Смерть на каникулах. Убийство в больнице (сборник) - Джозефина Белл

– Насколько быстро вы сообщили условия завещания Алану Дункану после смерти Урсулы?

– Сразу же после дознания. Но вопрос о его утверждении должен был затянуться надолго из-за ведущегося полицейского расследования.

– Вы имеете в виду, что не готовы были ввести Дункана в права владения Уэйкли, пока не убедитесь, что это не он убил жену?

– Не нам принимать решение по этим вопросам, – ответил мистер Грегори официальным тоном, чопорно глядя из-под очков.

– А теперь то же самое относится к Фринтонам, я полагаю? – продолжил Дэвид.

– Завещание еще должно быть утверждено, – отозвался мистер Грегори.

– Информировали ли вы мистера Фринтона о завещании после смерти миссис Дункан? – поинтересовался Дэвид.

– Не сразу. Думаю, по этому поводу была некоторая переписка. – Мистер Грегори полистал папку и перегнул ее на написанном от руки письме на бумаге Уэйкли. Молча прочитал его и снова закрыл папку. – Мистер Фринтон в письме спрашивал, в порядке ли дела его племянницы, и предлагал свои услуги в любых вопросах, относящихся к имению. Конкретно о завещании он не осведомился, но явно пытался что-нибудь выведать. Мы ответили… – Мистер Грегори снова обратился к папке и проглядел отпечатанное под копирку письмо, лежавшее под письмом мистера Фринтона. – Ответили, что дела миссис Дункан, по-видимому, в полном порядке, и мы будем рады воспользоваться его предложением, если представится случай.

Дэвид посмотрел на мистера Грегори. Секретарь-управляющий поправил очки и поднял глаза на Дэвида.

– Алан Дункан был в Уэйкли в день своей смерти, – сказал Дэвид. – Вы, наверное, читали об этом в газетах.

Мистер Грегори кивнул.

– Он, вероятно, приехал рассказать мистеру Фринтону о своем положении по завещанию Урсулы и обсудить с ним организационные меры, которые следует принять по этому поводу. Мистер Фринтон дал показания на дознании по поводу смерти Дункана, но не думаю, что сообщил что-нибудь об этом визите.

– Тема не поднималась. Мистер Фринтон лишь свидетельствовал, что Дункан казался нормальным и в здравом рассудке. Как вы понимаете, свидетельство не в пользу самоубийства.

– Совершенно верно. Можно даже высказаться более определенно: свидетельство в пользу… убийства.

Мистер Грегори быстро взглянул на Дэвида.

– Несколько поколений Фринтонов были нашими клиентами.

– Ну понятно! – ободряюще улыбнулся Дэвид. – Но это же внутреннее дело Фринтонов, верно? Фринтон против Фринтона, или кто унаследует имение? Разумеется, в Средние века один Фринтон сунул бы другого Фринтона в подземную темницу, а мистеру Тимблтону пришлось бы разбираться и гасить шум?

– Осложнения иногда бывали, – признал мистер Грегори.

– Естественно, бывали. И обе стороны, несомненно, в вас верили. Я не собираюсь вмешиваться в дела мистера Фринтона. Я пытаюсь выяснить, кто убил Урсулу. Поэтому скажу вам одну вещь, которую не следует повторять: Урсула знала, кто ее убийца. Но оставила только свое подозрение. Улик, его подкрепляющих, она представить не могла. А я должен их найти.

Брови мистера Грегори приподнялись над краем очков. Он пару раз нервно ткнул карандашом в промокательную бумагу.

– У нее бывали сердечные приступы – так называемые сердечные приступы – в течение нескольких лет, – продолжил Дэвид. – Вам это известно, и мне нет необходимости о них напоминать, кроме как отметить, что в протоколе дознания указано отсутствие сердечных болезней. Не вдаваясь в детали, могу сказать: Урсула подозревала, что эти приступы в Уэйкли были вызваны некоторыми преступными тайными средствами. О своих подозрениях она попыталась сообщить, когда умирала. К несчастью, ее сообщение интерпретировалось неверно, пока вчера мне не открылось правильное объяснение. Теперь я знаю, кого она подозревала, но не знаю, как пришла к этому выводу. Сумев до этого докопаться, я построю обвинение против убийцы.

– Чем я могу вам помочь? – спросил мистер Грегори.

– Я подумал, не поделилась ли она своими подозрениями с мистером Тимблтоном.

Казалось, слова Дэвида шокировали мистера Грегори.

– Считаю это крайне маловероятным, – ответил он. – В любом случае это могло быть только устное заявление, иначе я себе не представляю. И вряд ли я о нем бы услышал.

Дэвид подумал над сказанным.

– Не затруднит ли вас узнать у мистера Тимблтона, не звучало ли подобное заявление?

– Хорошо, я это сделаю.

