Любовь Орлова - Александр Хорт

О происходящих вокруг событиях на Бакинской киностудии снимались документальные фильмы. Из художественных – режиссер А. Иванов снимал «Подводную лодку „Т-9“», которую начинал делать в Ленинграде, однако из-за войны ему пришлось переехать в Алма-Ату. Там у него картину пытались отобрать для какого-то московского кинодеятеля, однако Александр Гаврилович встал на дыбы, и строптивца отправили на захудалую, по его словам, Бакинскую студию, сказав, что своим фильмом он должен разбудить ее от векового сна. Надо полагать, Александрову тоже заявили нечто в этом духе. Кроме Иванова в Баку снимали режиссеры Н. Лещенко и Р. Тахмасиб, взявшиеся за экранизацию музыкальной комедии популярнейшего азербайджанского композитора Узеира Гаджибекова «Аршин мал алан». Это был своего рода ремейк – звуковая версия оперетты, первый раз экранизированной еще в 1917 году.

Новый художественный руководитель студии должен был курировать все картины, но ему хотелось снимать и самому – соскучился по работе, теперь есть возможность. Вот только на каком сценарии остановиться? Маститые авторы в первую очередь отдавали свои новинки на крупные студии, то есть в Алма-Ату или на худой конец в Ашхабад, куда была эвакуирована Киевская студия. В Баку выбор сценариев был совсем скуден. После долгих раздумий Григорий Васильевич остановился на некоем компромиссном варианте – взял за основу сценарий московского драматурга И. Прута, дополнив его двумя вставными, идеально подходящими по тематике новеллами местных авторов Л. Вайсенберга и Мир Джалала. Иосиф Леонидович Прут – хороший знакомый, даже их внуковские дачи находятся по соседству, его всегда можно попросить сделать нужные поправки, скомпоновать общий сюжет таким образом, чтобы не было заметно каких-либо швов. В картине есть большая роль для Любови Петровны – она будет играть студентку консерватории Катю.

Свой фильм «Одна семья» Г. Александров снял совместно с режиссерами М. Микаэловым и Р. Тахмасибом. Однако он не вышел на экраны из-за отсутствия даже минимальных художественных достоинств. Эту картину мало кто видел, но чтобы иметь общее представление, достаточно прочитать режиссерский сценарий:

«Героический тыл и Героический фронт – это одна семья!

Многонациональный, братский союз народов СССР – это одна семья.

Содружество классов рабочих, колхозников, интеллигенции – это одна семья.

Фильм «Одна семья» – это композиция из трех новелл на эту тему».[55]

Таким вступлением драматург Иосиф Прут предваряет сценарий. Следует сразу заметить, что в киносценариях излагается последовательность происходящих событий. Это своего рода вспомогательное произведение, поэтому от авторов не требуется литературных красивостей. Попадаются неудачные фразы – на них можно не обращать внимания.

«Одна семья» начинается с того, что после ожесточенного танкового боя майор предоставляет бойцам суточный отдых. Он говорит, что можно сходить в находящийся поблизости город. Молодого танкиста Наджафа Ибрагимбекова такое предложение не привлекает – у него нет в городе знакомых. Тогда воентехник Морозов, чтобы у товарища была цель, дает ему записку своим родителям. Мол, зайди, передай привет, расскажи что к чему. Найти их легко, они живут на Садовой улице, дом 12.

Недавно город сильно бомбили, повсюду заметны следы взрывов. Наджаф увидел покореженную табличку с буквами «Садов… ул…» и решил, что обнаружил нужный адрес. На самом деле, как позже выяснится, это был Садовый переулок. Парень пришел в дом 12 и вместо семьи Морозовых очутился в семье Андриевских: мать, отец и дочь, студентка консерватории. Ее-то и сыграла Орлова. Наджафа играл бакинский артист Хосров Меликов.

Интеллигентные Андриевские не подали вида, что произошла путаница, и радушно приняли фронтовика. Как раз накануне глава семьи получил недельный паек, драгоценность тут же выставили на стол. Слух о боевом госте моментально разнесся по многоквартирному дому. Одна соседка принесла селедку, другие прислали бутылку вина, управдом по такому случаю ввинтил более мощную лампочку. А одна из соседок принесла азербайджанскую тару (точнее, тар) – щипковый музыкальный инструмент:

«– Я так и думала, что вы играете… Ведь народ вы такой музыкальный… Вот и у меня жил азербайджанец… Как придет – так и за тару… Сейчас он уехал, тоже на фронт… Вот у меня и осталась тара – память о нем».

Конечно же он прекрасно играет и поет, что по достоинству оценила студентка консерватории, тут же влюбившаяся в талантливого гостя. Они даже сыграли дуэтом. Наджаф тоже «смотрит на нее восхищенным взглядом».

После импровизированного концерта начинается застолье.

«Отец, заметив горячий взгляд Наджафа, обнимает его:

– С тобой, брат, опасно дело иметь! Глаза как огонь!

Наджаф, смущаясь:

– Виноват!

Катя: – Папа шутит.

Отец: – И вовсе не шучу! Наверное, немало сердец погубил, а, сознавайся!

Наджаф взволнован:

– Нет, папаша… У нас с любовью не шутят!.. В жизни своей я пока любил одну… прекрасную женщину. Она всегда передо мной… Она самая дорогая, самая близкая…

(Не подумайте, что многоточия означают здесь сокращения. Нет, так в тексте – то есть актер в этих местах делает паузы.)

Катя: – Вы и сейчас ее любите?

Наджаф мечтательно поднимает глаза и, вспомнив что-то, отвечает Кате:

– Люблю… И буду любить всю жизнь!»

Огорчаться и мучиться от ревности к удачливой сопернице Кате долго не пришлось. Оказалось, танкист говорил про свою мать.

С этого момента начинается другая новелла – о матери Наджафа, женщине по имени Туту. По просьбе сына она отправляется на находящуюся в море буровую вышку, чтобы узнать, как бригада нефтяников справляется с работой без ушедшего на фронт Наджафа. Мастер Ахмед-Ами признается, что без него бригаде очень трудно, замену найти не удалось, и тогда мать остается работать на буровой. Не сразу, постепенно она освоила специальность моториста и помогла бригаде завоевать знамя Наркомата обороны.

Выслушав гостя и поблагодарив его за интересный рассказ, хозяева отправляют Наджафа спать. Нашлась в квартире Андриевских свободная комната.

«Ласково и трогательно смотрит боец на домашний уют. Слышен стук в дверь. Наджаф повернулся.

Голос Кати: – Спокойной ночи, Наджаф!

Наджаф обрадовался, ему хочется поговорить с Катей, и он бросается к двери.

Наджаф подходит к закрытой двери, на матовом стекле силуэт Кати. Наджаф спешит открыть дверь, но Катя, замахав руками, говорит ему:

– Нет, нет, Наджаф, не входите. Я уже раздета. Наджаф с сожалением опускает руку и ласково говорит:

– Спокойной ночи, Катя!