История сношений человека с дьяволом - Михаил Орлов

ДОПОЛНЕНИЕ К III ОТДЕЛУ

«Богомил, высший над жрецы словян, вельми претя люду покоритися» , говорится в Иоакимовской летояиси. Эти слова относятся ко времени святого Владимира, когда жрецы старой веры яростно боролись за свое господство над духом народа и возбуждали его против новой веры. А она ревниво хранилась в недрах старозаветных семей, передавалась еще долгое время детям и внукам, да и теперь еще сколько можно насчитать от нее хотя и не ясных остатков! Волхвы, колдуны, ведуньи в нашей старой вере, надо полагать, играли едва ли не более выдающуюся роль, чем жрецы Перуна, Волоса, Хорса и прочих чинов нашего прародительского Олимпа. К каким богам обращались эти кудесники, какими силами они орудовали, это покрыто мраком неизвестности. Но народ веровал в эти силы мало-помалу с течением времени, держась за старых богов и не желая с ними расстаться, он перепутал свои представления о них с представлениями христианскими, и отсюда пошло то характеристическое название двоеверов, которое было приложено к нашим предкам старинными ревнителями благочестия. Духовенство хорошо сознавало ложность положения и в своих проповедях, посланиях, как видно по дошедшим до вас письменным свидетельствам, боролось против старого суеверия, а особенно против волхвов, кудесников и ведуний. Митрополит Иоанн, живший в XII веке, Кирилл Туровский, митрополиты Фотий и Даниил, «Кормчая Книга» , «Домострой» , «Стоглав» , громят волхвов и веру в них народа, грозят за обращение к ним церковными карами, настаивают на том, чтобы все прибегающие к кудесникам не допускались к причастию. В «Кормчей Книге»  прямо упоминается о том, что люди обращаются к волхвам («следуют поганым обычаям» ) в чаянии «увидеть от них некая неизреченная» . Надо полагать, что волхвы, чуя в духовенстве врагов и преследователей, обращались к попам со взятками, и, быть может, иных и соблазняли, потому что в одном из тогдашних поучений духовенству говорится о том, чтобы священнослужители не принимали приношений от волхва, потворника, жреца. В указе, изданном в 1552 году, повелевается «кликать по торгам, чтоб к волхвам, чародеям и звездочетам не ходили» , и ослушникам угрожали опалой и духовным запрещением… «А если бы, — говорится в одной патриаршей грамоте XVI века, — в котором месте или селе будет чаровница или ворожка, сосуды диавольские, или волшебница, да истребится от церкви, и тех, которые диаволом прельстившися до чаровниц и до ворожок ходят, отлучайтеся» . В одном из рукописных сборников XVI века Афанасьев нашел в перечислении разных грехов следующие пункты: «грех есть стрячи веровавши (т. е. верить в злые встречи) — опитемьи 6 недель, поклонов по 100 на день; грех есть в чох веровати или в полаз — опитемья 15 дней, по 100 поклонов на день; грех есть к волхвам ходити, вопрошать или в дом проводити, или чары деявше — опетимья 40 дней; грех есть чары деявше каковы-либо в питии… грех есть носивше наузы какие-либо»  и т. д. За все эти грехи, как видно, была назначена определенная епитемия: по стольку-то поклонов в день, столько-то дней подряд. К великой чести нашего духовенства надо сказать, что у него колдуны отделывались куда дешевле, чем у западноевропейского, В том самом XVI веке, когда в Европе пылали костры, на которых горели живьем сотни ведьм, наши смирные пастыри заставляли только своих грешников бить покаянные поклоны. Конечно, как и всякая благая проповедь, все эти увещания действовали на народ туго, слабо и медленно; такова участь добра и истины на сем свете. Народ шел к своим колдунам, не взирая ни на какие громы духовенства и епитемьи. Главное, чем привлекал ведун — это было его высокое целительное искусство. Духовенство твердило. что волхвы служат сатане и исцеляют его силой; народ же, с его непосредственным пониманием вещей, очевидно, шел к цели прямолинейно; ему надо было добиться исцеления, а откуда оно исходило — это представлялось ему как бы излишним умствованием. «Сатана исцеляет тело, но губит душу» , твердило духовенство. Но народ о душе и о ее загробных судьбах имел понятие смутное и неопределенное, тело же грешное предъявляло свои требования со всей ясностью действительности. Афанасьев приводит интересные выписки из «Слова о злых дусех» , приписываемого святому Кириллу. Святитель громит тех, кто при болезнях обращается к ведунам: «О, горе нам, прельщонным бесом и скверными бабами (т. е. колдуньями), идем во дно адово с проклятыми бабами!»  