– Полагаю, – продолжил Дэвид, – что после смерти миссис Дункан вам было переадресовано некоторое количество корреспонденции делового характера? Или с ней разобрался ее муж?

– Ее письмами занимался он, – сказал мистер Грегори, снова открывая папку. – Но если я правильно помню – да, вот оно. Солиситор капитана Дункана переправил нам несколько счетов на имя миссис Дункан для оплаты. Все они от торговцев из Шорнфорда, за исключением портного и аптекаря из Лондона.

– Аптекаря?

Для Дэвида это было неожиданностью.

– Да. А, вот оно. Фирма занимается химическими анализами[4] и находится в Далстоне, Восточный Лондон.

– Можно мне посмотреть этот счет?

Дэвид говорил как человек, имеющий должные полномочия, и мистер Грегори подчинился и вынул лист из папки. Документ был предельно лаконичен: «27 марта был произведен анализ содержимого флакона «Е76», гонорар равен двум гинеям, отчет прилагается».

– Отчет был приложен? – осведомился Дэвид.

– Нам – нет. Только счета, вместе с другими.

– Интересно, получил ли отчет Дункан? В этом случае он передал бы его полиции, если не… Нет, это нас никуда не ведет. – Он заметил, что мистер Грегори смотрит на него, приподняв брови. – Вам бы стоило хранить эту папку в сейфе, – посоветовал Дэвид, вставая. – Полиция наверняка захочет ее увидеть, а содержащиеся в ней улики могут оказаться основой всего дела. Спасибо вам за помощь и всего хорошего.

В участок он шел так быстро, что даже запыхался. Инспектор Стейнс был свободен, готов к разговору и встретил Дэвида протянутым отчетом.

– Канада, по доктору Колмену, – пояснил он. – Может вас заинтересовать. Здесь изложена возможная причина отъезда Колмена сюда, причем, похоже, внезапного. Его лаборанта Стивенсона не могут найти. Он, как считается, уехал с Колменом, но на самом деле, конечно, нет. Колмен занимался какими-то опасными экспериментами и заставлял этого лаборанта помогать – против его воли, по сообщению секретарши. Репутация у Колмена была человека беспощадного. И сейчас все ищут этого лаборанта. Наводит на мысли?

Дэвид не ответил, потому что еще не успел перевести дыхание. Инспектор Стейнс внимательно посмотрел на него и положил отчет на стол.

– Пытались арестовать убийцу или что-то вроде? – сочувственно спросил он.

– Нет, – ответил Дэвид. – Мне было откровение. И что куда более важно: в сейфе у Тимблтона лежит вещественное доказательство – реальное. Ждет, пока вы его запросите.

– Выкладывайте, – произнес инспектор.

Дэвид рассказал.

– То есть Урсула Фринтон послала этим химикам флакон с чем-то, что они должны были проанализировать?

– Похоже на то.

– Но что они нашли, не говорится?

– В счете не указано. Написано «Отчет прилагается».

– И что в этом отчете?

– У Тимблтона его нет. Искать придется вам.

– Понимаю, – слегка высокомерно проговорил Стейнс. – А могу я попросить у этих химиков дубликат?

– О да. Таким образом вы узнаете, что было в том флаконе. Но об этом мы и так догадываемся. Интересно здесь то, куда девался отчет. Его могла уничтожить Урсула. Если нет и она держала его среди бумаг в шкатулке, оказавшейся у Алана Дункана, он бы его нашел. И сообщил. Но он этого не сделал. Значит, отчет не мог быть в шкатулке.

– Почему? Лично я еще не до конца отказался от подозрений на Дункана.

– А, да. Я забыл вам рассказать.

Дэвид изложил свою теорию насчет букв, которые Урсула написала на себе. Инспектор вроде бы не впечатлился, и Дэвид продолжил рассказ, описав приключение в рощице в усадьбе и свои находки относительно прошлого старой няни.

– Вы целое дело против Хьюберта соорудили, – задумчиво сказал инспектор Стейнс, когда Дэвид закончил свое повествование. – Так вы полагаете, что он заполучил этот отчет и потому решил покончить с Урсулой?

– Если отчет попал к нему в руки, то Хьюберт не мог бы оставить ее в живых. Хватило бы того, что она добралась до его флакона с никотином. И это куда более простой и императивный мотив, чем обычная жадность.

– Я добуду копию отчета, – сказал Стейнс. – Когда увижу этот счет. Фирма химиков-аналитиков, говорите? Название вы, случайно, не записали?

Дэвид показал ему название.

– Забавно, – заметил инспектор. – Хьюберт Фринтон до того, как поселился в Уэйкли, работал химиком-аналитиком. И одно время, перед прошлой войной, именно в этой фирме.

– Вы мне этого не говорили.

– А вы не спрашивали. Я вам сказал, что до войны он жил в Лондоне. И я не знал, что он химик, пока не навел справки.