Лжеправители - Анна Корниенко

В начале 1929 года претендентка селится у некой Анни Дженнингс, богатой одинокой дамы, пожелавшей видеть у себя наследницу российского престола, уже успевшую превратиться в своеобразную местную достопримечательность. Интересно, что во время пребывания в Соединенных Штатах Андерсон встречалась с Михаилом Голеневским, выдававшим себя за «цесаревича Алексея», и публично признала его своим братом. В самом этом факте нет ровным счетом ничего удивительного: мало ли по каким причинам два самозванца решили объединить свои усилия?

К тому времени психическое здоровье Андерсон значительно ухудшилось, нервные припадки следовали один за другим. Верховный судья Нью-Йорка Питер Шмак вынужден был распорядиться о ее принудительном помещении в лечебницу, именуемую Санаторием четырех ветров, где она и оставалась вплоть до 1930 года. Все это время Анни Дженнингс продолжала опекать больную, оплачивая огромные счета за лечение, и вновь приняла ее у себя, когда врачи наконец разрешили лже-Анастасии вернуться к нормальной жизни.

В августе 1932 года Андерсон вернулась в Германию, так как готовящийся судебный процесс, с помощью которого она пыталась добиться официального признания ее великой княжной и доступа к якобы существующему огромному наследству Романовых, требовал ее присутствия.

В Германию лже-Анастасия прибыла на лайнере, в запертой на замок каюте, в сопровождении специально нанятой сиделки. Эту поездку опять же оплачивала мисс Дженнингс, она же внесла деньги за помещение Андерсон в очередную психиатрическую лечебницу, на этот раз – Ганноверскую. В 1949 году принц Саксен-Кобургский предоставил в распоряжение претендентки дом, перестроенный из помещения бывших казарм, в небольшой деревне в Шварцвальде.

И вновь хочется подчеркнуть тот факт, что женщина, выдававшая себя за великую княжну Анастасию Николаевну, была однозначно и безусловно тяжело больна. Этот факт засвидетельствовал не один медицинский консилиум. И больна не простудой или мигренью, а тяжелым психическим недугом. Причем болезнь ее постоянно прогрессировала. Сам собой напрашивается вопрос: неужели человек, находящийся в подобном состоянии и претендующий не на что-нибудь, а на трон огромной страны, на самом деле может быть услышанным, и не усталыми санитарами в коридорах больницы, а в королевских дворцах, в самых высоких правительственных кругах? Может рассчитывать не на одиночную палату в психиатрической клинике, а на серьезное общественное внимание? Не проще ли поверить, что кто-то с самого начала манипулировал этой несчастной женщиной, использовал ее в своих нечистых играх?

Но, оставив в стороне логику, вернемся к разбирательству этого странного дела. Главным, во всяком случае очевидным доказательством, свидетельствующим в пользу идентичности личностей Андерсон и Анастасии Николаевны, является наличие у обеих женщин характерного искривления больших пальцев ног, достаточно редко встречающегося в молодом возрасте. Некоторые же люди, хорошо знавшие членов семьи Романовых, к примеру няня императорских детей Александра Жильяр и дети лейб-медика двора Евгения Боткина Ольга и Глеб, находили в Андерсон и другие черты сходства с Анастасией.

А вот одним из главных аргументов против того, что Андерсон являлась Анастасией Романовой, был ее категорический отказ говорить по-русски, а точнее, абсолютное незнание этого языка. И все ее попытки объяснить это шоком, полученным во время ареста, никого не убеждали. Кроме того, Андерсон демонстрировала почти полное незнание православных обычаев и обрядов. Сам собой встает вопрос: что это, тоже последствие шока? Судя по всему, шок у этой женщины не коснулся только одного – памяти о якобы припрятанных за границей романовских сокровищах…

Вплоть до послевоенного времени «Анастасия», ставшая известной миру как фрау Анна Андерсон, кочевала по различным клиникам. И снова нашлись весьма влиятельные силы, которые всячески поддерживали самозванку.

И хотя юридического признания того, что она – дочь русского императора, Анна так и не добилась, зато издательства разных стран стали бомбардировать мир книгами, «доказывавшими» ее правоту. О ней писали и ставили пьесы. Потом сняли фильм. Время от времени в газетах, падких на сенсации, поднималась шумиха вокруг «дочери русского императора».

«Анастасия», она же «Анни», она же «госпожа Чайковская», она же Анна Андерсон-Манахан скончалась в феврале 1984 года в американском городе Шарлоттсвилл, штат Виргиния. Урна с ее прахом захоронена в Германии, в фамильном склепе герцогов Лейхтенбергских, близких родственников семьи Романовых. Семья Лейхтенбергских при ее жизни была всецело на ее стороне. Тело Анны Андерсон кремировали через несколько часов после ее смерти, однако в шарлоттсвиллской больнице остались частицы кожи.

