Шах нефтяному королю - Сергей Соболев

– Что теперь? – угрюмо спросил Чертанов.

Бадуев бросил на него задумчивый взгляд.

– Полагаю, чекист, пора посетить твой офис в Мневниках…

Спустя примерно час они вдвоем вошли в чертановскую контору.

Там все сохранилось в том же виде, как было ранним утром, когда Сергей Иваныч опрометью выскочил из своего офиса, стремясь вписаться в назначенный ему временной норматив.

Увидев, что Бадуев упаковывает в принесенную с собой сумку ноутбук, хозяин кабинета про себя чертыхнулся. Вот же олух царя небесного…

Прежде чем выскочить из конторы, мог хотя бы дискетку вытащить из компьютера! Хотя что уж теперь переживать? Снявши голову, по волосам не плачут.

Ахмад хозяйничал в гэбистской конторе, как у себя дома. Забрав у Чертанова ключи от сейфа, выгреб все его содержимое в ту же большую черную сумку. Взял фирменный бланк и сам себе выписал пропуск на вынос вещей, чтобы сидящий внизу вохровец, охраняющий вход в здание, где расположены офисы полутора десятков фирмочек и агентств, не прицепился к его поклаже.

Положив пропуск в карман, он проверил ящики стола. В одном из них обнаружил предмет, заставивший его удивленно поцокать языком.

– Так, так… Ты, я вижу, чекист, свой хлеб не зря в «Аркаде» жевал…

Недаром вам такие деньжищи платят… Где достал эту штуковину?

– Во Владикавказе, – выдавил из себя Чертанов. – Мент один тамошний преподнес.

Предмет, обнаруженный Ахмадом в ящике чертановского стола, был собственностью Протасова. Да, да, та самая «ладанка», которую однажды он уже держал в своих руках… Вот только пулевой отметины на ее поверхности тогда не было.

В том же ящике он обнаружил томик стихов Бернса на английском. Бадуев на секунду задумался. Кажется, он книжку видел у Тамары.

– Это Истоминой книжка, да? Оттуда же, из Осетии?

Чертанов лишь неопределенно пожал плечами.

– Ну, ну, – хмыкнул чеченец. – Глубоко, вижу, копаете… Работаете, как для себя. «Ладанку» и книгу он положил в сумку. Затем закрыл ее и поставил у входа.

– Надеюсь, все? – напряженным голосом спросил Чертанов. – Тогда прикажи, Ахмад, чтобы твой человек ушел из тещиной квартиры.

– Хорошо, – неожиданно легко согласился Бадуев. – Ты прав, чекист, пора закругляться.

Ахмад набрал нужный номер телефона и распорядился, чтобы вайнах покинул квартиру Анны Тимофеевны.

Сделав это, он положил трубку в карман.

– Как видишь, Чертанов, я держу свое слово.

Чертанов облегченно вздохнул. Вообще-то он не верил чеченцам. Никогда и ни при каких условиях. Но Бадуеву почему-то поверил.

– Спасибо, Ахмад… Слушай, дорогой… Давай поговорим с тобой, как деловые люди. Ты хочешь денег? Скажи, сколько? Кстати… Я могу быть полезен и твоему новому хозяину. Ну, ты понимаешь, о ком я говорю.

Бадуев, стоя спиной к нему и лицом к выходу, казалось, совершенно его не слушал.

– Ты уходишь, да? – обрадовался Чертанов. – Ну и то… Уговор есть уговор…

Ахмад обернулся к нему всем корпусом.

– Я обещал, чекист, отпустить твою семью…

Чертанов с ужасом уставился на зрачок пистолета, который зловеще смотрел прямо на него.

– Но насчет тебя, Чертанов, уговора не было. …Это был тот редкий случай, когда убийство человека доставило Бадуеву чувство глубочайшего удовлетворения.

Глава 24

Во Фрязеве они сели в электропоезд, следующий в Москву.

Протасов не очень хорошо представлял себе, что им делать дальше. К тому же давали знать о себе нервные и физические перегрузки, выпавшие на его долю в последнее время. Один только утренний эпизод, когда он счастливо спасся, устроив аварию на развилке, чего стоит…

Он решил, что какое-то время, пока мозги не встанут на место, он и его собратья по несчастью перекантуются на теткиной даче. Там есть кирпичный дом, в котором можно жить даже зимой. Никому и в голову не придет – тому же Ильясу, к примеру, – что они найдут там себе временное убежище. Папина сестра Ольга надежный человек, хотя и училка, но из семьи, где мужчины всегда служили в органах или спецслужбах. Она не проговорится и глупостей не наделает. К тому же дольше суток, максимум двух, они там не задержатся.

Николай Дмитрич четко косил под скромного пенсионера, высохшего и изнуренного из-за постоянного недоедания, поскольку на нынешнюю мизерную пенсию таким старикам приходится перебиваться с хлеба на воду.

