Чистые пруды. От Столешников до Чистых прудов - Сергей Романюк

Второй сын, Сергей, любимец братьев, умер от душевной болезни, третий, Николай, оказался связанным с декабристами, был приговорен к смертной казни, но, благодаря тому, что он в то время оказался за границей, спасся и уже не вернулся в Россию. Ему, убежденному борцу с крепостным правом, Пушкин посвятил эти строки:

Одну Россию в мире видя,Преследуя свой идеал,Хромой Тургенев им внималИ, плети рабства ненавидя,Предвидел в сей толпе дворянОсвободителей крестьян.

Четвертый сын, Александр, начавший было делать прекрасную карьеру, отказался от всего, поддерживал брата и проводил много времени за границей — он там нашел и привез в Россию сотни бесценных исторических документов.

В 1807 г. И. П. Тургенев умирает, сыновья его постоянно живут в Петербурге, и в следующем году дом продается «дерптскому первостатейному купцу» Христиану Фе. В 1812 г. дом сгорел и был отстроен только через несколько лет, а 12 октября 1832 г. его купил с аукционного торга богатый купец-чаеторговец П. К. Боткин. В архиве сохранился документ, подробно описывающий дом и участок в то время: главный дом еще не был полностью восстановлен, рядом с ним вниз по склону расстилался большой фруктовый сад.

Боткины происходили из посадских людей города Торопца, откуда в конце XVIII в. в Москву приехали братья Дмитрий и Петр Кононовичи. Петр дал начало этой замечательной в русской и московской истории семьи. Он занялся торговлей материями и чаем, и первое время она была меновой: отвозили в Кяхту мануфактуру и везли оттуда китайский чай, но впоследствии Боткины перешли на закупку чая, и причем не только в Китае, но и в других странах мира.

П. К. Боткин был женат два раза и от двух браков имел 25 детей, из которых выжили 9 сыновей и 5 дочерей. Семья была исключительно дружной: «…все многочисленные члены этой семьи поражали своей редкой сплоченностью; их соединяла между собой самая искренняя дружба и самое тесное единодушие. На фамильных обедах этой семьи… нередко за стол садилось более 30 человек и всех своих чад и домочадцев; и нельзя было не увлечься той заразительной и добродушной веселостью, какая царила на этих обедах; шуткам и остротам не было конца; братья трунили и подсмеивались друг над другом, но все это делалось в таких симпатичных и благодушных формах, что ничье самолюбие не уязвлялось…»

Купеческая семья Боткиных сыграла выдающуюся роль в истории русской культуры: из нее вышли писатель Василий, врач Сергей, художник Михаил. «Дом Боткиных, — вспоминал современник, — принадлежал к самым образованным и интеллигентным купеческим домам в Москве. В нем сосредоточивались представители всех родов художеств, искусства и литературы, а по радушию и приветливости хозяев ему не было равных». В доме бывали Н. В. Гоголь, А. И. Герцен, И. С. Тургенев, Л. Н. Толстой, жил В. Г. Белинский. Для А. А. Фета этот дом был родным — одна из сестер Боткиных была его женой.

Удивительно, как Василий Петрович Боткин, московский купеческий сын, для которого было заранее уготовано стоять за прилавком или корпеть над счетами в конторе, окончив только пансион, стал писателем с всероссийской известностью, одним из лучших знатоков и истолкователей философии Гегеля, полноправным членом интеллектуального кружка Герцена, Белинского, Огарева. Его литературные знакомства были весьма обширны как в Москве, так и в Петербурге, и для очень многих его дом в Петроверигском переулке был дружественным пристанищем — Тургенев, Некрасов, Дружинин, Панаев обязательно останавливались у него. Как вспоминал современник, автор мемуаров А. Д. Галахов: «В его обедах, которыми он угощал своих приятелей, выказывался образованный эпикуреизм: они сопровождались интересными беседами, так как знакомые его принадлежали к передовым талантам в литературе и науке».

