Цвет боли. Красный - Эва Хансен

Вот последнее, кажется, можно бы и сейчас… Но я понимала, что Ларсу нужно все сразу. Стопроцентное подчинение во всем. Стоит разобраться, нужно ли это мне.

Меня не было в Стокгольме всего неделю, а казалось — целую вечность. Хотелось увидеть людей, пройтись по любимым местам, посидеть в кафе, но я понимала, что Ларс прав, на улице не лето, уже декабрь, причем холодный на сей раз, легко можно застудить свою драгоценную грудь.

Но я все-таки позвонила. Привычно — бабушке, я ей звонила все эти дни, сказала, что слегка простужена, потому приехать не смогу, посижу дома, потом Оле с сообщением, что произошло. Оле, кажется, доволен. Чему, тому, что у меня пирсинг, что я буду жить с Ларсом или что он все же не виноват в смерти девушки? Странно, почему их с Анной до сих пор интересует Ларс, если уже ясно, что его алиби не вызывает сомнений?

Немного погодя позвонила Марта. Это меня удивило, мы не слишком часто общались, а уж по телефону тем более.

— К тебе можно зайти? Мне любопытно посмотреть на пирсинг. Оле сказал, что Ларс берет тебя в качестве нижней к себе.

— Приходи.

Я смущена такой осведомленностью Марты. Оле трепло, надо осторожней.

Марта явилась быстро, будто звонила из-за угла. Она пришла в восторг от пирсинга, заставила подробно рассказать, как все происходило, и что я чувствовала. Говорила и говорила, что-то спрашивала, о чем-то незначительном рассказывала… Но я чувствовала ее напряжение, словно Марта либо пыталась что-то выведать или, наоборот, скрыть.

— А чем вы здесь занимались, пока я развлекалась на острове?

Марта махнула рукой и плюхнулась на диван:

— Курт изводил полицейских и собирал разные официальные сведения. Улоф вывернул наизнанку все, что только мог, в компьютерах у твоего Ларса и моего Оскара.

Меня потрясли оба имени. Марта назвала Оскара своим? Но больше обеспокоило сообщение о компьютере Ларса. Какой кошмар, а если Ларс об этом узнает, и узнает, что я знала?!

— Но это же незаконно!

— То, что делает Улоф? Конечно, но его ничем не испугаешь.

— Знаешь, мне совсем не нравится то, что мы делаем. Все это расследование само больше смахивает на криминал, чем то, что мы расследуем. К чему подозревать Ларса Юханссона дальше, если уже точно известно, что он был на острове и даже перед камерами киношников? Анна подозревает, что убить мог кто-то другой рядом с ним. Кстати, ты завала Оскара своим? Это тот, которого я видела в баре?

— Да, у Ларса один приятель Оскар.

— А почему он твой?

— Потому же, почему и Ларс твой.

— Ты… у тебя с Оскаром что-то было?

— Не что-то, а секс и две сессии БДСМ.

Я шепчу:

— Ты с ума сошла!

— А для чего же нас к ним приставили? У Оскара рука жесткая… До сих пор на животе сплю и душ только теплый. А тебя Ларс порол?

Я не хочу, чтобы кто-то знал о том, что творилось в библиотеке за закрытой дверью, Ларс прав: это наше с ним и только наше.

— Нет. С меня дырявой груди хватит.

— Ничего, выпорет.

— Ну уж нет!

Марта смеется:

— А тебе понравится.

Я повторяю:

— Ну уж нет!

— Я тебе вот что хочу сказать: поменьше рассказывай Анне и Оле.

Словно услышав, что говорят о нем, звонит Оле:

— Линн, общий сбор через час. Нужно прийти.

— Мне нельзя выходить на улицу, там холодно.

— Оденься теплей, это обязательно.

Приходится идти. Я действительно кутаюсь, и мы пробегаем до Арки Боффиля быстро, почти не оглядываясь.

В офисе все в сборе. Анна сухо приветствует нас с Мартой, Оле о чем-то беседуя с Улофом, только кивает. Курт мотает головой:

— Линн, отдых на острове пошел тебе на пользу. Похорошела.

— Вот именно: отдых вместо работы! — недовольно морщится Анна.

Я вскидываю голову:

— Я сделала все, что требовалось: попала к нему в дом…

— И в постель?

Я сверкаю на нее глазами.

— …попала к нему в дом, выспросила у слуг и окружающих все, что только можно о том дне. Что еще нужно?

— Ты должна знать, чем Юханссон занимается здесь в Стокгольме и с кем общается.

— Со мной!

— Вот сейчас ты здесь, а он где?

— Не знаю.

— А говоришь, все вызнала. Ладно, хватит болтать, показывайте, что наработали.

Я сижу, как на иголках, потому что в любую минуту Ларс может позвонить и услышать чужие голоса, что тогда? Анна смеется:

— Отключи телефон.

Я отключаю.

Первым рассказывает Курт. Он действительно раздобыл много информации. Рассказывает о погибшей Кайсе Стринберг подробно, с именами, датами и комментариями. Услышав имена Бригитты и Паулы, я чуть вздрагиваю и ловлю на себе внимательный взгляд Анны. Да что она за нами следит, словно строгая наставница?! Я к ней не нанималась… Нанималась, конечно, но это не дает им с Оле права вот так контролировать каждый шаг.

Я прикладываю руку к груди, якобы вздрогнула из-за боли в ней.

— Линн, ты была в доме. Юханссон ведь тоже дружил с этой Кайсой, не догадалась осторожно расспросить там?

Я вскидываю глаза с усмешкой:

— Ну почему же, догадалась. Только когда Ларс дружил с Кайсой, он жил не в замке. Это дом деда, а у него квартира в Стокгольме.

— Купил? Где?

— Пока не знаю.

— Нужно узнать.

Когда начинает рассказывать Улоф, я чувствую, что слушать просто не могу. Сначала он подробно рассказывает об Оскаре. Все, начиная с дня рождения и полного имени до последних предпочтений в выборе белья. Есть и о его связи с Мартой. Сама Марта сидит красная, как рак, старательно делая вид, что это ее не касается. Когда Улоф рассказывает о прошедшей сессии БДСМ, она не выдерживает и взвивается:

— Откуда у тебя все это?!

Тот разводит руками:

— Проверка почты, записи в блогах, его собственный комп…

Оле смеется:

— Видите, что может разузнать один умный мужчина, не подставляя зад под плеть и не дырявя грудь?

Я вдруг понимаю, что сейчас он также подробно будет излагать все о Ларсе, и хотя мне до щекотки в животе хочется узнать о Ларсе как можно больше, при мысли о комментариях наших с ним занятий в библиотеке становится худо. Поднимаюсь со словами:

— Зачем тогда нужны мы? Я не буду этого слушать!

Но уйти не успеваю, Оле добавляет:

— А вот о тебе ничего нет, словно тебя и не было в замке.

На мгновение я замираю, потом оборачиваюсь со смехом:

— Значит, не было!

— Это другое значит. Ты задела его, и он прячет тебя от всех, — это уже Анна.

— Прячет? В ресторане?

— В каком ресторане?

— Мы были с ним в «F-12», — я отвечаю почти с вызовом, потому что все предыдущее выглядело так, будто я ничтожная рохля рядом с божественным Юханссоном.