Коснись зари - Челли Кицмиллер

Несчастную била дрожь, она вряд ли смогла бы сама добраться до своей комнаты.

— Не расстраивайтесь, сеньора, бедняге Алварадо было еще хуже, — утешала ее Марта. — Бог поможет ему и вам: он поможет и вашему ребенку тоже. Да-да. — Она кивнула, заметив удивленный взгляд Хеллер. — У меня есть глаза и уши, и я знаю о маленьком.

— Почему… почему вы хотите помочь мне? — с трудом шевеля губами, спросила Хеллер.

Лицо женщины стало печальным.

— Много лет назад сеньор Мурьета спас мне жизнь, и я никогда этого не забуду.

Так вот оно что! Сердце Хеллер отчаянно забилось. Если служанка обязана жизнью Хоакину… значит, ей можно доверять!

— Марта, вы должны оказать мне одну услугу… — Разумеется, она рисковала, произнося эти слова, но ей уже нечего было терять.

— Да, сеньора.

Хеллер закрыла глаза и помолилась, надеясь, что Бог услышит ее.

— Я должна передать Хоакину, что записка в дереве — ложь. Они знали о моих намерениях и нарочно все подстроили.

Хеллер попробовала приподняться, но Марта остановила ее.

— Нет, сеньора, вы не должны… Вам надо беречь маленького.

У Хеллер было явно недостаточно сил, чтобы справиться с болью и с Мартой одновременно, поэтому ей пришлось уступить и лечь в постель.

— Тогда это сделаете вы, Марта. Хоакин должен узнать, что написанное в моей записке — ложь. Теперь вы понимаете? Если вы ему это не передадите, то Мейджер и Мердок убьют его!

— Да, я все понимаю, но где мне найти сеньора Мурьету?

Собрав последние силы, Хеллер попробовала объяснить Марте, как добраться до пещеры.

— Принесите бумагу и карандаш — я попробую нарисовать карту. А потом вы возьмете лошадь…

Марта энергично затрясла головой.

— О нет, сеньора, я никогда не ездила верхом.

Хеллер тяжело вздохнула. Ее последняя надежда рухнула. Не выдержав, она заплакала.

Всю ночь Марта не отходила от кровати больной, меняя прохладные салфетки на ее спине и проверяя, нет ли лихорадки.

Два дня спустя, в субботу, в то время когда Марта на кухне мыла посуду после завтрака, дверь в комнату Хеллер распахнулась, и она ощутила запах опиума, который был уже знаком ей. Мейджер! Она не видела его с того раза, когда он избил ее.

— Встань, Хеллер.

Однако она продолжала лежать на животе, отвернувшись к окну, безразлично наблюдая за тем, как легкий бриз колышет занавески. Одежды на ней не было, только марлевые повязки, наложенные Мартой, чтобы прикрыть спину и ноги.

Сорвав с нее марлю, Мейджер схватил Хеллер за руки и стащил с кровати. При этом она громко закричала от боли — спина только-только начала заживать.

— Пожалуйста, Гордон, — задыхаясь, произнесла она, — если я была хоть когда-то вам небезразлична… Прошу, пожалуйста, не причиняйте мне больше боли.

— Небезразлична. Ты? — Его голос подействовал на нее почти так же, как кнут. — Черт побери, да так оно и было еще два дня назад. Можно даже сказать, что ты — первая женщина, к которой я когда-либо был небезразличен. Я уже начал думать, что влюблен в тебя! Но все это до того, как ты предала меня, обманула с моим врагом. — Мейджер затрясся от ярости, и его карие глаза, потемнели. — Ты не знаешь, через что я прошел за эти двадцать лет по милости твоего любовничка, — выкрикнул он в раздражении. — Не было дня, чтобы я не сожалел о своем согласии прогнать Мурьету с этой земли.

Хеллер насторожилась.

— Кто-то нанял вас? Кто? — Она уже не обращала внимания на боль.

— Этого я не знаю и никогда не знал. Я только брал деньги и делал то, за что мне платили, не задавая вопросов. — Он посмотрел на нее сверху вниз. — Теперь одевайся. Мердок назначил тебе миленькое рандеву.

Рандеву? Кусая губы, чтобы не закричать от разрывавшей спину боли, Хеллер подошла к комоду и, с трудом нагнувшись, взяла длинную ночную рубашку из ящика, затем просунула в нее голову. Это была единственная одежда, которую она могла надеть. Наклонившись, девушка попыталась взять ботинки, но не смогла, и решила пойти без них.

— Боюсь, ваша тетя не одобрила бы подобное одеяние, дорогуша. — Мейджер с сарказмом указал ей на дверь, ведущую на веранду.

Гордо выпрямившись, Хеллер подняла голову и вышла. Две лошади были привязаны к тому самому дереву, в котором она оставляла Хоакину записки. Полагая, что одна из лошадей предназначена для нее, она собрала все свое мужество, взялась левой рукой за луку седла, вставила ногу в стремя, подтянулась… и тут же словно кто-то сзади вцепился ей в кожу когтями от шеи до талии, стремясь вывернуть ее наизнанку. Она сжала зубы, чтобы не закричать.

Как только Гордон оседлал вторую лошадь, он выхватил поводья из ее рук.

— Это чтобы у тебя не возникло соблазна сбежать, — насмешливо процедил он, а затем рысью направил лошадей к покрытому соснами холму в северной оконечности Эльдорадо.

Когда они остановились, вся долина лежала перед ними как на ладони. Хеллер увидела скалистый выступ, который вел к пещере. Внизу из-за стены деревьев, окружающих дом, выехал фургон, направляясь к выходу из долины.

Теперь она знала, что скрывалось за словом рандеву. Мейджер привел ее сюда, на вершину холма, чтобы наблюдать за засадой. Фургон и охранники, упомянутые в ее записке, были приманкой, которая приведет Хоакина и его отряд в западню.

Придерживая лошадей, Мейджер достал из кармана длинную веревку и связал руки Хеллер, а затем привязал их к луке седла.

— Похоже, на этот раз мне все-таки придется поблагодарить тебя. — Мейджер злобно осклабился. — Если бы не твоя глупость, Хеллер, Мурьета, возможно, смог бы отомстить. — Он наклонился и засунул ей в рот кляп, а потом потянулся за повязкой.

Хеллер тут же выплюнула кляп.

— Он выполнит свое обещание! — Она уже не старалась скрыть свою враждебность, и ее холодная улыбка выражала лишь презрение. — Независимо от того, что вы попытаетесь делать с ним, он всегда возвращается. — Она понизила голос почти до шепота: — Вы не можете убить его, Гордон. Никто не может убить Хоакина Мурьету.

Мейджер захохотал.

— Да что ты говоришь? Этот Мурьета бессмертен?

Она подняла подбородок и смело встретила его пристальный взгляд.

— Вы уже знаете ответ на этот вопрос. — Теперь ее улыбка скорее напоминала зловещую маску.

— Заткнись, черт бы тебя побрал! — Прежде чем она смогла произнести хоть слово, он снова воткнул ей в рот кляп, после чего завязал рот повязкой. — Бессмертных не бывает. Мурьета всего лишь человек — просто ему везло… до сегодняшнего дня.

Что ж, подумала Хеллер, возможно, она потерпела неудачу во всем остальном, но по крайней мере заставила его бояться. Если даже Хоакина убьют, победитель по-прежнему будет задаваться вопросом, не наступит ли тот день, когда призрак врага навестит его…