Рассадин все ж таки крепкий мужик. Два месяца провел в Ильдасовой темнице! Если бы не суровая закалка, какую он получил еще в молодости, когда приходилось, скитаясь с партией по глухой тайге, экономить продукты, вряд ли он смог бы перенести такое испытание… А так, хотя и выглядит изможденным, ходит на своих двоих, без посторонней помощи.

В электричке, слава богу, оказались свободные места. «Дедок» вроде как не с ними ехал, усевшись у противоположного окна. И то дело: если бы они кучно сидели, с помятыми физиономиями, – а у Протасова еще и битая, – то их странная компашка наверняка обратила бы на себя внимание других пассажиров.

Протасов почти всю дорогу держал перед собой газету. На самом деле он прикрывался ею, не прочтя и строчки. Но на него, кажется, никто особо внимательно не смотрел.

Большинство людей именно так и устроены: увидев мужика с разбитой мордой, сразу отводят глаза в сторону, чтоб не случилось каких эксцессов из-за их любопытства.

Тамара безмятежно спала у Протасова на плече. Ей снилось, что они с Сашей в доме Бадуева занимаются любовью… Так вот, сон ее, в принципе, оказался не про «это». Хотя «это» составило львиную долю содержания ее сна, в действительности он оказался совсем про другое.

Выяснилось это уже в самом конце, в финальной части сновидений, когда электричка, сбавляя ход, вползала в межперронное пространство Курского вокзала.

– Саша, я звонила Хану.

– Да? – рассеянно произнес Протасов, помогая ей, а заодно и Николаю Дмитричу выбраться на перрон. – И что?

– Нет, ты меня не понял. Я звонила Хану в тот вечер, из поселка Мозжинка…

Они уже обогнули тот угол вокзала, где находятся кассы пригородных поездов, когда до Протасова наконец дошло.

Он встал как вкопанный. Остановились и двое его компаньонов. Чтобы на мешать людскому потоку, он взял их за руки, как детей, и отвел в сторонку.

На этот раз Протасов сказал не «блин!», а кое-что позабористей. Но тут же, спохватившись, извинился за свой лексикон.

– Я дура, да? – Тамара бросила на него виноватый взгляд. – Вылитая крэйзи. Ши-ит…

– Да при чем тут ты, Тамара?! Если и есть тут «крэйзи», то это я. – Протасов для убедительности постучал по своей прикрытой бейсболкой голове. – Ахмад велел мне стеречь тебя, а я…

Он в сердцах махнул рукой.

– Тамара, ты уверена, что Хан сам не организовал этот очередной наезд на тебя? И что он не в курсе всех действий Ильдаса?

Тамара бросила на него серьезный взгляд.

– Я в такое – не верю!

– Я тоже, – неожиданно подал голос Рассадин. – Ни за что не поверю, что Искирхан Хорхоев способен на такие вещи.

Протасов задумчиво дотронулся рукой до челюсти – она все еще побаливала, равно как ребра и подбрюшье.

– Что ж получается? Ильдас прослушивает своего отца?

Выдав эту реплику, он опять хлопнул себя по лбу.

– Вот же черт… Боюсь, к моей тетке сейчас нам опасно ехать. Если пошли такие крутые напряги, то могут и там вычислить. Надо будет перезвонить ей и сказать…

Он почесал в затылке, но ничего умного в голову ему не пришло.

– Ладно, потом что-нибудь придумаю… Так, так… Вот это поворот событий! А я-то думал, как это Ильдас с Вахой нас уже в Подмосковье вычислили…

– Надо ехать к Хану, – сказала Тамара. – Боюсь, кроме него нас никто не защитит. Тем более что мы не знаем, где сейчас Ахмад и как с ним можно связаться.

– Умная мысль, – негромко произнес Рассадин. – Я считаю это единственным возможным выходом в данной ситуации. Только Хан может остановить своего сына…

– Где живет Хан? – спросил Протасов.

– Недалеко от Желдора, в загородном доме, – сказал Рассадин. – Кстати, Александр… Можно, конечно, и на такси туда отправиться. Но раз уж мы на Курском, то проще махнуть туда электричкой.

– Да, я помню, – кивнул Протасов. – Мы проезжали Желдор… А вы не подумали о том, что дом самого Хана может оказаться под наблюдением?

Тамара, ты слышишь, что я говорю?

Но девушка его уже не слушала. Чуть раскрыв рот, она смотрела куда-то вдаль, словно увидела там нечто чрезвычайно интересное.

– Москва, – наконец сказала она. – Послушайте… Это же – Москва!

Протасов недоумевающе пожал плечами.

– Понятно, что не Париж или Лондон… Ну Москва… И что?! Нам, Тамара, сейчас не до московских красот!