Тайны старой аптеки - Владимир Торин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Может, лекарство что-то прояснит?
Вдова Тоун кивнула и положила в рот пилюлю, сделала глоток воды и закрыла глаза. Она стояла так почти десять минут — Джеймс все порывался спросить у нее что-то, но никак не решался это сделать.
Наконец она открыла глаза и посмотрела на него…
Ничего не вспомнив, вдова достала из ридикюля маленькую книжечку и самозаполняющуюся чернильную ручку, что-то записала и снова вздохнула.
— Что вы пишете, мэм?
— Это мой дневник воспоминаний. Я записываю сюда все, что всплывает в памяти о той ночи. Но чаще я пишу: «Ничего не вспомнила». Я возлагаю особые надежды на монолог. Вижу, вы не понимаете, о чем я. Те, кого называют злодеями, страдали излишней театральностью, была даже традиция «злодейского монолога», обычно рассказанного в самый неподходящий момент. Они отвлекались на эти монологи — и их ловили. Мой Брейкард тоже обожал такие монологи, и я надеялась, что вспомню его… последний монолог.
Вдова бросила взгляд на часы и поспешно спрятала книжечку и ручку обратно в ридикюль.
— Мне пора, Лемюэль. Меня ждет «Чернильная тайна».
— Простите, что ждет?
— Это книжный клуб, который я основала. Мы собираемся в лавке «Переплет» и обсуждаем книги.
— Понятно. Хорошего дня, мэм.
— Хорошего дня, Лемюэль.
Вдова Тоун вышла из аптеки, а Джеймс все глядел задумчиво ей вслед. «Очень странная женщина. Пытается вспомнить, что произошло двадцать лет назад, ведет даже специальный дневник и… Дневник!»
Джеймс спохватился и достал из кармана вырванные странички дневника прадедушки.
«И как я мог о них забыть?!»
Он уже расправил странички, намереваясь тут же их прочитать, как колокольчик звякнул и вошли двое джентльменов.
«Посетители! Как не вовремя!»
Убрав странички в карман, Джеймс проскрипел сквозь зубы:
— Добро пожаловать в «Горькую Пилюлю». Чем могу быть полезен?
***
Влетев в свою комнату, Джеймс запер дверь на ключ и подошел к кровати.
— Да-да, Пуговка, сейчас…
Вытащив чучело из-под одеяла, он поставил его на пол.
— Можешь пока побегать по комнате. Только не лай, мне нужно кое-что прочитать…
Лемюэль так и не вернулся, и до самого закрытия изучить странички дневника не удалось. Как назло, после ухода вдовы Тоун посетители пошли один за другим. В те редкие моменты, когда никого не было, прочитать записи тоже не представлялось возможным — очень некстати спустилась мадам Клопп и тут же принялась рассылать лекарства пневмопочтой. При ней выяснять, что же на этих страничках такого понаписал прадедушка, что Хороший сын решил их вырвать и спрятать, не хотелось. Поэтому, пока часы не пробили шесть и старуха не сказала «Закрываемся», Джеймс не мог найти себе места от нетерпения. Ко всему прочему, как будто ожидание его и так недостаточно измучило, теща аптекаря заставила «дорогого кузена из Рабберота» убирать аптечный зал.
Когда наконец все осколки были собраны, пол подметен и вымыт, стойка натерта до блеска, а прошмыгнувшие коты (и как им удалось пробраться?!) изгнаны, ему позволили снять фартук и отправиться к себе. Старуха устроилась у кассового аппарата и начала с удовольствием пересчитывать дневную выручку, а Джеймс бросился вверх по лестнице, бегом преодолел коридор и нырнул в свою комнату…
— Я и сам пока не знаю, что это, Пуговка. Надеюсь, хоть что-то прояснится.
Джеймс достал странички, с досадой понял, что за окном стемнело и уже ничего не видно, зажег лампу, и, устроившись на подоконнике, взялся за чтение.
«Это случилось! Мои руки дрожат, сердце колотится, но я должен все записать. Только тебе, мой дневник, я могу доверять…
Произошло то, что все перевернуло. Я нашел! Нашел то, что так долго искал! Хотя правильнее будет сказать, что оно само меня нашло в тот момент, как я уже почти утратил надежду.
Все началось с того, что неделю назад в аптеку зашел некий господин. Закутанный в плащ, в треуголке на голове и с тростью. Представился он как доктор Дапертутто и попросил лекарство от «тяжких дум». Признаюсь, я бы даже не обратил на него внимания, если бы не тот, кто его сопровождал.
Вокруг доктора Дапертутто шныряла кукла. Она была ростом с десятилетнего мальчика, носила костюмчик, похожий на хозяйский, и такую же треуголку. Улыбчивый деревянный мальчишка оглядывался по сторонам, пританцовывал от нетерпения и тоненьким голоском спрашивал: «Ну когда, когда мы уже отправимся на ярмарку, Хозяин?!» Доктор постоянно одергивал своего маленького спутника и велел ему вести себя прилично.
Разумеется, я был весьма удивлен, ведь подобного не видел ни разу за всю свою долгую жизнь.
«А где же нити? — спросил я у странного доктора. — Как вы управляете вашей марионеткой? В чем здесь трюк?»
«Трюк в том, господин аптекарь, — ответил Дапертутто, — что это не марионетка. Никаких нитей нет и в помине».
Я не поверил ему:
«То есть вы хотите сказать, что эта кукла… сама все это вытворяет? Вы хотите сказать, что она… живая?»
Доктор кивнул и протянул мне контрамарку, на которой было написано: «Невероятное представление живых кукол доктора кукольных наук Дапертутто. Тарабар».
«Приходите на наше представление, и ваше любопытство будет удовлетворено», — сказал доктор, и, забрав лекарство, они покинули аптеку.
Я был заинтригован и все не мог выбросить странную куклу из головы. На следующее же утро, оставив за старшего какого-то там из своих наследников (я их вечно путаю), я отправился в Тарабар. Дорога была долгой, но этот Дапертутто заставил меня удивиться, а это чего-то да стоило. Впрочем, представление, к моему глубочайшему разочарованию, нисколько не удовлетворило мое любопытство.
Я увидел кукол. Их было около дюжины — они пели, плясали и отвратительно, бездарно актерствовали. Секрет их так и не раскрылся — мне предстал не более чем обыкновенный балаган, в котором кукловод всего лишь изобрел какой-то хитрый обман, чтобы выманивать денежки у наивных зрителей.
Представление окончилось, куклы отвесили поклон и спрятались в своих комнатках-ящиках кособокого дома на колесах. Дапертутто попрощался и скрылся за ширмой, деревянную сцену подняли, и она вновь стала стенкой фургончика.
Зрители начали расходиться, восхищенно переговариваясь и обсуждая представление и чудесных живых кукол. А я клокотал от обиды, гнева и разочарования. Он провел меня! Заставил волочиться в такую даль зазря! Стоило преподать ему урок.
Дождавшись, когда стемнеет, я прокрался в фургончик, намереваясь отравить этого фигляра, но то, что я там увидел…
Доктор кукольных наук «творил». Он надел фартук, перчатки и
