Поместье-зверинец - Джеральд Даррелл

на голове корзина из рафии или же закупоренный зелеными листьями калебас. Уже несут животных? Вряд ли. Обычно нужно не меньше недели, чтобы распространилась новость и начали приходить охотники. Затаив дыхание, я следил за ними. А они свернули с дороги и, обмениваясь шутками, стали подниматься на высокое крыльцо веранды. На верхней ступеньке смех замолк, и все осторожно опустили на пол свои приношения.

— Здравствуйте, мои друзья, — сказал я.

— Доброе утро, маса, — улыбаясь, ответили они хором.

— Что это вы тут принесли?

— Это звери, сэр, — последовал ответ.

— Но откуда вы знаете, что я приехал в Бафут покупать зверей? — в совершенном недоумении спросил я.

— Э, маса, нам об этом Фон сказал, — объяснил один из охотников.

— Силы небесные, если Фон всех оповестил еще до нашего приезда, нам грозит наводнение, — сказала Джеки.

— Оно уже началось, — заметил я, обозревая сложенные у моих ног корзины и калебасы. — А мы еще даже не приготовили клетки. Лаоно, как-нибудь справимся. Посмотрим, что они принесли.

Я нагнулся, взял одну корзину и поднял ее над головой.

— Кто это принес? — спросил я.

— Я, сэр.

— Ну и что у тебя там внутри?

— Там бери-ка, сэр.

— Что такое бери-ка? — осведомилась Джеки, когда я принялся развязывать веревки, которыми была опутана корзина.

— Не представляю себе, — ответил я.

— Может быть, лучше спросить? — осмотрительно предложила Джеки. — Вдруг там сидит кобра или еще что-нибудь в этом роде!

— Пожалуй, ты права. — Я отпустил веревку и повернулся к охотнику, который с беспокойством следил за мной.

— А что же это за зверь — бери-ка?

— Такой маленький зверек, сэр.

— Это плохой зверек? Он кусает человека?

— Нет, сэр, что вы. Эта бери-ка совсем малютка, сэр… детеныш.

Ободренный таким известием, я открыл корзину и заглянул внутрь. В травяном гнездышке на дне копошилась крохотная, не больше трех с половиной дюймов в длину, белочка. Судя по тому, что ее до сих пор покрывал тонкий, блестящий, как плюш, пушок и глаза еще не открылись, ей было всего несколько дней от роду. Я осторожно взял ее на руки. Попискивая, она лежала на моей ладони, и ее розовый ротик складывался в кружочек, как у юного певца из хора мальчиков, а крохотные лапки гладили мои пальцы. Я терпеливо ждал, когда иссякнет поток антропоморфизмов, на которые так щедра моя супруга.

— Хорошо, — сказал я, — если хочешь, возьми ее себе. Но предупреждаю, ты намучаешься с кормлением. Я бы вообще не согласился ее взять, но это черноухая белка, а они очень редки.

— Увидишь, все будет в порядке, — живо ответила Джеки.

Я вздохнул. Мне вспомнились несчетные бельчата, с которыми я возился в разных концах света, и все они были один другого слабее и немощнее. Я обратился к охотнику:

— Мой друг, этот зверек хороший, он мне очень понравился. Но ведь это детеныш, верно? Он ведь не выживет, верно?

— Да, сэр, — с грустью согласился охотник.

— Так я сейчас заплачу тебе два, всего два шиллинга и дам тебе записку. Приходи опять через две недели. И если детеныш будет жив, я тебе заплачу еще пять шиллингов. Ты согласен?

— Да, сэр, я согласен, — с довольной улыбкой ответил он.

Я заплатил ему два шиллинга и написал обязательство на остальные пять. Он бережно спрятал бумажку в складках своего саронга.

— Смотри не потеряй, — предупредил я. — Если потеряешь, я тебе не заплачу.

— Нет, маса, не потеряю, — улыбаясь, заверил он меня.

— Ты только посмотри, какая чудесная расцветка, — сказала Джеки, любуясь лежащим на ее ладонях бельчонком.

В этом я был с ней вполне согласен. Крохотная головка — ярко-оранжевая, за каждым ушком — черная полоска, словно мама не умыла как следует своего малыша. Спинка в зеленую полоску, а животик светло-желтый. Смешной хвост был темно-зеленый сверху и огненно-оранжевый снизу.

— Как мы ее назовем? — спросила Джеки.

Я взглянул на трепещущий комочек, который все еще продолжал упражняться в пении.

— Назови ее, как называл охотник: Малютка Бери-ка, — предложил я.

И зверек стал Малюткой Бери-ка. Правда, потом мы для удобства говорили просто Малютка.

Увлеченный придумыванием имени, я уже развязывал следующую корзину, позабыв спросить охотника, что в ней. И когда неосмотрительно поднял крышку, оттуда высунулась острая маленькая крысиная морда, цапнула меня за палец, издала яростный визг и снова скрылась в недрах корзины.

— Это еще что за тварь? — спросила Джеки, пока я сосал укушенный палец и бранился, а хор охотников причитал: «Ах, беда, сэр, ах, беда» — будто они все были ответственны за мою глупость.

— Эта злобная милая крошка — карликовая мангуста, — сказал я. — Для своего роста, пожалуй, самый свирепый зверь в Бафуте и визжит пронзительнее всех мелких животных, каких я знаю, если не считать мартышку.

— Где мы будем его держать?

— Надо приготовить несколько клеток. Пусть посидит в корзине, пока я разберусь с остальными, — сказал я, осторожно завязывая корзину.

— Хорошо, что у нас два разных вида мангуст, — сказала Джеки.

— Ага, — согласился я, продолжая сосать палец, — прелестно.

В остальных калебасах и корзинах не было ничего интересного: три обыкновенные жабы, маленькая зеленая гадюка и четыре ткачика. Все это мне было не нужно. Я спровадил охотников и занялся жилищным устройством карликовой мангусты. Для зверолова едва ли не самый тяжкий грех — не подготовить загодя клетки. В этом я убедился во время моей первой поездки. Снаряжение у нас