Цзян Чжунчжэн, или Неизвестный Чан Кайши - Юрий Михайлович Галенович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В возрасте семи лет Цзинго пошел в школу в Улине. Там он получил первоначальное образование. Первый учитель был хорошим знакомым его семьи. Это было человек, глубоко преданный своему делу. Он учительствовал всю жизнь, был весьма благовоспитанным прекрасным преподавателем в начальных классах. Этот воспитатель произвел на Цзян Цзинго хорошее впечатление. Цзян Цзинго уважал учителя всю жизнь.
В шесть-семь лет Цзян Цзинго справился со своим детским недостатком. До той поры он легко обижался и плакал. Но тут воля его окрепла. Он избавился от плаксивости, избалованности и капризности и стал смело отстаивать свое в драках с детьми, которые были старше и сильнее его.
С тех пор как у Цзян Чжунчжэна появилась сначала наложница Яо Ичэнь, а затем еще одна жена, Чэнь Цзежу, он охладел к Мао Фумэй. Однако он продолжал заботиться о своем первенце Цзян Цзинго. В декабре 1918 года, когда Цзян Цзинго исполнилось 9 лет, он отдал сына в обучение к учителю, у которого сам учился в возрасте 19 лет. Когда же Цзян Цзинго исполнилось 12 лет, ему взяли домашнего учителя. Цзян Чжунчжэн в те дни написал сыну письмо, в котором, в частности, было сказано: «…дома слушайся бабушку, мать; ходи и разговаривай спокойно, солидно, не допускай легкомыслия; книги для чтения отбирай тщательно, читай то, что проверено временем, то, что воспитывает зрелость». В возрасте 13 лет Цзян Цзинго отправили в уездную школу. В этой связи он переселился в дом Чэнь Чжицзянь; она обихаживала его. К этому времени Цзян Цзинго уже был вежливым, соблюдавшим приличия подростком. Отправляясь в школу, он говорил, как это принято в Китае: «Бабушка, мама, я пошел!» Возвращаясь из школы домой, он говорил: «Я пришел!» Ему нравилось таро (вид овощей) из уезда Фэнхуа. Чэнь Чжицзянь пекла ему эти головки на завтрак в школе.
Сам Цзян Цзинго вспоминал: «Отец был очень строг и серьезно походил к нашему с братом воспитанию. Не только дома, но и находясь вне дома, он часто присылал нам письма, в которых давал указания писать иероглифы, читать, заниматься делом и становиться человеком, то есть вести себя так, как подобает человеку». С течением времени изменялись и требования, которые Цзян Чжунчжэн предъявлял к сыновьям. Однако основное направление воспитания и его цели не менялись, иначе говоря, речь шла о воспитании сыновей в соответствии с намеченной отцом формой, об отливке в эту форму; речь шла о воспитании с напряжением всех умственных способностей.
Идеалы Цзян Чжунчжэна сформировались в соответствии с эпохой, в которой он жил. Это было время почитания национальной культуры, национальной цивилизации. Цзян Чжунчжэн полагал, что овладение знаниями, содержащимися в половине такого классического труда, как «Лунь юй», то есть «Суждения и беседы» Конфуция, вполне достаточно для того, чтобы управлять государством, заниматься государственными делами. С его точки зрения, старинные книги могли стать для человека верным компасом, для того чтобы разбираться в делах. Цзян Цзинго было всего 11 лет, но отец упрямо добивался того, чтобы тот читал словарь — толкование смысла древних классических китайских книг, «Шо вэнь цзе цзы» («Изъяснение письмен и толкование иероглифов»). Отец прислал старшему сыну эту книгу с комментариями Дуань Юйцая и наказывал: «Тебе следует ежедневно заучивать по десять иероглифов из этой книги; тогда за три года ты ее изучишь до конца. А пользоваться этими знаниями ты сможешь всю жизнь, и сокровищница эта не будет исчерпана». На следующий год он прислал письмо, советуя сыну читать классические каноны «Ши цзин» («Книга песен») и «Эр я» («Приближение к классике»).
В работе «Домашнее воспитание, которое было мне дано» Цзян Цзинго писал: «Отец наказывал мне читать. Главным образом читать «Четырехкнижие», особенно «Мэн-цзы». Он также с глубоким уважением относился и к книге «Сочинения Цзэн Гофаня». И тут нечему, собственно, удивляться. Именно так учился в детстве и сам Цзян Чжунчжэн. Развивая свои пояснения относительно значения изучения и чтения древних классических китайских книг, Цзян Чжунчжэн подчеркивал; «Что касается китайского языка и литературы, то если тебе (обращался он к сыну) удастся понять частично смысл того, что сказано в «Четырехкнижии», если тьт освоишь учения Мэн-цзы, Чжуан-цзы, «Цзо чжуань» («Комментарий Цзо»), тогда ты заложишь прочную базу и будешь уверенно себя чувствовать, высказывая в письменном виде свои взгляды на протяжении всей жизни».
Цзян Чжунчжэн требовал, чтобы его первенец был «по праву сыном рода Цзян». Он считал, что браться управлять государством следует, для начала приобретя навыки управления собственной семьей. Цзян Чжунчжэн полагал, что в семье следует соблюдать порядок почитания ее членов по старшинству. Образцом тут должно было служить то наставление, которое давал детям Цзэн. Гофань. И даже в политике надо было следовать примеру Цзэн Гофаня, который был, с точки зрения Цзян Чжунчжэна, образцовым китайским политическим деятелем.
В КНР немало людей считали такую систему образования пагубной для нормального здорового развития и воспитания детей. Но в Китае во времена Цзян Чжунчжэна многие придерживались подобных взглядов.
В марте 1922 года Цзян Цзинго впервые покинул родную семью, родные места, как говорят в Китае, вышел за ворота родного дома. Через Нинбо он проследовал в Шанхай. В душе у него теснились сложные чувства. Временное расставание с матерью терзало его сердце. В Улине каждая былинка была ему знакома. Но и Шанхай очень сильно привлекал его к себе. От отца он время от времени слышал отзывы о Шанхае. Это был иной мир, совсем не тот, что в уезде Фэнхуа, где вырос Цзян Цзинго. Хотя дело революции и потребовало от отца переезда из Шанхая в Гуанчжоу, однако Шанхай по-прежнему оставался политическим центром страны. Цзян Цзинго уже насытился учебой в одном и том же месте, у себя дома или в уездном городе. Он слышал, что в Шанхае и учат по-иному, по-новому. Таким образом, с точки зрения Цзян Цзинго, было хорошо сменить обстановку.
3 марта 1922 года Цзян Цзинго поступил в четвертый класс начальной школы в Шанхае. Один из его учителей считал, что, хотя природные способности Цзян Цзинго и не могут считаться самыми высокими, однако он был довольно упорным и способным в учебе учеником. Сам Цзян Чжунчжэн полагал, что один из его сыновей, то есть Цзян Цзинго, способен
