Иной пол. Том 2 - Ксения Смирнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Простите госпожа, – молодая девушка с опаской опустила голову, – Конечно, он жив… просто… жив…
– Где эта идиотка, которая его нашла?
Рижская устало протёрла глаза. Час назад ей сообщили, что беглецов поймали. И хотя она давала распоряжение доставить их в целости и сохранности, какая-то особо умная баба умудрилась прострелить её сыну лёгкое. В любой другой ситуации, Элене было бы всё-равно, но только не сейчас.
– Вы имеете в виду директора «Эконтера», Светлану Лунную?
– Так она еще и директор «Эконтера»? – удивленно протянула Рижская и присела на край замшевого бардового кресла, – А с каких это пор, у нас руководство «Эконтера» лично участвует в преследовательской операции городской полиции? И имеют при себе табельное лазерное оружие?
– Мы выясняем это госпожа. Кажется, у Лунной с ними какие-то давние счёты.
– Очень интересно… – протянула Элена задумчиво, – Где она находится сейчас?
– Под подпиской о невыезде, у себя в резиденции.
– Следите за ней. Я не хочу, чтобы главный свидетель этой истории куда-то пропал, – жёстко ответила Элена.
– Да, конечно, мы понимаем, – согласно кивнула помощница и откашлялась.
– Кофе… – сказала Элена и больно прижала руки к своим почерневшим от безумия глазам.
– Конечно госпожа. Что-нибудь ещё?
– Нет, ничего… Только кофе. Идите.
Она вновь вернулась к реальности и машинально поправила на себе измятый пиджак белоснежного цвета. Какая глупая и неуместная по данному случаю одежда. Рижская вздрогнула, и поднявшись со своего места, подошла к большому панорамному окну. Солнце тут же ослепило её чистым и непокорным светом. Элена зажмурилась и беззвучно затряслась. Она плакала без слёз. Тело женщины дрожало и сотрясалось под гнётом воспоминаний о безвозвратном прошлом.
Динамик на столе громко щёлкнул и равнодушный женский голос произнес:
– Госпожа Элена, в резиденцию под конвоем доставили юного Иного, мальчик с именем Рей, это несовершеннолетний сын пойманного респондента.
Пауза.
– Сын?
Усталые руки женщины опустились и легли вдоль тела. Слепящее солнце заставило её зажмуриться. Элена поняла, что находится в кромешном аду собственных переживаний и не видит из него выхода.
– Приведите его ко мне, – сказала она через минуту тяжёлых раздумий, – Приведите и оставьте нас.
Рижская засунула в рот несколько таблеток «Женофарм» и попыталась принять свой обычный непроницаемый вид равнодушного человека. Нет, она не даст себе слабины. Не в этот раз. Не здесь и не сейчас. Это просто эмоциональная катастрофа для её расшатанных нервов. Только и всего. Мальчик… Святые небеса, мальчик… Её…мальчик… Нет, нет, нет! Он просто враг! Он просто маленький, пока еще не выросший враг.
«Внук…Гены…Кровь…»
«Нет, Иной! Иной! Иной!»
«Враги… враги… враги…»
«Любовь… любовь… любовь…»
«Любви не существует! Они просто скот! Любви не существует!»
– Пусть войдет, – повторила она сдержанно.
Беснующиеся чувства готовы были выплеснуться наружу, заполняя собой окружающее пространство, как безмятежный океан покрывает непокорную землю своими волнами.
– Слушаюсь, госпожа.
Рижская вновь отвернулась окну. Глаза её слезились. Кажется, еще минута и она разрыдается, будто глупая девчонка. Как тогда… много лет назад.
Едва позади неё послышался звук открывающейся двери, во рту женщины сразу пересохло.
Нет, она не готова.
Она не готова ни к чему.
Она вообще уже ничего не знает и ничего не понимает. Что она творит?! Зачем ей встречаться с ним? Пусть они просто запихнут его «Зону-Н» и вырастят из него очередного племенного жеребца.
Схватив оконную ручку, Рижская начала с остервенением её дергать, намереваясь открыть. Ей не хватало свежего воздуха. Именно сейчас Элене нужен был глоток спасительного свежего воздуха. И больше ничего. Здесь очень душно! Она не может дышать… Она просто задыхается!
Сейчас она откроет окно, потом посмотрит на него и он уйдет. Нет, не так. Она посадит его в инкубатор и там они будут его изучать, каждый его ген. Чтобы понять, чтобы найти решение. Святые Небеса, решение…! Оно должно прийти.
«Нет, ничего и никого уже не спасти. Мир обречен. Только не сейчас»
Сейчас нужен всего один вдох и всё закончится…
Еще один сильный рывок и запертое окно поддалось. Мощный вихрь тут же ворвался в просторный кабинет. Стопки аккуратно сложенных белых листов на президентском столе белыми птицами взметнулись вверх и разлетелись в разные стороны. Сквозняк быстро разрушил первозданное спокойствие роскошного государственного угла. Такой же хаос творился в душе у президента Российской Конфедерации. Она широко распахнула свои блеклые мокрые глаза и обернулась на звук легких, почти неслышных шагов…
Напротив Элены, чуть поодаль, остановился красивый юный мальчик лет двенадцати. У него была худая щуплая фигурка и опущенные плечи. Он показался Рижской таким маленьким и беззащитным, что её сердце не выдержало натиска нахлынувших чувств.
Мальчишка испуганно кивнул и отвёл чёрные глаза в сторону. Элена видела, как ему не по себе, как страшно сейчас, и как тщетно он пытается это скрыть. Рижская могла поклясться, что знает его всю свою жизнь. Понимание этой дикой откровенности, повергло её в настоящий шок. Всё, что сейчас происходило, было за гранью добра и зла. Этого просто не могло быть. Её всецелая ненависть к Иному полу в пух и прах разбивалась об истинную любовь к этому юному созданию. В нём бурлила и текла её кровь, она чувствовала в мальчишке своё продолжение, свою прижизненную реинкарнацию. Элена просто не могла подавить в себе эти чувства. Ненависть отступала, медленно отпускала её… Ненависть сжигалась бесформенным горелым листком, сродни тем, которые валялись сейчас возле её ног. Ненависть исчезала в сложной геометрической последовательности, в которой с абсолютной математической точностью произрастал в ней процент всепоглощающей и бесконтрольной любви…
– Ты… Ты можешь присесть… – услышала она свой дрожащий тихий голос, – Если хочешь…
Мальчик ничего не ответил, лишь коротко кивнул и осторожно присел на край белого дивана, гладкого, как кожа кита. Рижская видела, что он не привык к такой роскоши. Скорее всего, всё детство Рей провел лежа на жестком мхе и борясь с внешними опасностями. От одной мысли, что он подвергается таким сложностям, ей вновь захотелось рыдать. Минутное молчание разделило их на «до и после». Рижской казалось, что она погибнет и захлебнется от этой немой пытки.
– Что будет с моим отцом? – услышала она его твердый, еще не сформировавшийся мальчишеский голос.
Рижская вздрогнула. Этот звук был таким странным, инородным в её мире. Его звучный тембр оказался для Элены прекрасней, чем музыка мелодичной средневековой арфы. Это было что-то особенное, божественное…
Что-то космическое.
И она сейчас была в эпицентре этого важнейшего исторического события. Перед ней сидел её внук – хранитель