В послании к новгородцам митрополита Фотия, писанном в 1410 году, он предписывает духовенству: «також учите их дабы… лихих баб не приимали, ни узлов, ни примолвленья, ни зелья, ни вороженья и елика тавова… и где такия бабы находятся, учите их, чтобы перестали и каялись бы, а не имут слушати — не благословляйте их» . Приводим эти поучения русского пастыря XV века, чтобы опять-таки отметить глубокую разницу между нашим духовенством с его удивительной для того времени терпимостью, и духовенством Западной Европы проповедовавшим беспощадное истребление. Для наших патриархов, митрополитов и прочих представителей высшего духовенства ведун, ведьма — были люди заблуждающиеся, суеверы, которых надлежало вразумить и склонить к покаянию, а для западноевропейского папы, прелата, епископа они были прямо адовым исчадием, которое подлежало истреблению. В Сильвестровском «Домострое»  мы находим довольно полное перечисление всех ходячих суеверий его времени из области демонизма, Почтенный автор. этого в своем роде знаменитого трактата к дамскому полу, как известно, очень не благоволит, что, разумеется, и отзывается на сделанной им характеристике русской женщины, его современницы. «Из-детска начнет она, — говорит Сильвестрг, — у проклятых баб обавничества (чародейство, от «обавать» , — нынешнее обаять, обаяние) навыкать и еретичества искать, и вопрошать будет многих, како б ей замуж выйтить, и как бы ей мужа обавити на первом ложе и в первой бане; и взыщет (будет искать) обавников и обавниц, и волшебств сатанинских, и над ествою будет шепты ухитщряти и под нозе подсыпати, и в возглавие и в постелю вшивати, и в порты резающи, и над челом втыкаючи и всякия прилучившияся к тому промышляти, и корением и травами примешати, и всем над мужем чарует» . Троицко-Сергиевский монастырь из своей области старался изгнать всяких кудесников. Входившие с ними в сношения штрафовать денежными взысками, а кудесников предписывалось «бив да ограбив, выбити из волости вон» . В то время в народе распространилось немало списков так называемых отреченных книг; все это были переводы с греческого, частью с латинского. Читатели, вероятно, слыхали о некоторых из этих книг, но едва ли многие знакомы с их содержанием. Поэтому мы приведем здесь характеристики некоторых из этих книг, сделанные тогдашними ревнителями благочестия, которые видели в них что-то дьявольское и увещевали публику «бегать этих книг, аки Содома и Гоморры» , а если попадутся в руки, то не медля сжигать. К любимейшим из этих книг относились те, в которых трактовалась наука о звездах; к таким книгам относятся «Зодий»  (иначе «Мартолой» , «Остролог» ), «Рафли» , «Аристотелевы врата» . Зодиев два: «Звездочетец — 12 звезд»  и «Шестидневец» . Это сборники чисто астрологические, в которых повествуется о знаках Зодиака, о прохождении через них солнца и о влиянии всех этих обстоятельств на новорожденных младенцев и вообще на судьбу людей; по этой книге составлялись всякого рода предсказания, между прочим, и об общественных делах и событиях — войне и мире, голоде, урожае, и т. п. Мы уже видели, как относилось к астрологии европейское духовенство; что касается нашего русского, то оно тоже считало пользование такими книгами безумием: «в них же безумнии люди верующе волхвуют, ишуще дний рождения своего, санов получения и урока житию» . В «Рафлях»  тоже трактуется о влиянии светил на жизнь и судьбу людей. В «Стоглаве»  упоминается о том, что люди, затевавшие судебные дела, часто обращались к ведунам и «чародейники от бесовских научений пособие им творят, кудесы бьют (очень темное выражение; кажется, намек на ворожбу с бубном, на подобие сибирских шаманов; слово куд, по-видимому, значило «черт» ) и в «Аристотелевы Врата»  и «Рафли»  смотрят и по планетам гадают, и на те чарования надеятся поклепца и ябедник, не мирятся и крест целуют и на поли бьются» . Аристотелевы врата — это просто перевод очень знаменитой древней латинской книги «Бесгйа