Тень улитки - Владимир Васильев

Лава не понимала, что с ней делают, но ей было страшно. Сначала ноги освободили, но, когда она попыталась встать, двое мужиков схватили по ноге руками и потянули их в стороны. Третий с рыком упал на нее. Тело пронзила боль от сломанных ребер. Она вскрикнула. И тут стало очень больно между ног. Она замычала и забилась, пытаясь скинуть с себя страшную тяжесть, но ее крепко держали за руки и за ноги. Теперь она поняла, что происходит. Ее делают женщиной. Но она хотела, чтобы это сделал Молчун! Она для него себя берегла! Он бы не сделал ей так больно. Женщины в деревне рассказывали, что это не всегда больно, если мужик ласковый. От отчаяния она забилась еще сильней, пытаясь освободиться, а Домарощинер визжал от восторга. Потом отвалился.

- Ну, быстро следующий! - скомандовал он. - Пока шеф не прибежал.

И следующий моментально нашелся.

Тузик бежал, как его разбудили, в трусах, на бегу протирая глаза. Хмель еще не выветрился, но уже почти не нарушал координации движений.

- Русалочка! Ах, русалочка! - бормотал он в предвкушении... Алевтина даже не проснулась, когда он вскочил.

- Так, - скомандовал Домарощинер. - Взяли за руки-за ноги, вон большая лужа - окунуть и прополоскать, чтобы крови не было, а то шеф головы оторвет!.. И молчать!..

Лава была от боли практически без сознания - так, доносились отдельные непонятные звуки. Ее опустили в довольно глубокую лужу, подергали туда-сюда в воде и выбросили на берег. Потом оттащили на сухое место. И тут появился Тузик, всклокоченный, с горящими глазами в трусах.

- Где моя русалочка?! - возопил он.

- Вон, - показал Домарощинер.

Тузик недоверчиво посмотрел на почти бездыханную девчонку.

- Почему мокрая?!

- Так ведь из озера выловили! - объяснил Домарощинер. Телохранители подтверждающе закивали. Первый хотел было что-то сказать, но почувствовал острое лезвие сзади и прикусил язык.

- Почему без сознания?

- Видимо, не может долго без воды, как рыба, - не растерялся Домарощинер. - Потому и не донесли до тебя. Послали гонца... Быстро вкусите прелестей русалочьих и надо ее обратно в озеро, чтобы не сдохла.

- М-да? - недоверчиво промычал Тузик. - Ее бы вымыть и высушить...

- Сдохнет, - покачал головой Клавдий-Октавиан. - Русалки в сухом виде не могут... Смотрите, какая прелесть - волосы до пят, глаза, когда откроет, зеленущие... Откушайте, Туз Селиванович, не пожалеете.

- Й-ех! - взвизгнул Тузик и, спустив трусы, ринулся на русалку.

Лава застонала и открыла глаза, полные ужаса и боли.

- И правда - зеленые, - просипел Тузик радостно. - Русалка!.. Ну, Клаша, озолочу!..

- Что за шум? - насторожился Кандид. - Осторожно, я посмотрю.

Он исчез в кустах прежде, чем Нава с Ритой успели среагировать. С его-то слоновьим изяществом только и ходить на разведку. Поэтому, не дожидаясь его возвращения, они бесшумно ринулись следом.

Кандид увидел световое пятно, огороженное несколькими мужскими силуэтами. В центре пятна наблюдалась какая-то возня. Приблизившись, он понял, что там насилуют женщину. Это было совершенно очевидно. И он, не раздумывая, бросился вперед, сорвав с шеи заветный скальпель.

Кто-то из круга среагировал на шум и повернулся к Кандиду. Его рука автоматически выстрелила кулаком в лицо нападавшему. Но Кандид, натренированный поединками с мертвяками, молниеносно припал на колено и полоснул скальпелем по ноге, перерезав подколенные сухожилия. А когда противник согнулся от боли, не глядя, полоснул лезвием по шее и бросился в центр светового круга, образованного светом карманных фонариков. От неожиданности круг распался, световые пятна заметались, а Кандид уже оказался около жертвы и, схватив насильника за волосы, резким движением содрал с поверженной женщины. Телохранители опомнились и бросились на помощь шефу, причем, двое, сохраняя спокойствие, освещали поле боя. И пришел бы конец и Кандиду, и Лаве - обоих бы затоптали в толкучке, если бы вдруг телохранители не застыли в тех позах, в каких находились. Вокруг них заклубился лиловый туман, и еще два фонарика - Риты и Навы - осветили место трагедии.

Под Кандидом скулил от боли голый Тузик, а чуть в стороне лежала растерзанная окровавленная Лава.

- Ты кто?! - подвывал Тузик. - Отпусти гад! Убью!.. Что стоите, выродки? Берите его!.. Отпусти! Заплачу - мало не будет!..

- Все, мразь! - сказала презрительно Рита. - Кончилась твоя власть. Деньги - тлен, а на силу всегда найдется сила!

- Рита! - узнал Тузик и заблеял: - Риточка! Я всегда хотел познакомиться с тобой поближе.

- Сейчас познакомишься, - пообещала она. - А-ну, встань!

Он повиновался, представив картину жалкую и страшную - голый, измазанный кровью жертвы, трясущийся от страха.

Кандид ничего этого не видел. Он склонился на коленях перед Лавой, приложив ухо к ее груди.

- Бьется! - выкрикнул он. - Живая!.. Лава, девочка моя. Как же ты здесь оказалась?!.. Не уберег, опять не уберег!..

Нава вдруг почувствовала, как внутри нее поднимается нечто темное и грозное. Она почти перестала ощущать себя Навой, а была частью силы, которой ничто не может противостоять. И еще она вдруг почувствовала себя своей матерью - Таной, попавшей в круг взбесившихся самцов. Ощутила себя женщиной, беззащитной и оскорбленной. И приняла решение, о возможности которого ей говорила Тана. И привела в действие силу, остановить которую ничто не может.

Бросившись к Лаве и Кандиду, Нава провела руками по телу Лавы сверху вниз.

- Много внутренних кровотечений, - сказала она, - сломано два ребра, трещина в тазобедренном суставе, многочисленные порывы в половых органах... Бедная девочка... Разве ты не отвел ее в деревню?

- Отвел, - вздохнул Кандид. - И Староста, и Кулак с Колченогом должны были не спускать с нее глаз...

- Да уж, - сокрушенно покачала головой Нава, - влюбленную женщину ничто не остановит...

- Я еду к вам, - сообщил Перец. - Ее надо срочно доставить к Врачу!

- Раны я и сама залечу, но у нее проблемы с психикой, - мрачно сообщила Нава.

Она углубилась в лечение, оглаживая тело Лавы и чуть прикрыв глаза для большей концентрации энергии.

Перец летел на МБМ, круша все на своем пути. Прыгающие деревья с трудом успевали отпрыгнуть в стороны, кусты, травы и обычные деревья становились невинными жертвами. Рокот МБМ доносился и до поселка, будя некоторых нервных обитателей.

А Кандид чувствовал себя раздавленным червем.

Рита же вершила свой суд.

- Ты хотел познакомиться со мной поближе? - холодно спросила она Тузика. - Ну, так иди сюда.

Тузик сделал маленький шажок. Было видно, что он упирается, но ноги сами идут.

- Надругательство над этой девочкой было самой крупной и последней ошибкой в твоей мерзкой жизни, - сказала Рита.