Двум смертям не бывать - Наталья Шнейдер

В очередной раз изучая в зеркале грязно-серые пряди, никак не желавшие становиться светло-русыми, сколько воды и мыльного корня не трать, Эдгар мельком подумал — а Талье каково будет промыть косу в руку толщиной. Служанки помогут, конечно, но все равно…

И выругался вслух, поняв, что назвал ее по имени, а не привычным "принцесса". До сей поры такого не случалось, разве что девушка сама поправляла учителя. Поначалу часто, потом перестала, сказав однажды, мол, не хочешь по-человечески, как хочешь. Выходило, он забылся второй раз за вечер.

Теплой воды не осталось и Эдгар налил в кувшин то, что было, не ходить же пугалом с утра. Зашипел, когда холод пробрался к коже. Ну и поделом, в следующий раз думать будет, прежде чем хватать за руки высокопоставленных особ. То, что принцесса обходится с по-человечески, еще не значит, что она видит в нем равного. К равному она бы не пришла: в обществе нужно держать лицо. Зато можно прийти к чужаку, он никто, и что подумает, тоже значения не имеет. А то, что ему что-то там почудилось — так это вино и веселье.

Эдгар кое-как вытерся: полотенце уже было мокрым насквозь и почти не вбирало воду. Хотел было кликнуть слугу, чтобы прибрал — да, у него был слуга, и ученый так до конца и не привык к этому. Потом решил, что едва ли дозовется, и решил оставить все как есть до утра. Или когда там все проснутся. Заниматься завтра точно не придется — после такой-то ночки ведь дворец будет отсыпаться до вечера. Надо бы Рамону написать, спросить, как он праздник провел. Жаль, не увидеть, какое у брата будет лицо, когда узнает, как принцесса по домам ходила. Впрочем, нет, об этом не стоит ни писать, ни рассказывать, да и самому забыть, точно морок. Навсегда.

Когда ученый продрал глаза, выяснилось, что воду вчера он перевел всю. В том числе и из кувшина для умывания. Эдгар кое-как пригладил взлохмаченныные спросонья волосы: высохшие в беспорядке пряди, даром что короткие, никак не желали лежать благопристойно, топорщились неопрятными лохмами — и пошел разыскивать воду, а заодно и еду.

Найти кого-то в отсыпающемся после доброй гулянки дворце оказалось той еще задачей: ученый потратил добрые полчаса прежде чем раздобыл нужное. Ногой распахнул дверь — руки были заняты — и едва не уронил поднос со всем содержимым.

— Доброе утро. — Сказала принцесса. — Не стала ждать под дверью, уж извини.

— Доброе… — буркнул Эдгар. Не то, чтобы он не был рад ее видеть, но в конце концов, может человек проснуться и поесть в одиночестве?

— Садись. — Спохватилась она. — Если мешаю, я уйду. Вернусь… скажем, через час.

— Нет-нет, все в порядке. Разделишь со мной трапезу?

Правду говоря, он почти не покривил душой: раздражение улеглось едва поднявшись, а смотреть на Талью… принцессу было приятно. Завтрак придется разделить — тоже ничего страшного, за последние месяцы разъелся, глядишь, скоро в дверь не пройдет.

— Спасибо, с удовольствием.

Когда с едой было покончено, Эдгар поинтересовался:

— Заниматься?

— Нет, сегодня не хочу. — Ответила принцесса. — Поехали в горы? Я вчера так и не увидела толком снега, а в горах он должен остаться.

— Не замерзнешь? — улыбнулся он.

— Перчатки возьму. Так что?

— Батюшка разрешил?

— Я его со вчерашнего не видела. Поехали, он мне ничего не запрещает.

— Поехали. — Согласился Эдгар. Чего бы и нет, в самом деле? Насколько он успел понять, а король действительно ничего не запрещал дочери — впрочем, и та знала меру в капризах.

— Перчаток возьми две пары. — Сказал он. — Промокнут. И оденься теплее снег — это холодно. Долго отсюда до гор?

— Часа два, если не торопиться. Спасибо! — принцесса рассмеялась, чмокнула его в щеку и упорхнула, оставив ученого ошалело таращиться на закрытую дверь.

Собралась она быстро. Кони, похоже, были оседланы загодя, словно девушка не сомневалась в том, что найдет спутника. Впрочем, с чего это он решил, будто больше некому сопровождать принцессу на прогулке? Любой из знатнейших людей королевства почтет за великую честь, а что с учителем поехала — так спят же все после вчерашнего.

Похоже, к обеду не проспался не только дворец: город словно вымер, и стук копыт о каменную мостовую гулко разлетался среди домов, точно так же как тем ранним утром, когда они с братом собирались на охоту. Только тогда над городом висели сумерки, а сейчас солнце вовсю сияло на небе. Эдгар понял, что будет скучать по столице. Пусть в Агене такие же дома и такой же язык, там не проедешь так просто по улице в компании принцессы и ее стражей. Не то, чтобы близость к сильным тешила тщеславие, этого порока ученый был лишен подчистую. Но вот таких неспешных прогулок и разговоров будет не хватать. Впрочем, до поздней весны, на которую назначена свадьба, есть время. Время на то, чтобы вспомнить, где его место.

В городе, да и за стенами, от ночного снега не осталось и следа. Эдгар никак не мог привыкнуть к этой зиме: изморозь на закаменевшей от холода земле, и больше ничего, ни сугробов до колена, ни пушистого одеяния на деревьях. Было в этом что-то неправильное, несмотря на то, что по морозам ученый отнюдь не тосковал. Может быть, в горах и вправду лежит снег, будет хоть повод вспомнить, что такое настоящая зима. Склоны казались близкими, протяни руку и коснешься, но на деле пришлось проехать больше часа прежде, чем дорога резко устремилась ввысь.

— Весной здесь цветут тюльпаны. — Сказала принцесса. — Надо будет обязательно съездить. Попрощаться. Ведь в Агене их нет?

Эдгар помолчал, припоминая.

— Нет, тюльпанов не видел, я почти не был за городом. Но у дворца твоего жениха резная ограда увита розами. Ты сможешь любоваться ими каждое утро, пока не отцветут.

— Неравная замена. Розы есть и во дворце моего отца.

— Правда?

— Правда. Ты так и не научился видеть.

— Таким уж я уродился, принцесса.

Мало-помалу деревья вдоль дороги становились все ниже, а потом и вовсе исчезли, уступив место кустарнику, который сейчас напоминал неопрятно натыканные метелки из голых прутьев. Зато появился снег. Хотя, если бы Эдгара спросили, тот бы ответил, что снегом назвать это недоразумение, лежащее слоем едва ли в полдюйма, может назвать лишь тот, кто не видел снега настоящего. К счастью, его никто не спрашивал, а принцесса радовалась, как девчонка, собирая в горстку снежинки с камня. Она перестала взвизгивать от непривычного холода и только любопытно смотрела, как белые хлопья превращаются в прозрачные капли. Стряхивала их с ладошки и собирала новую горстку. Наконец, эта забава ей надоела, и девушка снова натянула шитые жемчугом перчатки.