Суммируя летописи и воспоминания очевидцев, современный историк так воссоздает картину смерти Лжедмитрия.

Заговорщики, располагая небольшими силами, не были уверены, что им сразу удастся сломить сопротивление дворцовой стражи. Поэтому они и разработали запасной план действий, выполнить который взялся Осипов. Дьяк должен был потихоньку пробраться в царскую спальню и убить там Лжедмитрия еще до того, как начнется общий штурм дворца. Осипову удалось выполнить только первую часть плана. Как повествует один из царских телохранителей, злоумышленник проник через все караулы (а всего во дворце было пять дверей с караулами) и добрался до спальни, но тут был убит Басмановым. Судя по разным источникам, Осипов успел выбранить царя, назвав его недоноском. По русским источникам, он произнес целую речь против еретика и расстриги. На самом деле у него попросту не было времени для такой речи.

Прикончив Осипова, Басманов тут же велел выбросить его труп из окна на площадь…

Шум на площади усилился, и Лжедмитрий вновь послал Басманова узнать, что происходит. Вернувшись, тот сообщил, что народ требует к себе царя. Самозванец не отважился выйти на крыльцо, но с бердышем в руках высунулся в окно и, потрясая оружием, крикнул: «Я вам не Борис!».[44] В ответ раздалось несколько выстрелов, и Лжедмитрий поспешно отошел от окна.

Басманов пытался спасти положение. Выйдя на Красное крыльцо, где собрались все бояре, он принялся именем царя увещевать народ успокоиться и разойтись… Заговорщики заметили в толпе неуверенность и поспешили положить конец затянувшейся игре. Подойдя сзади к Басманову, Татищев ударил его кинжалом. Другие заговорщики сбросили дергающееся тело с крыльца на площадь. Расправа послужила сигналом к штурму дворца. Толпа ворвалась в сени и обезоружила копейщиков. Отрепьев заперся во внутренних покоях с пятнадцатью немцами. Шум нарастал. Двери трещали под ударами нападавших. Самозванец рвал на себе волосы. Наконец он бросил оружие и пустился наутек. Подле покоев Марины [Мнишек] Отрепьев успел крикнуть: «Сердце мое, измена!» Струсивший царь даже не пытался спасти жену. Из парадных покоев он бежал в баньку (ванную комнату, как называли ее иностранцы). Воспользовавшись затем потайными ходами, самозванец покинул дворец и перебрался, по словам К.Буссова,[45] в «каменный зал». Русские источники уточняют, что царь попал в каменные палаты на «взрубе». Но Отрепьеву не приходилось выбирать. Он прыгнул из окна с высоты около двадцати локтей.[46] Обычно ловкий Отрепьев на этот раз мешком рухнул на землю, вывихнул ногу и потерял сознание. Неподалеку от каменных палат стражу в воротах несли верные Лжедмитрию караулы… Придя в себя, Лжедмитрий стал умолять стрельцов «оборонить» его от Шуйских.[47] Подняв царя с земли, стрельцы внесли его в ближайшие хоромы. Между тем мятежники, не обнаружив Лжедмитрия во дворце, принялись искать его по всему Кремлю. Вскоре им удалось обнаружить его убежище. Украинские стрельцы были единственными из всей кремлевской стражи, кто пытался выручить самозванца. Они открыли пальбу и застрелили одного-двух дворян-заговорщиков. Но силы были неравные. Толпа заполонила весь двор, а затем ворвалась в покои. Стрельцы сложили оружие.

Попав в руки врагов, Отрепьев понял, что проиграл игру. И все же он продолжал отчаянно цепляться за жизнь. Глядя с земли на окружавшие его знакомые лица, самозванец униженно молил дать ему свидание с матерью или отвести на Лобное место, чтобы он мог покаяться перед всем народом. Враги были неумолимы. Один из братьев Голицыных отнял у Гришки последнюю надежду на спасение. Он объявил толпе, что Марфа Нагая давно отреклась от Лжедмитрия и не считает его своим сыном. Слова Голицына положили конец колебаниям. Дворяне содрали с поверженного самодержца царское платье. Оттеснив стрельцов, заговорщики окружили плотным кольцом скорчившуюся на полу фигурку. Те, что стояли ближе к Гришке, награждали его тумаками. Те, кому не удавалось протиснуться поближе, осыпали его бранью. «Таких царей у меня хватает дома на конюшне!», «Кто ты такой, сукин сын?» — кричали они наперебой…

Толпа москвичей продолжала расти, и заговорщики, опасаясь вмешательства народа, решили покончить с самозванцем… Решительнее всех в толпе, окружившей самозванца, действовал московский купец Мыльник. На повторные просьбы Отрепьева дозволить ему говорить с народом с Лобного места купец закричал: «Нечего давать еретикам оправдываться, вот я тебе дам благословение!» С этими словами он разрядил в него свое ружье…

Заговорщики спешили довершить дело. Они набросились на окровавленного, бившегося в агонии Отрепьева как стая воронья и продолжали рубить распростертое на полу тело и стрелять в него даже после того, как оно перестало обнаруживать признаки жизни.

ЛИ Брюс (1941–1973) — киноактер, спортсмен. Когда умирает мировая знаменитость при неясных обстоятельствах, да еще в возрасте 32 лет, это всегда вызывает ажиотаж и кривотолки. Естественно, и после смерти самого высокооплачиваемого киноактера мира родилось множество слухов и предположений. Свои версии выдвигали газеты и журналы, появилась книга «Кто убил Брюса Ли?» Итак, что же произошло с кумиром тинэйджеров? Используя материалы зарубежной прессы, журналист И.Оранский рисует следующую картину.

За несколько месяцев до своей смерти Брюс Ли достиг всего, о чем мечтал, и даже большего… Известнейшие киностудии осыпали его предложениями по поводу участия в съемках, его фильмы шли по всему миру, приносили невиданный успех и деньги, деньги, деньги. Но жизнь на звездном Олимпе оказалась для Брюса Ли невыносимо тяжелой…

Как признавался актер в одном интервью, он стал избегать больших скоплений людей; приходя в ресторан, старался проникнуть внутрь незамеченным и сразу сесть за угловой столик лицом к стене. При этом он все же любил славу и популярность (известен случай, когда на вечеринке ему представили человека, который не узнал его, и Ли, оттолкнув протянутую руку, грубо схватил человека за волосы, развернул его голову и рявкнул в самое ухо: «Брюс Ли… кинозвезда!»), — но они слишком дорого ему обходились.

Он был необычайно вспыльчивым и в конце концов рассорился с прессой, которая тут же начала организованную травлю. По пятам за ним, куда бы он ни направлялся, всегда шли несколько репортеров, следивших за каждым его шагом и раздувавших из мухи слона. Хотя и сам Ли нередко подкидывал газетам «жареные» темы. Так, на съемках своего предпоследнего фильма он ударил сценариста, а затем и пришедшего тому на помощь оператора. А незадолго до смерти стал угрожать директору одной из первых своих картин, который, по мнению Брюса Ли, присвоил себе часть его славы…