Петербургский литератор Иван Панаев так описывает собрания в боткинском доме: «Друзья сходились большею частию по вечерам у Боткина… Разговор был постоянно одушевленный, горячий. Предметом его были толки об искусстве с точки зрения Гегеля: с этой точки строго разбирали Пушкина и других современных поэтов. Лермонтов с своим демоническим и байроническим направлением никак не покорялся этому новому воззрению. Белинского это ужасно мучило… Он видел, что начинающий поэт обнаруживает громадные поэтические силы; каждое новое его стихотворение в „Отечественных записках” приводило Белинского в экстаз, — а между тем в этих стихотворениях примирения не было и тени! Лермонтова оправдывали, впрочем, тем, что он молод, что он только что начинает, несколько успокоивались тем, что он владеет всеми данными для того, чтобы сделаться со временем полным, великим художником и достигнуть венца творчества — художественного спокойствия и объективности… Клюшников, сам имевший в себе частичку демонизма, очень симпатизировал таланту Лермонтова и довольно остроумно подсмеивался над некоторыми толками о поэте; Катков и К. Аксаков прочитывали свои переводы из Гейне, Фрейлихграта и из других новейших немецких поэтов. Катков обыкновенно декламировал с большим эффектом, принимая живописные позы, складывая руки накрест, подкатывая глаза под лоб… Я никогда не забуду этих вечеров… Сколько молодости, свежести сил, усилий ума потрачено на разрешение вопросов, которые теперь, через 20 с лишком лет, кажутся смешными! Сколько кипения крови, сколько увлечений и заблуждений!.. Но все это не пропало даром. До истины люди добираются не вдруг… Этот кружок займет важное место в истории русского развития… Из него вы шли и выработались самые горячие и благородные деятели на поприще науки и литературы».

Поэт Шеншин писал, что «даже самый ненаблюдательный человек не мог не заметить того влияния, которое Василий Петрович незримо производил на всех окружающих. Заметно было, насколько все покорялись его нравственному авторитету… Василий Петрович младших братьев провел через университет, а сестрам нанимал на собственный счет учителей по предметам, знание которых считал необходимым…».

Знаменитый русский врач Сергей Петрович Боткин, 11-й ребенок в семье, тоже воспитывался старшим братом Василием. Он отдал его в лучший тогда пансион Эннеса, увлекался математикой и хотел поступить на математический факультет, но именно тогда на все факультеты разрешили поступать только окончившим казенные гимназии, за исключением медицинского факультета, и Сергей Боткин против желания выбрал его, и Россия приобрела выдающегося медика. Он окончил Московский университет, был на Крымской войне в отряде Пирогова, слушал лекции и практиковался в Западной Европе, уехал в Петербург, где заведовал кафедрой в Военно-медицинской академии.

Нельзя не упомянуть и сына С. П. Боткина Сергея Сергеевича, тоже известного медика, и внука Евгения Сергеевича, лейб-медика царской семьи, сопровождавшего ее в Екатеринбург, где он и отдал жизнь, оставаясь верным своему долгу…

Искусству посвятили себя младшие братья — коллекционеры живописи Дмитрий и Михаил Боткины. Как свидетельствует современник, в собирательстве Боткиных была такая симпатичная черта: они «были космополитичны и общеевропейски и не заключали в себе ничего народнического, никакого стремления к отечественному». Дмитрий собрал великолепную коллекцию западноевропейской живописи, помещавшуюся в его доме на Покровке (№ 27), которая была открыта для посещения, а Михаил, живший в Петербурге, тоже был коллекционером: его собрание состояло из памятников искусства и предметов художественной промышленности — майолики, бронзы, резные произведения из дерева эпохи итальянского Возрождения, собрание редчайших византийских эмалей. Он же, академик исторической живописи, получил известность как художник преимущественно религиозного направления.

В нижнем этаже дома в 1850–1851 гг. жил историк, профессор Московского университета Т. Н. Грановский: рассказывали, что под влиянием сына Василия глава фирмы, «никогда не ломавший шапки перед ученостью, он, в праздник светлого Христова Воскресения, со шляпой в руках, отправлялся для поздравления к профессору Грановскому, нанимавшему у него квартиру в особом флигеле, хотя этот жилец был много моложе домовладельца».

В фирме Боткиных работал отец знаменитого физика П. Н. Лебедева, который, по исследованиям москвоведа В. В. Сорокина, родился в правой пристройке к главному дому.

В последние годы фирмой руководил Петр Петрович Боткин. С ним фирма успешно развивалась, ее продукция получала медали на престижных выставках, но в 1907 г. П. П. Боткин скончался и дела фирмы пришли в упадок. «Нужны были его смелая инициатива, широкий коммерческий кругозор, находчивость, самообладание, способность быстро схватывать умом и взвешивать все обстоятельства данного момента, словом, все те блестящие качества, какими покойный столь богато был одарен», — писали в его некрологе.