Апгрейд - Олег Бард

Выгрузив вещи и детей, наконец летим на нижний уровень, и меня охватывает странный мандраж, как перед очень важным делом. Пенелопа сажает флаер в парке, ближайшем к площади Жо. Завидев его, черноротые в ужасе разбегаются: когда мы с Тевуртием выходим, поблизости уже никого нет.

Тевуртий вооружен плазменным ружьем, мне он пожаловал пистолет. Веду старика туда, где неоднократно бывал сам. Вспоминаю про киллера и начинаю озираться, но убеждаю себя, что здесь он ко мне незаметно не подберется.

На площади Жо черноротые таращатся на нас и отходят на безопасное расстояние, и только проститутки, выстроившиеся вдоль улицы, зовут поразвлечься. Даже суровая охрана квартала развлечений прячется.

Поднимаемся к Лике, и я замираю возле двери, приникнув к ней ухом. В каморке Лики тишина. За десяток секунд в голове проносится вихрь предположений, что могло случиться и почему я не слышу голосов, ведь там должны быть Рэй и Элисса. Меня просто паника охватывает, но слышу слабый женский голос, и отпускает. Стучу в дверь и сразу же называюсь.

Открывает сияющая Лика, собравшая вещи в два пухлых потрепанных чемодана, но меня интересует не она. Даже не представив ее Тевуртию, шагаю дальше, верчу головой в поисках Элиссы… Распахивается дверь в ванную, выходит Рэй, пожимаю его руку, не чувствуя тепла, и успокаиваюсь только, когда из-за его спины появляется нахохлившаяся Элисса. Ее плечи расправляются, глаза вспыхивают, и она бросается ко мне. Прижимается крепко-крепко, включается эмпатия, и я ощущаю ее счастье, оно становится моим.

С огромным трудом заставляю себя отстраниться, ловлю взгляд Тевуртия, разговаривающего со съежившейся, оробевшей Ликой. Он говорит с ней, а взглядом изучает Элиссу. Точнее, воплощенную Танит. Ищет богиню в странной девушке, и на его лице читается вопрос: «Ты уверен, что это она?»

Да, я уверен, а вот сама Элисса, наверное, даже не догадывается, кто она на самом деле. Поговорю с ней об этом позже, без свидетелей.

Напряженный Рэй пожимает руку Тевуртию, поглядывая на него искоса — тоже не умеет доверять людям. Я беру один чемодан, Тевуртий — второй, тащим их к выходу. Элисса на ходу надевает силиконовую маску, превратившись в носатую дурнушку. Вспоминаю о своих планах на ближайшие дни и еле слышно спрашиваю Рэя:

— Я работаю во внешнем патруле. Система там такая: диспетчер получает вызов, обрабатывает его и передает команде полицейских. Ты сможешь сделать ложный вызов и привести всех патрульных в одно место?

Рэй пожимает плечами:

— Надо посмотреть. Не знаю.

— Это очень важно и связано с похищением детей…

— Харэ болтать. Попробую.

На полпути Рэй нас оставляет, и мы добираемся к флаеру вчетвером. Девушки замирают перед машиной, которая у любого жителя первого уровня ассоциируется со смертью, но одна за другой заходят через люк в хвостовом отсеке. Тевуртий занимает место за рулем, а мы рассаживаемся в кресла, расположенные напротив друг друга: Пенелопа и Лика, я и Элисса. Когда флаер качается, взлетая, девушка сжимает мою руку.

Пенелопа включает педагогический талант, обворожительно улыбаясь, начинает рассказывать про дочь лики Джоанну — в основном о ее проделках, и Лика оттаивает, а вот Элисса — нет. Она успокаивается, только когда нас высаживают на крыше старого дома Помпилиев, и флаер улетает.

Провожая сияющую точку флаера, растворяющегося в потоке других летающих машин, Элисса задумчиво произносит:

— Кто эти люди?

Порыв ветра подхватывает волосы, залепляет ими лицо, девушка стягивает маску, набрасывая капюшон худи.

— Друзья. Я доверяю им, они не сделают тебе плохо. — Кладу руку ей на плечо и, превозмогая головокружение от близости влекущего тела, поворачиваю Элиссу к лестнице, ведущей к люку в крыше. — Идем, нужно поговорить.

Элисса бросает на меня испуганный взгляд. Она ждет неприятные сюрпризы в любой момент. Ободряю ее:

— Не волнуйся, ты в безопасности.

— А ты? Ты ведь будешь не со мной?

Молчу в ответ. Веду ее в кабинет, где глушатся сигналы, опускаюсь на белый диван, она порывается обособиться в кресле, где я сидел во время разговора с Помпилиями, но беру ее за руку и усаживаю рядом. Мне нужно выяснить, сколько в ней человека и сколько — Танит, что ей известно о себе самой.

Приподнимаю ее голову за подбородок, заглядываю в глаза, пытаясь разглядеть в них сущность богини и вызвать ее на контакт.

— Что ты о себе знаешь, Элисса? — задумчиво спрашиваю я. — Почему ты боишься людей, что ты бережешь, какие тайны?

Мои вопросы адресуются Танит, и глаза Элиссы удивленно распахиваются, она отвечает невпопад, осторожно пытаясь освободить запястье:

— Я уже говорила, что не понимаю, чего эти люди от меня хотят! Поэтому и боюсь — не знаю, чего ждать…

Глажу ее по щеке. Глаза Элиссы будто бы заволакивает туманом, ноздри трепещут, верхняя губа соблазнительно поднимается, обнажая белоснежные зубы. Элисса проводит по ним кончиком языка и говорит изменившимся голосом:

— Девушка должна была сохранить невинность, потому она такая пугливая. Вообще она хорошая, чистая, искренняя, ты ведь оценил это, да? Все чувствуют меня в ней и тянутся, но она бережет себя для тебя.

Ошарашенный, спрашиваю:

— Что я должен делать?

Запрокинув голову, она заливисто хохочет.

— Она и я любим тебя, дурачок! Я не могу долго с тобой болтать. Просто знай, что я делаю это, чтобы разомкнуть порочный круг. Я выбираю тебя, Леон. Я отдаю тебе то, что многие столетия доставалось тем, кто недостоин быть моим избранником. Ты доказал, что достоин. Распорядись даром не только умом, но и сердцем!

Она прижимается ко мне, и наши губы снова встречаются, и опять я слетаю с катушек. Остаются только ее губы, хрупкое горячее тело. Поцелуи меняются, становятся неловкими, робкими, и понимаю, что Танит ушла, а Элисса вернулась, и она не знает, что делать дальше.

Беру ее лицо в ладони, осторожно, будто боясь спугнуть редкую бабочку, целую ее щеки, лоб, губы, Элисса не пытается отстраниться, подается навстречу…

Последняя моя мысль перед тем, как растворяюсь в ощущениях, о том, что мне нужна не Танит, а эта девочка.

Превращаюсь в оголенный нерв, в вену, по