Бестеїогиш» , по преданию будто бы написанной Аристотелем; вратами в ней называются ее подразделения, главы или части. Она трактует о разных тайных науках, между прочим, в об астрологии, медицине, физиогномике, а также содержит разные нравственные правила и рассуждения, В книгах «Громовник»  и «Молниянник»  заключаются рассуждения и предсказания о погоде, урожае, повальных болезнях, войне и мире, бурях и землетрясениях. Были еще книги: «Мысленник»  (трактат о создании мира), «Коледник»  (сборник примет о погоде), «Волхвовник»  (тоже сборник примет), «Сновидец» , «Путник»  (трактат о добрых и злых встречах), «Зелейник»  (описание целебных трав) и разные другие. Как мы уже заметили, все эти книги духовенство объявило «еретическими писаниями»  и предавало пользующихся ими проклятию. Любопытно, между прочим, что книги эти иногда назывались «болгарскими баснями» , из чего следует заключить, что эти книги проникли к нам через Болгарию, и видно, что русский народ крепко их полюбил, вероятно, потому, что то, что в них содержалось, совпадало с его старыми верованиями, или потому, что в них дело шло о таких вещах, которые народ издревле считал важными и нужными. Страстная приверженность народа к старой вере во всех этих ее проявлениях, вроде колдовства и магических книг, само собой разумеется, раздражала духовенство. Сначала оно метало в еретиков только словесные громы и молнии, а потом понемногу стало требовать и суровых мер. Дела о колдовстве вообще были предоставлены ведению духовенства с самого начала, т. е. с момента обращения Руси в христианство. В церковном уставе, писанном еще при Владимире, сказано, что духовный суд ведает — «ветьство, зелейничество, по-воры, чародеяние, волхвования» ; и за все эти преступления, как и в Западной Европе, полагалось сожжение на костре. У нас никогда не было, положим, такого ужасающе торжественного аутодафе, как в Испании, но об отдельных случаях костровой расправы в летописях упоминается. Так, в 1227 году в Новгороде «изжгоша волхвов четыре» . В Никоновской летописи, где описан этот случай, упоминается, между прочим, о том, что бояре заступались за волхвов, но, к сожалению, не разъясняются причины этого заступничества. В 1411 голу во Пскове началась моровая язва, чума, обходившая тогда всю Европу. Надо думать, что обезумевший народ, как это неизменно случается при эпидемиях даже и в наши дни, видел в море злую проделку колдунов или ведьм. Раз такая мысль явилась, виноватых найти не затруднились, и вот искусительницами общественного бедствия явились двенадцать «вещих жонок» , т. е. ведьм, которых псковичи сожгли живьем. При Иоанне Грозном было подтверждено узаконение о сжигании чародеев; царь, как известно, ужасно их боялся. По делам XVII века видно, однако, что сжигание применялось в то вредя уже редко: колдунов и колдуний ссылали в отдаленные места, в монастырь, но не жгли, хотя сожжение признавалось все-таки законной карой чародеев; так в грамоте царя Феодора об учреждении в Москве славяно-греко-латинской академии говорится, что если в академии окажутся учителя, ведающие магию, то вместе с их учениками они «яко чародеи без всякого милосердия да сожгутся» . В тоже время начальству академии строго предписывалось смотреть за тем, чтоб никто из духовных или мирян не держал у себя отреченных книг «волшебных, чародейных, гадательных и всяких от церкви возбраняемых книг и писаний. и по оным не действовал и иных тому не учил» . А у кого такие книги найдутся, тем угрожало сожжение вместе с этими книгами и притом «без всякого милосердия» . Надо думать, что эта манера казни чародеев у вас, и вероятно, на западе, совпадала с народным прочно укоренившимся воззрением, что для них, этих слуг сатаны, только такая казнь и действительна, подобно тому, как упыря только и можно было, по тому же народному верованию, унять, пронзив его сердце осиновым колом. Народные сказки и поэмы воспевают именно всегда такую казнь колдунов. У Сахарова приведена одна древняя песня, в которой описывается девица-чародейка и расправа с ней. Эта девица наловила змей и сварила из них зелье, чтоб сгубить своего брата. Добрый молодец, однако, вовремя распознал ее умысел и затем распорядился с ней таким манером: