Серые будни богов - Дмитрий Гельфер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мариса мало что различала в наступивших сумерках, но действо и правда больше всего напоминало фокусы, когда добрый дяденька достает из-за уха то конфетку, то монетку. Рыжий орудовал как заведённый, быстро наполняя разостланный плащ звонкой наличностью.
- Тут главное стопроцентная уверенность, что монета есть. Потренируешься и освоишь. Не сложнее, чем модуль возврата.
Мариса наугад взяла одну из монет. Приятная тяжесть ребристого кругляша. Без света нельзя было сказать ничего конкретного, но монета не выглядела новоделом. Пальцы нащупывали щербинки и потёртости, убеждавшие в том, что кругляш прошёл через сотни рук и кошельков.
- Обязательно из-за уха?
- Не знаю, - Вася сделал паузу чтобы пожать плечами и снова вернулся к процессу. – Так проще поверить. По крайней мере мне.
Мариса вернула монетку в общую кучу и провела пальцами за правым ухом, а затем уставилась на закономерно пустую руку. Жаль, с наскоку не выйдет… Предстоят упорные тренировки. Она разочаровано вздохнула. А Васиными стараниями на плаще уже высилась заметная горка монет.
- Ладно, - Через десять минут, когда стало очевидным, что плащ просто не выдержит нагрузки, рыжий остановился. – На первое время, надеюсь, хватит. А дальше либо сама, либо уже и не пригодится.
- Будем надеяться на второе… - Мрачно буркнула Мариса.
Вася завернул края плаща, превращая его в мешок, и перевязал горловину собственным поясом. Получился эдакий кошель-переросток. Примерился, взвешивая его в одной руке, и отложил в сторону.
- На этом, пожалуй, всё. Этим, - Вася кивнул в сторону виднеющегося костра и, поморщившись, в который раз потёр немеющие кончики пальцев. – Им лучше не видеть, как я уходить буду. А ты – держись!
- Уж постараюсь.
- Удачи!
Рыжий без особых изысков бесследно растворился в воздухе. Мариса вдохнула вечерней прохлады и, взвалив на плечо мешок наличности, направилась в сторону стоянки. Теперь ей придётся со всеми трудностями справляться самой. Конечно, не без помощи виртуальных помощников… Но, чёрт возьми, как же это непривычно, полагаться на них всерьёз.
***
- Ты что-нибудь понял? – Крэйвену понадобилось некоторое время, чтобы вновь обрести дар речи.
- Н-неа... – С запозданием ответил Вереск. Он напряжённо вглядывался в силуэты, скользившие между деревьев.
Всё произошло как-то уж очень спонтанно. Спасители ни с того ни с сего оживились, перекинулись парой фраз на незнакомом языке и убежали в лес. Не далеко, их по-прежнему можно было разглядеть. Но ситуация была донельзя странной и глупой.
- Может, догоним?
- Дык они, вроде, и не убегают, - Напряжённое лицо Вереска внезапно разгладилось, как у человека, познавшего истину. – Секретничают. Пущщай.
Пущщай, так пущщай. Крэйвен всё равно не чувствовал в себе сил за кем бы то ни было бегать. По-прежнему донимали ноющие ребра, левая нога опухла. Затылок уже не пульсировал, но на место этой боли пришла муторная тяжесть в голове и постоянная сухость во рту. Он умудрялся устать, даже просто болтая. Но разве может мужчина сознаться в собственной слабости? Тем более в присутствии женщины.
- А что это был за язык? Ты такой где-нибудь слышал?
- М-м-м… В наших краях так не говорят, - Вереск в задумчивости пожевал ус. – А так, от рыжего и слышал. Когда он ругался.
- Кадай на таком не говорил?
- На незнакомых языках почитай сразу начинал болтать, как услышит, - Стал вспоминать Вереск. – Но на таком - ни разу.
- Вот и при мне ни разу. Но говор интересный. Я такого нигде не встречал. И ещё это их загадочное «там», - Крэйвен указал пальцем в небо, копируя Васин жест. – Странно, не находишь?
Вереск нахмурился. Глянул в небо, тщетно пытаясь что-либо разглядеть помимо звёзд, луны и облаков. А затем уверенным тоном припечатал:
- Не! Она сказала, что ты обознался. Обознался! На том и весь сказ. Ясно!?
Ну да, обознался. Отчего ж тогда твои пальцы, Вереск, складываются в жесте восхваления Милосердной?
- Она сказала, что не Мэйма, - Возразил Крэйвен. – Она не отрицала, что…
- Заткнись! – Оборвал его Вереск. – Ох, не к добру это всё.
Крэйвен не стал развивать тему. Между ними повисло тягостное молчание, но каждый пристально всматривался в сумерки, ожидая неизвестно чего.
Мариса вышла к стоянке, тяжело ступая. Её лицо было мрачным. Двумя руками она с трудом удерживала за плечами мешок, которого до поспешного бегства при ней не наблюдалось.
- А где?..
- Ушёл! – Пресекла любые расспросы Мариса.
Она сгрузила мешок, который при падении подозрительно звякнул, и устало опустилась на землю. Её рыжего спутника нигде не было видно.
- Куда ушёл? – Всё же поинтересовался Крэйвен.
- Туда. За подмогой, - Мариса бросила взгляд на Вереска, вновь начавшего осенять себя жестами восхваления Милосердной. - Не вынуждай меня обманывать, я всё равно не смогу объяснить.
Так всё-таки, богиня или нет? Может не сама Мэйма, а лишь её посланница? Крэйвен пытался осознанно разглядеть в ней признаки сверхъестественной сущности, но девушка выглядела обыкновенней некуда. Да, симпатичная. Да, немного со странностями. Можно сказать, загадочная, но не более. Тёмные каштановые волосы свободными волнами ниспадали до плеч. Тонкие кисти рук, не знавшие тяжёлого труда. Грудь маловата и бёдра узковаты: женщина не для семьи, а для любви. Как раз в его вкусе.
Мариса же, не обращая внимания на мужчин, бездумно смотрела в костёр. Крэйвен честно выискивал изъяны в её внешности. И даже находил их, но не мог избавиться от ощущения, что эти изъяны только делают её образ милее, притягательнее. То, как она морщит носик от досады, устраиваясь перед костром и неумело поправляя длинную юбку. Как исконно женским движением заправляет локон за правое ухо. Зачем-то пристально рассматривает собственные пальцы, а затем повторяет жест с локоном. Снова и снова.
- Ладно, давайте спать, - Разочарованно вздохнула Мариса. – Все разговоры отложим на завтра.
Вереск без лишних вопросов постелил ей на телеге, а сам устроился подле костра на лежанку из лапника. Уже через несколько мгновений с его стороны стал доноситься крепкий мужицкий храп.
Крэйвену, несмотря на усталость, никак не удавалось уснуть. Он прошёлся по лагерю, подбросил в костёр пару веток, потрепал за ухом стреноженную лошадку, что флегматично жевала свою пайку овса. В какой-то момент он не выдержал и тихонько подошёл к телеге. Девушка
