Рокоссовский - Владислав Кардашов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В опорные пункты и узлы сопротивления гитлеровцы превратили почти все населенные пункты. Наличие высот, балок и населенных пунктов давало врагу возможность укрыто располагать своих солдат и устраивать различного рода склады. В склонах балок оборудовались землянки для штабов и тактических резервов.
Погода в январе также не благоприятствовала наступавшим. Зима 1942/43 года была мягче, чем предыдущая, но все же среднесуточная температура держалась на уровне —18 градусов, а в отдельные дни во второй половине января понижалась и до —22 и даже —32 градусов. В степи бушевали сильные ветры, сопровождавшиеся метелями. Обильный снег хорошо замаскировал все оборонительные сооружения врага.
Гитлеровцы имели время для организации прочной обороны. Вот что писал об этом сам Рокоссовский: «Резервы располагались так, что образовывали внутри окружения как бы второе кольцо, что способствовало увеличению глубины обороны и создавало возможность маневра для контратак в любом направлении. В декабре немецко-фашистские войска провели большую работу по укреплению своих позиций. В главной полосе обороны и на промежуточных рубежах они создали сеть опорных пунктов и узлов сопротивления. В западной части района противник воспользовался сооружениями бывшего нашего среднего оборонительного обвода, проходившего по левому берегу Россошки и далее на юго-восток по правому берегу Червленой. На этом рубеже противник имел возможность усовершенствовать оборону, создав сплошную линию укреплений.
В восточной части кольца, где также проходил бывший наш внутренний оборонительный обвод, противник тоже оборудовал опорные пункты и узлы сопротивления, причем сеть их распространялась в глубину до десяти километров, вплоть до самого Сталинграда».
Ко всему сказанному следует добавить, что войска Рокоссовского не имели «огромного превосходства» над противником в силах и средствах, как это любят изображать западные историки, пишущие о Сталинградской битве. В трудах советских историков уже давно имеются данные, которые позволяют судить об истинном соотношении сил Донской фронт на 10 января 1943 года имел: людей – 212 тысяч, противник – 250 тысяч, орудий и минометов соответственно 6860 и 4130, танков – 257 и 300, боевых самолетов – 300 и 100. Располагая превосходством в орудиях (более чем в полтора раза) и самолетах в (три раза), войска Рокоссовского численно уступали врагу в людях (1:1,2) и танках (1:1,2). Разумеется, боеспособность наших солдат была значительно выше боеспособности фашистских солдат блокированной уже полтора месяца армии Паулюса.
Наступал 1943 год. Что-то он принесет нашей стране? Об этом и шла речь в штабе Рокоссовского в ночь под Новый год. Встреча его произошла экспромтом. По просьбе представителя Ставки от ВВС А. А. Новикова летчики захватили из Москвы елку, ее украсили наскоро, и встреча Нового года состоялась.
Все присутствующие были едины в том, что окончательная победа неизбежна, но только когда? Удастся ли в 1943 году разбить врага?
Стали обсуждать положение окруженной группировки Паулюса. Общее мнение было таково: враг обречен и сам сознает это, положение его безнадежно. Кто-то заметил:
– Им теперь самое время предъявить ультиматум о сдаче!
Все согласились, что у Паулюса положение тяжелое, и разговор перешел па другую тему. Но мысль об ультиматуме запала в голову Рокоссовского. «Немцы ведут войну варварски, не соблюдая никаких правил, – думал он. – Но мы другое дело... Что, если вспомнить старый рыцарский обычай, ведь во время осад городов и крепостей сплошь и рядом врагу предлагали капитулировать, иногда на очень почетных условиях?»
На следующий день Рокоссовский переговорил об этом с заместителем начальника Генерального штаба А. И. Антоновым, который обещал подумать и сообщить о решении. Одновременно командующий фронтом поделился идеей с Вороновым. Представителя Ставки очень заинтересовала мысль об ультиматуме, и 2 января в Ставку был отправлен специальный документ, в котором испрашивалось разрешение 4 или 5 января вручить командованию окруженных войск ультиматум. После этого стали ждать решения Ставки.
Подготовка операции «Кольцо» тем временем продолжалась. Но с приближением 6 января – срок начала операции – делалось все более очевидным, что к этому времени фронт не будет готов к наступлению. Многие эшелоны с войсками и транспорты с вооружением и боеприпасами запаздывали. В таких условиях начинать операцию было рискованно.
