Портальеро. Круг третий - Юрий Артемьев

От слова «пограбить» князя немного покоробило, но он всё же спросил:

— Как ты это хочешь сделать?

— Ну, например, вынесу весь золотой запас из какого-нибудь лондонского банка. Это же нормально?

— Но это же…

— Князь! Я примерно представляю, что ты мне можешь сейчас сказать. Я скажу только одно: Войну в белых перчатках не делают. А всё добытое у врага — это трофеи. У казаков есть такая поговорка: «Что с бою взято — то свято!» Подумай об этом!

— Обирать трупы — это мародёрство.

— А не надо путать сбор трофеев с мародёрством. И вообще, князь, вековые традиции трудно искоренить. Вспомни сколько на Руси боролись с искоренением язычества? А по-прежнему христиане празднуют Масленицу. Но это же абсолютно языческий праздник. Прощаясь с зимой, древние прославляли Ярилу — бога Солнца и плодородия. И в честь этого пекли круглые блины, как символ горячего яркого солнышка.

— Но…

— А как же Иванов день, или Иван Купала? Это же совсем-совсем языческий летний праздник всех восточных и западных славян. Практически аналог древнегреческих вакчаналий… Ночные гуляния по лесу, всякие игрища, купание в чём мать родила, прыжки через костёр и прочие непотребства…

— Ты прав, Максим, но как это соотносится с тем, что…

— Да точно так же. У казаков есть свои древние традиции, и взятие трофеев с бою — одна из них. А у мусульманских народов вот тоже есть традиция головы врагам режут… Причём не на поле боя, а уже пленённым.

— Но это же варварство…

— Но рубить шашкой человека в бою, это разве не варварство? Сильный боец гордится тем, что может чуть ли не пополам разрубить противника, или с одного удара снести ему голову. Князь! Война — это всегда кровь, дерьмо и насилие. Нельзя вести войну, не проливая крови. И какие-то ограничения только мешают победить врага. Тем, кому не дано быть воином, стоит посвятить себя богу, уйти в монастырь и там молится без устали. А на поле боя молиться будет некогда. Либо ты убьёшь, либо тебя убьют.

Князь задумался. Было видно, что ему трудно подобрать аргументы, чтобы спорить со мной. Я решил ему немого помочь.

— В одном ты прав, Олег. Нельзя даже на войне опускаться до скотского животного состояния. Я против того, чтобы издеваться над женщинами и детьми. Но вот пленных иногда надо срочно допросить в полевых условиях. И тут уж никаких запретов для меня не будет. Если нужна информация, способная спасти жизни наших людей, то пытать врага не зазорно.

— Но существует конвенция о правилах ведения войны…

— Князь! Не смешите мои тапочки! Эту конвенцию нарушали и будут нарушать все кому не лень. А особенно нагло-саксы в этом преуспеют.

Я не стал упоминать, что в нашей реальности в обеих мировых войнах в этом преуспели ещё и немцы с австрияками. Немцы нынче наши союзники вроде бы. Хотя царь-батюшка Александр Третий был прав, сказав, что «У России только два союзника — её армия и флот. Все остальные предадут её при первой же возможности»

— Историю пишут победители, князь! И они же устанавливают правила. Но это происходит уже после победы. А на войне, как на войне…

Олег Константинович задумчиво пробормотал: «à la guerre comme à la guerre».

— Вот именно. — подвёл итог нашему разговору я.

— Мальчики! Ну, зачем вы всё время спорите? — спросила Ира, делая вид наивной девочки.

Но я заметил хитринки в её глазах. Умная девочка. Использует свои женские хитрости, чтобы сглаживать острые углы в общении. С таким же успехом слабый пол умеет, если надо и заострять острые углы, при необходимости. «О, женщины… коварство ваше имя…» Помнится Уильям наш Шекспир эту фразу сказал. И он был абсолютно прав.

* * *

Так и не придя к общему мнению, мы отправились на ужин. Завтра — понедельник. День тяжёлый во всех отношениях. Мне предстоит операция по изъятию уже готовых документов с нашими фотографиями до того, как за ними придут их настоящие владельцы. Но в понедельник сам по себе паспортный стол не работает. Не работает на выдачу и приём документов. Но сотрудники-то трудятся на покладая рук. Вот и надо поймать момент, когда паспорта уже подпишет начальник, и… завладеть ими. Я уже кое-какой план придумал. Но всё равно нервничаю. Ведь, как говорится: «Гладко было на бумаге, но забыли про овраги. А по ним ходить…»

* * *

Я думал, что когда Олег вернётся после вечерней прогулки с Ириной, то наш с ним разговор продолжится, и уже даже приготовился добивать его разумными аргументами… Но я так его и не дождался. Заснул раньше того времени. Когда он вернулся в наш домик. Хотя он мог и вовсе не возвращаться… Я не слежу за развитием их отношений. А зачем? Они люди взрослые. Сами решат что и как им делать…

Но утром, когда меня разбудили солнечные лучи, князь спал в своей кровати, как ангелочек, мирно посапывая… Так что, для меня осталось большой загадкой. Вернулся он поздно ночью или рано утром…

03 июля. 1978 год.

СССР. Краснодарский край. Сочи.

После завтрака мы сразу же рванули в Сочи. Хотя можно было и отсюда туда слетать. Опыт-то уже есть. Но я вспомнил, какая усталость нападала на меня после дальних перелётов, и решил, что не стоит тратить силы, если можно сократить дистанцию, просто доехав до нужного места на транспорте.

Понимая, что с утра пораньше никто не станет активно трудиться, мы особо и не торопились. Прогулялись по городу… И, кстати, снова вышли прямо к «Берёзке» на Курортном проспекте.

— Зайдём? — предложил я.

— Но там же… — начала Ира.

— А что это за магазин? — спросил князь.

— Это валютный магазин. — попытался пояснить я. — Там всё продают не за обычные рубли, а за такие купоны… Не знаю, как тебе объяснить. В общем, магазин не для простых смертных.

— Ты же говорил, что в вашей стране, когда свергли царя, все стали равны. Дворян тоже, как бы, ликвидировали.

— И не как бы, а по большей части, просто ликвидировали. Кто-то уехал за границу в поисках лучшей жизни… Но, как я слышал, графья с князьями работали таксистами да грузчиками, а их жёны и дочери, чаще всего, становились проститутками.

—