Итерации Иерихона - Аллен Стил

Он ничего не сказал, а попытался сосредоточить свое внимание на сцене, где Пророк Под Вуалью и его королева занимали места на тронах. Я подождал, пока у хлопающих устанут руки и они сделают паузу, и тогда наклонился к нему снова.

- А знаете, - сказал я, - Стив Эстес отлично входит в роль.

- Не понимаю, о чем вы говорите.

- Да посмотрите на него. - Я мотнул головой в сторону сцены. - Сидит на троне, лицо под маской, а все перед ним склоняются и ползают. - Я пожал плечами. - Работа как раз для него.

Мак-Лафлин был ошеломлен. Он уже открыл было рот - задать очевидный вопрос, как капитан строевым шагом протопал к микрофону.

- _Его мистическое величество! Пророк Под Вуалью! Повелел мне представить славных дев! Его двора любви! И красоты!_

Снова запели фанфары, снова распахнулись портьеры. Оркестр заиграл "Великолепие и обстоятельства", и первая сияющая дебютантка выплыла на сцену, сопровождаемая улыбающимся, но слегка взволнованным отцом. Всплеснув руками - с соблюдением правил хорошего тона, - когда объявили ее имя, она начала путь по помосту на сцену.

Любопытство Мак-Лафлина возобладало. Продолжая механически хлопать руками, он наклонился ко мне:

- Как вам удалось...

- Узнать Пророка Под Вуалью? - Я усмехнулся, не обременяя себя аплодисментами. - Да мне "Руби" сказала. "Рубиновая Ось".

Он побледнел. Я подождал, смакуя неприятную для него минуту, а потом добавил:

- "Руби" мне рассказала о многом. Да вообще-то завтра это все можно будет прочесть в газетах.

Мак-Лафлин перевел взгляд на помост и аплодировал, пока следующая дебютантка наслаждалась своей порцией славы и света. Его супруга посмотрела на него, потом на меня, и выражение вежливого приветствия на ее лице сменилось некоторым смущением, когда она заметила замешательство супруга. Его лицо стало напряженным, как походка идущей по помосту дебютантки, и было отчего. У него тут намечался собственный выход на сцену.

- У вас есть какая-то причина меня искать? - спросил он свистящим шепотом.

- Мне надо вам задать несколько вопросов, - ответил я. - Это займет буквально минуту.

Од наклонил голову, потом повернулся и сказал что-то жене. Та продолжала аплодировать очередной идущей по помосту девушке. Я встал и пропустил его, а потом пошел за ним вниз по проходу.

Капельдинер закрыл за нами дверь, и мы вышли в пустое фойе. Издалека доносились музыка и аплодисменты, но здесь мы были одни, если не считать нескольких официантов, накрывающих столы.

Мак-Лафлин крупными шагами подошел к окну и повернулся прямо ко мне.

- Итак, - сказал он, отведя манжету и глянув на свой "Ролекс", - у вас есть минута. Что вам угодно?

Я вытащил из кармана Джокера, включил режим звукозаписи и сказал в микрофон:

- Меня зовут Джерри Розен. Я репортер газеты "Биг мадди...

- Я знаю, кто вы, - перебил он. - В чем дело?

Дело было в том, что он говорил с репортером, и я хотел, чтобы он это знал.

- Я работаю над статьей об участии "Типтри корпорейшн" в заговоре с целью ниспровержения законно избранного правительства Соединенных Штатов...

- Ничего об этом не знаю, - ответил он автоматически.

- О Соединенных Штатах или о заговоре?

- Я не знаю ничего ни о каких заговорах, - ответил он.

- Значит, вы отрицаете, что целью программы "Сентинел" было подавление гражданских беспорядков в США, даже если это означало использование оружия спутника против американских граждан?

У Мак-Лафлина отвисла челюсть.

- Как? Откуда вы... - Невероятным усилием он взял себя в руки:

- Я не понимаю, о чем вы говорите.

- Вы утверждаете, что не знали о планах применения "Сентинела" против каскадийских вооруженных сил?

За моей спиной - я услышал - открылась и закрылась дверь зала. Кто-то широкими шагами приближался к нам. Глаза Мак-Лафлина метнулись в ту сторону, но я не оглянулся. Я и так знал, кто это.

- Мне ничего не известно о такого рода вещах, - твердо произнес Мак-Лафлин. - Более того, это звучит как... э-э... бредовая фантазия. Вы уверены в своих фактах, мистер Розен?

- На сто процентов, мистер Мак-Лафлин, - ответил я. - И к тому же это не "мои" факты. Все сведения взяты из правительственных документов, открытых моей газете "Рубиновой Осью".

- Да, ну кто же поверит компьютеру, Джерри? - спросил, подойдя сзади, Пол Хюйгенс.

Его присутствие меня не удивило: он значился в списке и, очевидно, увидел, как я выходил с его боссом. Я оглянулся: он был, как всегда, нагл и самодоволен, большие пальцы засунуты в проймы жилета, и улыбался, как кот, сожравший канарейку из пословицы.

- Хороший вопрос, Пол, - ответил я. - Ответ мы узнаем, когда начнутся звонки из других газет, имеющих те же документы.

Улыбку с него стерло, как тряпкой, руки опустились вниз.

- Каких еще газет? - спросил он. - Ты это про кого?

Я пожал плечами:

- "Нью-Йорк таймс", "Вашингтон пост", "Сан-Франциско кроникл", "Миннеаполис стар-трибюн", "Бостон глоб-геральд"... да, конечно же, еще и "Пост-диспэтч". Это для начала. Уверен, что телеграфные агентства тоже заинтересуются. Плюс телевизионные сети, "Тайм", "Ньюсуик", "Роллинг Стоунз", "Нью-Йоркер" - да все, кому сегодня отправили копии.

У Хюйгенса был такой вид, будто он вдруг с тротуара увидел падающий на него десятитонный сейф. Мак-Лафлин, кажется, задрожал, густо покраснел, стал открывать и закрывать рот, но сказать ничего не мог. Я обругал себя, что не взял с собой Джаха. Такую фотографию я бы повесил у себя на стене в рамочке и каждый раз, когда хотел бы проклясть судьбу, сделавшую меня журналистом, мне достаточно было бы посмотреть на нее и вспомнить, зачем мне эта грязная, дешевая, неблагодарная работа.

К Мак-Лафлину вернулся голос. Он шагнул ко мне и наставил на меня палец.

- Если они хоть слово об этом напечатают, - сказал он низким и зловещим голосом, - мы вас за клевету засудим до гроба.

Я посмотрел ему в глаза.

- Да нет, - спокойно ответил я, - вы этого не сделаете. Потому что это не мои домыслы. Это подписанные вами документы. И у меня в доказательство этого копии имеются...

- Всякое бывает, - сказал Хюйгенс. - Иногда с неосторожными людьми случаются неприятности...

- Разговор записывается, Пол. - Я глянул на Джокера. - Ты не хотел бы выразиться яснее?

Хюйгенс заткнулся.

- К тому же, - продолжал я, - я всего лишь первый репортер, желающий получить ваши комментарии. Если вы не поняли намека, то есть еще целая куча людей, имеющих на руках те же материалы.

У Мак-Лафлина задрожала бровь.

- Первый репортер? - спросил он и посмотрел на Хюйгенса, который явно почувствовал себя неловко. - Что вы хотите этим сказать?

- То, что говорю. Я опередил других на старте - но только на старте. У остальных пару дней займет подготовка, но скоро они вам о себе заявят.