Утром 3 января Рокоссовский, Воронов и Малинин собрались, чтобы определить реальную готовность к наступлению. Стали подсчитывать, проверять цифры. Опоздания эшелонов увеличились, а не уменьшились.
– Что же выходит? – раздумывал Воронов.
– Как ни крути, мы не будем готовы в назначенный срок, – настаивал Рокоссовский.
– Нам нужно еще шесть-семь суток. Придется просить Ставку об отсрочке.
– Нет, это невозможно. Верховный этого не разрешит.
– Ну хотя бы на трое-четверо суток!
– Попробуем, – согласился Воронов и тут же стал звонить в Москву. Разговор, однако, ничего не прояснил. Сталин молча выслушал Воронова, ничего не ответил, сказал «до свидания» и положил трубку.
Воронов и Рокоссовский составили донесение, тотчас же переданное в Москву:
«Приступить к выполнению „Кольца“ в утвержденный Вами срок не представляется возможным из-за опоздания с прибытием к местам выгрузки на 4—5 суток частей усиления, эшелонов с пополнением и транспортов с боеприпасами...
Наш правильно рассчитанный план был нарушен также внеочередным пропуском эшелонов и транспортов для левого крыла тов. Ватутина. Тов. Рокоссовский просит срок изменить на плюс четыре. Все расчеты проверены мной лично.
Все это заставляет просить Вас утвердить начало «Кольца» плюс 4.
Прошу Ваших указаний. Воронов».
Реакция на это донесение последовала немедленно. Воронова вызвали к телефону. Сталин был сильно раздражен, и Воронову пришлось услышать немало неприятных слов. Больше всего поразила его одна фраза: «Вы там досидитесь, что вас и Рокоссовского немцы в плен возьмут. Вы не соображаете, что можно, а что нельзя! Нам нужно скорее кончать, а вы умышленно затягиваете!
Он потребовал доложить ему, что значит в моем донесении фраза «плюс четыре». Я пояснил:
– Нам нужно еще четыре дня для подготовки. Мы просим разрешения начать операцию «Кольцо» не 6, а 10 января.
Последовал ответ:
– Утверждается!
Тут телефонистка спросила меня: «Хорошо ли было слышно?» Поблагодарив ее за хорошую связь, я вместе с тем подумал: «Как было бы хорошо не слышать девять десятых этого разговора...»
Отсрочка с началом наступления радовала Рокоссовского, хотя и до 10 января времени было очень мало, с трудом можно было бы уложиться. Но неумолимость Ставки была понятна командующему Донским фронтом. На левом фланге советско-германского фронта положение складывалось исключительно благоприятно. На Северном Кавказе немцы отступали, Юго-Западный фронт начал наступление в восточной части Донбасса. Если бы в этот момент войска семи армий Рокоссовского освободились, советское командование могло рассчитывать, бросив их на фронт, не только отрезать кавказскую группировку, но и очистить всю левобережную Украину. Рокоссовский понимал это, как и его генералы и солдаты, и делал все, чтобы убыстрить начало операции.
Тем временем в Ставке мысль о предложении ультиматума поддержали. Она понравилась Сталину, и командованию Донского фронта было предложено составить текст столь необычного для Великой Отечественной войны документа. Под руками не было необходимых материалов, и пришлось вспоминать события далеких времен. Подготовленный проект был направлен в Ставку, та утвердила его с небольшими изменениями. Вот этот суровый документ.
«Командующему
окруженной под Сталинградом 6-й германской армией
генерал-полковнику Паулюсу
или его заместителю
6-я германская армия, соединения 4-й танковой армии и приданные им части усиления находятся в полном окружении с 23 ноября 1942 года.
Части Красной Армии окружили эту группу германских войск плотным кольцом. Все надежды на спасение Ваших войск с юга и юго-запада не оправдались. Спешившие вам на помощь германские войска разбиты Красной Армией, и остатки этих войск отступают на Ростов...
Положение Ваших окруженных войск тяжелое. Они испытывают голод, болезни и холод. Суровая русская зама только начинается; сильные морозы, холодные ветры и метели еще впереди, а Ваши солдаты не обеспечены зимним обмундированием и находятся в тяжелых антисанитарных условиях.
Вы, как командующий, и все офицеры окруженных войск отлично понимаете, что у Вас нет никаких реальных возможностей прорвать кольцо окружения. Ваше положение безнадежное, и дальнейшее сопротивление не имеет никакого смысла.
