Требуется няня - Джорджина Кросс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И все же в душе у меня все кипит от негодования. Как он мог? Как мог мистер Бэрд совершить подобное с мужчиной, которого я любила, – если, конечно, это его рук дело?
Интересно, Колетт понимает, за каким чудовищем она замужем?
От мыслей о Джонатане я безудержно плачу. Я не могу смириться с тем, что никогда больше его не увижу, что мы никогда больше не проснемся вместе, не будем по вечерам наслаждаться китайской едой, взятой навынос. У меня больше не будет возможности наблюдать за тем, как он пролистывает на компьютере новостные заголовки или результаты матчей на спортивном канале. Больше никогда нам вместе не пить кофе и не завтракать рогаликами из пекарни на углу перед работой.
Нашу свадьбу мы тоже больше не будем планировать. И смена фамилии и превращение в миссис Ромеро мне тоже больше не светит. Как и обучение катанию на коньках.
Нет никаких шансов, что у нас с Джонатаном будет своя маленькая семья – моя семья.
Глава 39
Похорон я почти не помню. Единственное, что сохранилось в моей памяти, – это то, что Колетт и Паулина, стоявшие по обе стороны от меня, все время держали меня под руки.
После окончания церемонии они снова сажают меня на заднее сиденье машины, и прежде чем я успеваю опомниться, мы оказываемся в доме на Западной Семьдесят восьмой улице. Женщины заводят меня в лифт, а затем провожают в одну из гостевых комнат. Колетт говорит, что я могу оставаться в ней столько, сколько захочу.
Колетт задергивает занавески на окне. В комнате воцаряется полумрак. Затем она обходит кровать, на которой я лежу. Я пытаюсь поднять голову, но у меня ничего не выходит. Веки мои тяжелеют, и я понимаю, что хочу только одного – спать. Забыть обо всем, отключить все внешние раздражители и спать, спать, спать – чтобы не чувствовать боли. И не важно, что я буду находиться в доме человека, на котором, возможно, лежит ответственность за смерть Джонатана.
– Оставайтесь здесь столько, сколько понадобится, моя дорогая, – снова говорит Колетт, выходя из комнаты. Похоже, она на моей стороне и не хочет меня травмировать. Вероятно, мы будем поддерживать друг друга, поскольку у каждой из нас свое горе, свое страшное испытание.
Я натягиваю одеяло на голову в надежде, что мне удастся быстро заснуть.
Кажется, я провожу в гостевой комнате несколько дней, хотя не могу это утверждать с полной уверенностью. Дни и ночи в моем сознании сливаются воедино, поэтому мне трудно следить за временем – к тому же занавески в комнате остаются задернутыми. Колетт и Паулина время от времени приносят мне еду, и иногда им даже удается уговорить меня проглотить кусочек-другой. Как тогда, когда они приезжали ко мне на квартиру, они заставляют меня время от времени принимать душ. Они расчесывают мои волосы, а Колетт приносит бальзам для губ – с ванильным ароматом. По ее словам, это любимый бальзам Пэтти.
Иногда, устав от их присутствия, я прошу Колетт и Паулину уйти. Я говорю, что не стоит так меня опекать, что я в состоянии все сделать сама. Но затем я снова засыпаю, а когда просыпаюсь, то опять вижу Колетт. Видимо, она всякий раз заглядывает в комнату, чтобы убедиться, что со мной все в порядке. Увидев, что я открыла глаза, она посылает мне от двери воздушный поцелуй.
Я жду возвращения мистера Бэрда и Стивена из деловой поездки. По словам Колетт, она продлится несколько дней.
Они уехали вовремя. Однако у меня по-прежнему нет уверенности, что я смогу смотреть им в лицо и разговаривать с ними, когда они вернутся.
Несколько дней спустя после начала моего добровольного заточения в гостевой комнате я съедаю принесенный мне Паулиной сэндвич. Колетт решает, что это успех.
– Это уже прогресс, – заявляет она. – Вы понемногу восстанавливаете свои силы.
Она уговаривает меня на время покинуть гостевую комнату, чтобы посмотреть в гостиной какой-то фильм. Я сижу на диване, перед глазами пелена. Я понятия не имею, о чем фильм, не слежу за сюжетом – но, по крайней мере, уверенно сижу перед телевизором.
На мне рубашка и легинсы, но они, судя по всему, не мои – ведь у меня с собой не было никакой одежды, да что там – даже зубной щетки. Но, похоже, об этом позаботились. Наверное, Колетт купила мне все необходимое – от новой одежды до шампуня и дезодоранта. Правда, вещи выглядят так, словно она взяла их из собственного шкафа.
Я больше не наемный сотрудник семьи Бэрд, а некто, о ком они всячески заботятся – причем весьма настойчиво. Я часто слышу, как Колетт разговаривает с Пэтти. Она раз за разом интересуется у воображаемой дочери, какой именно фильм та хочет посмотреть. Потом, сидя перед телевизором, мы смотрим то «Золушку», то «Пиноккио», то «Короля-льва». Фредди время от времени приносит нам чай и горячий шоколад, причем для Пэтти – в той самой чашке всех цветов радуги. Время от времени рядом с нами возникает Паулина – неизменно поинтересовавшись, все ли со мной в порядке, она двигается бесшумно, вытирая вокруг пыль.
Проходит еще один день, и я начинаю понимать, что мужчины – мистер Алекс и Стивен – вот-вот вернутся. Не могли же они уехать навсегда. И что я скажу им при встрече? Смогу ли я вообще с ними общаться? Уверена, они будут все отрицать. Они заявят, что все мои подозрения – это лишь домыслы, ни на чем не основанные.
Я оглядываюсь по сторонам, и меня снова начинают душить слезы. Затем на меня опять наваливается усталость, а вместе с ней – уже хорошо знакомое мне ощущение полной беспомощности.
На мне одежда Колетт. Я круглые сутки нахожусь рядом с ней, и она этому рада.
Несмотря ни на что, вопреки всем своим подозрениям, вопреки всему, о чем предупреждал меня Джонатан, я делаю именно то, что Колетт от меня хочет. То, чего она хотела и от предыдущей няни.
Я переезжаю в дом Бэрдов.
Глава 40
Это странно, но я получаю удовольствие от того, что провожу время с Колетт. Я знаю, что должна уехать, убраться из дома Бэрдов, но у меня нет сил для каких-то решительных действий. И еще мне очень комфортно от того, что кто-то обо мне заботится. Мне очень трудно заставить себя покинуть жилище Бэрдов – помимо прочего
