Тануки. Часть 2 (СИ) - Булыух Михаил

— Там, в том камне, еще большая часть меня прячется, — сказала Олеся. — И, когда я вылуплюсь, эта часть меня, та, что здесь, немножко уменьшится, я точно знаю. Большая часть притянет к себе маленькую. Но не всю. Я, такая я, которая была до того как стать камнем, останется здесь. С папой. А потом он придумает, как вернуться назад. К маме.

— А большая часть? — тупо спросил Барсук. Он уже в конец запутался, несмотря на то, о чем не говорят.

— А большая… Думаю, она станет… чем-то… ну… большим.

— Хм.

— Но пока я еще тут вся. И могу смотреть кино о том, что может произойти… а может и нет. Я посмотрела уже много во… этих ву… ну… как их… выр…

— Вариантов?

— Ага, — радостно кивнула Олеся. — Ва-ри-ан-тов. И ни в одном из этих ва-ри-ан-тов Риммон тебе не помогает. И украсть у него умение больше не получится, он сильный, очень сильный… Намного сильнее даже папы…

Девочка смущенно глянула на застывшего жреца.

— И даже меня, — продолжила она с детской непосредственностью. — А ведь я в тысячу раз сильнее папы. Но это пока. Когда камень вылупится, все изменится.

Тануки не удержался и фыркнул, сравнив первый уровень Олеси и почти двухтсячный ее отца. Или она не о левеле говорит?

— Так что? Что делать???

— Пока что Риммон злой. Вернее, он думает, что он злой, я уже говорила. А это на самом деле гораздо хуже. И когда он одобреет, я точно не знаю, не вижу такие далекие кины. Но когда-то точно да.

— Так что? Переселяться на Землю и ждать?

— Нет, — Олеся отрицательно покачала головой. — Не поможет. Я видела кино. Он скоро исчезнет из этого мира. Скорее всего, навсегда. И тогда твой друг, тоже навсегда останется камушком.

— Но… тогда… как???

— Я видела кино о том мире, где Риммон может появиться. Не знаю, будет он там злой, или уже хороший, но он там будет. А еще… еще в том мире тоже есть свое волшебство. Не такое, как здесь, но похожее. Тоже цифры. Буковки над головами. И еще… еще там можно загадывать желания. Прямо, как я. Только мои желания исполняются не все, и только для меня самой, а там почти любой может загадать. И оно обязательно сбудется. Только, для этого нужно сделать что-то… что я еще не очень поняла. Но что-то очень трудное. И необычное.

— Я готов, — сказал Барсук вставая. — Что нужно сделать?

— Ты уверен? — спросила Олеся, совершенно недетским взглядом окидывая ушастую физиономию тчифу. — Ты ведь… никогда не сможешь вернуться назад. И твой друг не сможет. Вы навсегда останетесь там, в том мире… Ну, скорее всего. Хотя, может и нет, снова очень далекие кины.

— Уверен, — подтвердил Барсук. Однако, с тоской поглядел на застывшего полковника. Воскрешение было так близко!!! Только руку протяни!

— Хорошо, — кивнула Олеся, легко вскакивая. — Подожди минутку! Я сейчас! Я тебе кое-что подарить хочу!!!

Подбежала к отцу и что-то вытащила из внутреннего кармана его белой, расшитой серебром мантии. Потом, к телу Корнета, и ничуть не смущаясь, сунула в антиворовскую сумку ловкие пальчики. Наконец, на одной ножке допрыгала до застывшего в языках пламени Афросота. Сделала строгое личико и погрозила архидьяволу пальцем.

После чего вытянула ладошку. На ней, слегка подрагивая, будто от нетерпения, лежала Черная Дыра. За полмига, огромный рогатый архидьявол сложился сам в себя и втянулся в Дыру. Та, так и осталась Черной, только глубоко внутри, переливалась инфернальными оттенками красная огненная искорка.

— Вот, — она допрыгала на другой ножке до тануки и протянула три предмета. — Держи. Я этому злому сказала, что бы он во всем тебя слушался и вел себя хорошо. Но он хитрый, ты с ним осторожней. Он может так послушаться, что сделает только хуже. Но может и помочь. Эх, воспитывать его еще и воспитывать…

Девочка вздохнула.

— А это специальная штука, без нее ты эти шарики не откроешь. Она одна, а шариков два. Так что открывать придется сразу оба. Ну, ты сам уже посчитал, не маленький.

Тчифу кивнул.