Дело Анны Андерсон – самое длительное в истории современной юриспруденции. При жизни лже-Анастасии оно тянулось с 1938-го по 1977 год. В 1961 году суд в Гамбурге вынес вердикт о том, что Анна Андерсон не является великой княжной Анастасией Николаевной Романовой. Обоснования? Их было более чем достаточно.

Во-первых, истица отказалась от медицинской и лингвистической экспертиз, на проведении которых настаивал суд. Во-вторых, судебный референт, знающий русский, не смог подтвердить, что она когда-либо владела этим языком. В-третьих, до 1926 года Андерсон вообще говорила только по-немецки. Славянский акцент, по утверждениям свидетелей, появился значительно позже, примерно в то же время, когда она выучила английский язык.

Далее, ни один из свидетелей, лично знавших великую княжну Анастасию Николаевну, не опознал истицу, которая тоже не сумела однозначно вспомнить никого из свидетелей. «Воспоминания», которым она придавала чрезвычайно большое значение, вполне могли быть заимствованы из богатой литературы, посвященной императорской фамилии. Графологическую и антропологическую экспертизы по ряду причин также считали неудовлетворительными.

В итоге разбирательства этого странного со всех точек зрения дела суд постановил, что госпожа Андерсон не может претендовать на имя великой княжны Анастасии Николаевны Романовой.

Но Андерсон не унималась. По ее требованию были назначены новые разбирательства, а потом еще и еще.

Через целых девятнадцать лет, когда судебное разбирательство наконец-то подошло к концу, Андерсон, к этому времени 70-летняя женщина, вернулась в Соединенные Штаты, где, как ни странно, вышла замуж за своего давнего почитателя профессора Джона Манахана и поселилась в его доме. Профессор Манахан оказался очень преданным мужем, он оставался с Анной до самого конца, стойко перенося все ее придирки и чудачества. Психическое здоровье Андерсон все это время продолжало ухудшаться, ее поведение становилось все более странным, непредсказуемым и труднопереносимым для окружающих людей, а рассказы и «воспоминания» все более скандальными и неправдоподобными. Известно, что соседи Манахана неоднократно жаловались в муниципалитет и даже пытались судиться с их семьей, которая упорно отказывалась наводить порядок в доме и саду, что для окружающих, судя по всему, было более важным, чем для самих хозяев соответствующей территории.

В 1979 году из-за непроходимости кишечника состарившейся претендентке делают операцию. К тому времени она окончательно замкнулась в себе, могла дни напролет сидеть в полном одиночестве, прижимая к носу платок, словно боясь заразиться какой-то опасной болезнью.

В ноябре 1983 года Анну Андерсон вновь принудительно помещают в психиатрическую лечебницу, откуда ее похищает преданный муж Джон Манахан. В течение трех дней супруги скрываются от полиции и пытаются добраться до Шарлоттсвилла, ночуя в придорожных гостиницах. Но все же беглецов настигают, и миссис Манахан возвращается на больничную койку.

Меньше чем через три месяца после этого инцидента претендентка на роль великой княжны Анастасии Николаевны Романовой Анна Андерсон-Манахан умирает от воспаления легких. В тот же день, 12 февраля 1984 года, согласно завещанию, тело покойной кремируют, а пепел хоронят в часовне замка Зеон в Баварии. На могильной плите, согласно желанию самой усопшей, начертана надпись: «Анастасия Романова. Анна Андерсон».

Однако это не было окончанием истории. Точку в этой истории должен был поставить генетический анализ. Но и здесь возникли преграды. Уже после смерти «Анастасии», в 1994 году, суд города Шарлоттсвилл отклонил иск ассоциации русского дворянства в США к Ричарду Швейцеру, мужу внучки врача последнего царя Марины Боткиной. Швейцер потребовал доступа к образцам тканей тела Анны Андерсон, сохранившимся в городской больнице Шарлоттсвилла, для проведения генетического исследования. Ассоциация настаивала на необходимости анализа в другой лаборатории для обеспечения объективности результатов.

Генетический анализ тканей «Анастасии» провели в Бирмингеме британские ученые во главе с Питером Гиллом, одним из наиболее авторитетных в этой области экспертов. Оказалось что самозванка была все-таки полькой Франциской Шанцковской, бывшей работницей завода боеприпасов под Берлином. Анализ показал, что у Андерсон генетический код гораздо больше совпадает с генетическими характеристиками ныне живущих родственников Франциски {32}, чем с кодом герцога Эдинбургского Филиппа, мужа королевы Елизаветы II, генеалогически связанного с семейством Романовых. (Исследования велись с использованием фрагментов кишечника Андерсон, которые были удалены у нее во время операции и до последнего времени хранились в лаборатории в США.)