Звездная сеть - Проскурин Вадим
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Войти в заведение можно через единственный телепортатор, доступ к которому ограничен, при проходе сканируется только тело посетителя, но не душа. Скорее всего, я проникну внутрь без проблем. Внутреннюю планировку заведения Дугорс более—менее помнит, где содержатся узники – тоже примерно представляет. А больше мне от нее ничего и не нужно, с моими-то боевыми возможностями.
«Вудсток! Тело у Дугорс нормальное? Имплантатов нет?»
«С телом все в порядке. Имплантатов нет».
Вот и хорошо. Я встал с лежанки и направился к телепортатору.
12
Гипертуннель вывел меня в предбанник логова маньяков. В служебный, так сказать, предбанник, не в тот, через который приходят жертвы.
Я стоял в начале короткого коридора метров десяти длиной, за моей спиной была дверь в телепортациоиную кабину, а впереди была другая дверь, на вид точно такая же. Память тела подсказала, что за ней начинается заведение, а сам коридор представляет собой буферную зону. Когда посетитель через нее проходит, какие-то сканеры анализируют его тело, и если посетитель имеет допуск, второй телепортатор переносит его внутрь заведения. Что происходит, если посетитель допуска не имеет, Дугорс не знала. Не знала она и того, как устроены сканеры, единственное, в чем она была убеждена, что обмануть их невозможно.
Ну вот сейчас и проверим, насколько невозможно их обмануть. Я прошел по коридору, с усилием открыл тяжелую дверь и вышел в следующий коридор. Пол был застелен красно—коричневым ковром, стены были серыми и казались мягкими на ощупь. Теперь я знаю, что это не просто первое впечатление, они действительно мягкие.
Коридор был пуст. Я обратился к памяти Дугорс, и мою душу снова затопила удушливая волна отвращения. Лучше не думать о том, что время от времени происходит за этими дверьми, для моих целей достаточно найти Эзерлей, а все остальное меня не касается.
Стоп. Как это не касается? Меньше месяца назад я решился убить Рогаленко из-за куда менее веских причин.
Если продолжать в том же духе, я не должен оставить от этого заведения и камня на камне. Но хочу ли я продолжать в том же духе?
Я прислушался к своим ощущениям и решил, что не хочу. Что мне действительно хочется – так это выдернуть отсюда Эзерлей, уйти и больше никогда не возвращаться в этот гадюшник. Нельзя установить справедливость во всей вселенной, и если лишать жизни каждого, кто недостоин жить, быстро устанешь. Убивая врага, ты тонешь в его слезах, сказал Оззи Осборн. Вряд ли он задумывался над скрытым смыслом своих слов, скорее, это был просто пьяный бред гениального безумца, но эти слова очень хорошо подходят к моей ситуации. Там еще есть продолжение: все, что я должен дать тебе, – любовь, которая не умирает. Где бы только найти такую любовь и где найти того, кто должен ее дать…
«Только любовь держит ключи от наших сердец», вспомнил я стихи другого поэта. Только любовь. Но и для ненависти тоже есть место там, где соединяются сущности, которые, будучи собраны вместе, образуют мое «я». Ненависть – тоже я. Ненависть, когда хочется любви.
Я шел по коридору, и в моем мозгу одна бредовая мысль сменяла другую, а ноги несли меня туда, где, по мнению Дугорс, содержались узники. Она не была точно уверена, что это именно там. Она никогда не заходила в тюрьму сама, а приходила в заведение только по приглашению кого-то из друзей, и когда входила в нужную комнату, жертва всегда была уже на месте. Ничего, как—нибудь сориентируюсь.
А вот и первая встреча. Двое молодых яхров мужского пола волокли за собой третьего, который жалобно попискивал и, похоже, хотел бы поупираться, но не мог. Точь-в точь как я пару часов назад.
Увидев меня, они замедлили движение, а потом и вовсе остановились.
– Привет, Ду! – воскликнул один из них. – Куда идешь?
Память тела подсказала, что моего собеседника зовут Лин и что он настоящий отморозок даже по меркам этой компании. Дугорс его побаивалась.
– Так, – сказал я, неопределенно пожав плечами. – Гуляю.
Лин наморщил морду, скорее недоуменно, чем подозрительно. А потом на ней появилось обиженное выражение.
– Не хочешь – не говори, – сказал он. – Можешь присоединиться к нам. Ин, – он кивнул головой в сторону своего товарища, – такую замечательную вещь намедни придумал, закачаешься.
При этих словах узник стал жалобно подвывать, видать, ему уже рассказали про эту замечательную вещь.
Я с трудом подавил желание начать террор прямо сейчас. Вместо этого я безразлично произнес:
– Нет, спасибо, ребята, у меня другая идея. Говорят, тут одна самка появилась, очень забавная.
– Ну-ка, поподробнее, – заинтересовался Ин.
Лин не проявил к моим словам никакого интереса. Это неудивительно, все знают, что он – абсолютный и стопроцентный гей.
– Да ничего особенного, – сказал я. – Гуманоид как гуманоид.
– Ну уж нет, – запротестовал Ин. – Раз начала, рассказывай до конца. Никогда не поверю, что ты так запала на обычную самку гуманоида.
Я изобразил томную гримасу из арсенала Дугорс и произнес как бы нехотя:
– Ее раса гиперсексуальна.
И добавил, повинуясь внезапному импульсу:
– Если простимулировать надлежащим образом…
– Ого! – присвистнул Ин. – Пойдем.
– Постой! – возмутился Лин. – А как же я?
– Как—нибудь в другой раз, – отрезал Ин. – Слушай, Ду, ты гений. С меня причитается.
Лин недовольно щелкнул зубами и на секунду застыл в раздумье. А потом сказал:
– Хорошо, давай в другой раз. Пойдем посмотрим, что за самка.
Узник, про которого все забыли, немного приободрился, панический ужас в его ауре сменился привычным тихим отчаянием.
– Тут есть маленькая проблема, – сказал я. – Я не знаю, где эта самка. Знаю только, как ее зовут и из какого мира она пришла.
Лин насторожился, это было заметно, даже если не обращать внимания на ауру.
– Откуда знаешь? – подозрительно спросил он. – С Шихом переспала, что ли?
Шихом зовут одного из заправил этого заведения. Беспросветно патологическая личность, если верить памяти Дугорс. Ни одно здравомыслящее существо никогда и ни за что не согласится с ним переспать по доброй воле. Задавая последний вопрос, Лин намеренно оскорбил меня, надо полагать, за то, что я обломал ему развлечение.
– Знаете что, мальчики, – обиженно сказал я, – лучше идите своей дорогой, а я пойду своей.
Лин резко схватил меня за загривок и повернул к себе лицом.
– Послушай, девочка, – зловеще произнес он, – со мной так не разговаривают.
– Со мной тоже, – ответил я.
В ауре Лина появилась озадаченность. Он не понимал, почему я веду себя с ним настолько нагло. Он так привык, что его все боятся…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});