Нищий - Евгений Щепетнов

— Устроит. Я сверну тебе нос, придурок! — его красивое лицо перекосила злобная гримаса — или руки-ноги переломаю!

— Это — уж как получится — сухо сказал я, и обратился к его «секундантам» — какие-то правила есть? Что можно делать, что нельзя? Если я его случайно убью в поединке, меня будут преследовать?

— Хммм…преследовать-то не будут…но и видеть на своей земле тоже не пожелают — ответил один из стоящих передо мной эльфов. Правил, как таковых, нет — запрещается только выдавливать глаза и бить в пах — остальное всё можно.

Он усмехнулся:

— Ты так уверен, что можешь убить Ваартканана? Ты бы лучше передумал, человек — не дай создатель, он тебя покалечит, а гномы потом нам будут обиды выставлять. Он лучший рукопашный боец в роду, учти это, откажись от боя!

— Я принимаю всю ответственность на себя, и никто вам обиды выставлять не будет, если что, так, братья? — крикнул я стоявшим позади гномам, во главе с Бабаканом — они хмуро и многообещающе наблюдали за происходящим.

— Если ты так просишь — не будем! — Бабакан недовольно покрутил головой и тихо выругался про себя.

— Вот видите — всё нормально. Так что — можно приступать — вон там, на борцовском ринге. Так как бьёмся — пока кто то не запросит пощады, или пока не сможет встать?

— До потери сознания — злобно прошипел эльф — будешь знать, как с эльфийскими девушками любовь крутить, ублюдок приблудный!

— До потери, так до потери — я прошёл мимо толпы зрителей, замерших в предвкушении эпической битвы гигантов. Эльф снял с себя рубаху и разминался, демонстрируя великолепное тело, с крупными рельефными мышцами, явно рисуясь перед толпой, а в частности перед эльфийскими девушками. Я усмехнулся — как-то уже давно у меня не было позыва кого-то из себя представлять, перед кем-то фигурять — наоборот, стараешься выглядеть незаметнее и безобиднее — тогда ответ на агрессию более неожиданный и потрясающий.

Я не собирался давать толпе жаждущей крови, гладиаторского поединка с прыжками и выкрутасами — мне нужно было просто вырубить нагловатого зарвавшегося парня, которому уже давно никто не давал укорота. Ко мне подошла Аранна:

— Ты сможешь с ним справиться? Он и правда очень силён! Я бы не хотела, чтобы ты ближайшие несколько дней не смог меня целовать! — она попыталась улыбнуться, но её губы задрожали — я думал от слёз — нет, девушка яростно ругалась в адрес бывшего поклонника и желала ему скорейшего поноса, и чтобы он не проходил неделю подряд!

Потом она поцеловала меня, отошла и прижалась к стволу берёзы, в тревожном ожидании.

Я прошёл на ринг, где подпрыгивал и фигурял мой соперник — гномы сзади кричали:

— Задай ему! Не посрами наш клан!

Оценил соперника — силён, быстр, тренирован — и ничего это не значит. Он не привык биться на боле боя, не привык убивать и готовиться принять смерть — обычный парнюга, тренированный мажор. Ничего особенного.

Парень кинулся на меня, сходу решив свернуть мне нос, как и обещал — его здоровенная рука выстрелила вперёд, намереваясь воткнуться мне в лицо — не удалось. Левая моя ладонь мягко увела его руку вправо, сбив с траектории движения, а правая с силой, хлёстко воткнулась ему в правую подмышку, причинив сильную боль. Всё этот произошло с скоростью выстрела, как будто он своим ударом включил у меня кнопку для обратного удара. В бою я бы его уже убил, но тут этого делать было нельзя.

Удар носком сапога по голени эльфу — он захромал, пришёл в ярость, рванулся вперёд — болван, ну кто же так делает?! Это же смертельный номер — прямой удар ногой в солнечное сплетение — парень лежит синий, не может вдохнуть воздух — эльфы засуетились, стали откачивать, с большим трудом он стал шевелиться, затем его вырвало на землю.

— Ну что, достаточно? — подошёл я к эльфам — или ещё надо продолжать?

Тот эльф, с которым я говорил перед этим, с благодарностью посмотрел на меня:

— Спасибо, что ты его не убил. Я видел, что ты мог это сделать. Не ожидал такой прыти от человека — не зря говорили, что ты незаурядный человек, и вообще — не совсем человек… Может у тебя в предках были эльфы?

— Кто знает — усмехнулся я — за сотни тысяч лет — кто там у нас в предках?

Эльф согласно кивнул и поспешил к группе эльфов, уводящих скандалиста.

Ко мне подошла Аранна, её глаза сияли:

— Молодец — как ты его! Теперь он не скоро будет кого-то задирать! Пойдём за стол? Там уже всё готово.

Мы пошли к столам, за которыми уже пили, ели, орали разгорячённые соревнованием и пивом гномы.

День закончился так же, как и предыдущий — Аранна была очень горяча и искусна. Я уже как-то и отвык от такого напора со стороны женщин, а может и не привык…но мне было хорошо с ней.

Утром мы простились с девушкой — впрочем — она обещала навещать меня, и взяла обещание, что я обязательно приду к ним в гости. Алдан и Виардон попрощались со мной и с Бабаканом с явным сожалением:

— Прощайте, друзья! Будете мимо проходить — заходите к нам, было здорово с вами тут почудить! — Алдан усмехнулся, и пожал руки мне и Бабакану — ну, Викор, думаю скоро прибежит! Он подмигнул мне и добавил:

— Только вот непостоянная она, смотри…как бы разочарования не было.

— Ну что же теперь — что будет, то и будет. Кстати, Алдан, хотел спросить — а у вас там есть стихийник?

— Есть, да. А почему ты спросил? Хочешь в обучение пойти?

— Неплохо было бы, конечно…а ваши позволят?

— Всё зависит от позиции главы рода, от ценности обучаемого, от его статуса…много от чего. Но — попробовать можно. Я поговорю с отцом.

— А кто у тебя отец?

Бабакан зашёлся в смехе:

— Вот ты даёшь — не знаешь, с кем пиво пьёшь — глава рода у него отец! А ты с дочкой главы кувыркался…хе хе хе…

— Кстати — смеясь сказал Алдан — можно ещё и через Аранну поговорить, отец её обожает, не то что меня, непослушного озорника. Я с ней переговорю — а она с отцом, думаю — что-нибудь придумаем. Ну всё, нам пора!

Мы ещё раз пожали руки, обнялись, и эльфы растворились в стене леса.

— Всё когда-то кончается — с лёгкой грустью заметил Бабакан — пиво — тоже. Давай работать? Нам надо выяснить — куда тянется жила, какова её протяжённость, глубина залегания. Придётся лазить по горам вдоль неё — надо зарисовывать все свои наблюдения. Сможешь?

Я смог. Следующие три дня мы усиленно таскались по горным склонам, мне приходилось до одури погружаться в глубину горных массивов — правда, честно сказать — мне это нравилось. Таких красивых картин я никогда не видел…горы делались прозрачными, переливались, захватывали всю душу — но теперь я был настороже и легко освобождался от их сладких объятий.