— А зачем мне второй? Там же тот злой дяденька, который…

— Да знаю я, — сморщила носик девочка. — Но папа сам сказал, что хочет сделать ему плохо. А делать плохо — плохо! Он пока не понимает, думает, что если сделает плохо тому, кто сделал плохо мне, то это хорошо. Но это не так! Ничего, я ему все объясню… Только он не сразу поймет. А пока поймет, этому дяденьке станет совсем плохо. А потом это все исправлять… бррр! Лучше забери его с собой. Там, куда ты попадешь, есть очень-очень хорошие люди! Они могут научить хорошести любого! Даже такого… дяденьку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ну… ладно, — сказал тчифу засовывая Дыры и Зелье Бесплотности в карман.

— Нет-нет-нет! Не сюда! Ни в коем случае!!! Ты должен их спрятать!

— Что? Куда?

— Нууу… туда. Где никто не найдет!

Не будь тануки уверен, в невинности и безгрешности этого создания, подумал бы, что она говорит о… ну, о том месте, куда зэки деньги прячут. Но тут до него дошло.

— Инвентарь, что ли?

— Ага! В ин-вен-тарь! Точно! Только то, что будет там, попадет в другой мир вместе с тобой. И только в том случае, если ты останешься собой. А остальное исчезнет.

— Собой? То есть как? Я, это и есть я.

— Нууу… таким. Вот таким, пушистым, пррррикольным и лопоухим.

— Блииин… Так там что… я снова мог человеком стать?

— И не только человеком. Много кем. Там знаешь, сколько разных! Ух! Но тебе нельзя никого другого выбирать. А то все пропадет.

— Да понял я… — уныло сказал тануки. — Жаль. Хотелось снова… нуу… нормальным.

— Да ты и так нормальный! Ты такой нормальный, что дальше нет нормальности! Только ушастый. Но это ничего, даже мило. А пушистость это вообще крррруто! Тебя обнимать приятно!

И девочка нежно обняла тчифу. Тот после секундной растерянности нерешительно погладил ее по голове.

— Спасибо тебе за папу, — шепнула девочка. — И за меня тоже спасибо… Ну, что? Ты готов?

— Подожди, — сказал тануки, судорожно перекладывая и пересчитывая предметы в личном инвентаре.

Девять ячеек! Черт, почему так мало??? Было бы больше, забрал бы с собой все из сумки Корнета, все равно здесь пропадет. Или можно было бы туда сумку запихать… но нет, нельзя. Уже пробовал, контейнеры в личный инвентарь не ложатся.

Итак.

Камень Корнета и прочие Камни душ. Это раз.

Две Черные Дыры, это два и три, в один слот почему-то не помещаются.

Зелье Бесплотности, четыре.

Рарный кинжал Порвунаха, пять.

Амулет с непонятным описанием от Риммона, шесть.

Метла-аптечка, снимающая разом все обычные дебафы, сколько бы их ни было, семь.

Призывалка лисы-кицунэ, похожая на пушистую рыжую звезду. Это восемь.

И яблоко редчип. Последнее из тех, с которыми он появился в этом мире. Сначала берег на случай крайнего голода, потом хранил, как память неизвестно о чем, а потом, просто забыл переложить.

Он вытащил яблоко и протянул Олесе.

— Спасибо, — вежливо сказала девочка и тут же вгрызлась в него белыми острыми зубками. — Чаф-чаф… Ну фто… готоф? А то я фтольок фремени не умею фремя дерфать… чаф-чаф… я фе ефе… не фнаю как прафильно.

— Отвернись, пожалуйста, — смущенно попросил тчифу.

— Фачем? Чаф-чаф…

— Ну… я хочу костюм свой снять. И тоже в инвентарь положить. Чтобы не пропал.

— А!!! — догадалась девочка. — Ты не хочеф фто бы я фидела тфои белые труфы? Не офень то и надо!

И решительно повернулась к тануки спиной.

На счет наличия под костюмчиком трусов, да еще и белых, Барсук искренне сомневался. Он не хотел шокировать малолетку видом гордости всех тануки. Но когда снял-таки штаны, изумился. Под ними реально были белые семейные трусы. С кружавчиками.

Полный сет костюма, как и положено сету, занял одну ячейку личного инвентаря. Последнюю. Девятую.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я готов, — сказал он. Но в самый последний момент, вдруг вспомнил! Выбросил амулет Пожирания с невнятным описанием, и сунул в освободившуюся ячейку застывшего на левом ухе сверчка.

Жалко ведь.

Развоплотится.